– «Бери, что дают», – предложила Карла.
– Браво, – улыбнулся я и похлопал глазами вместо ладошей.
Рядом с нами возникла высокая привлекательная девушка.
– Не желаете кофе? – спросила она.
– Может быть, позже, вместе с Дивой, – ответила Карла.
Девушка ушла, я обратился к Карле:
– Довольно странная здесь обстановка.
– Немного недотягивает до странной. Слишком мало мрамора.
– Нет, я имею в виду девушек. Они же ничего не делают.
– Как это «ничего не делают»?
– Ну так. Сидят и делают вид, что работают.
– Может быть, сегодня у них тут затишье.
– Карла, подумай сама. Там семь хорошеньких девушек, и ни одна из них не занимается делом. Согласись, это немножко странно.
– По-моему, немножко странно, что ты успел их сосчитать, – улыбнулась она.
– Да я просто…
Ровно за минуту до назначенного нам времени дверь кабинета открылась. Оттуда высыпала стайка бизнесменов в идентичных костюмах и с идентичным выражением удовлетворенного честолюбия в глазах.
– Пунктуальность – первое правило воров, – произнесла Карла, посмотрев на часы, и поднялась с кресла.
В дверях кабинета показалась Дива.
– Заходите, – сказала она, расцеловав Карлу. – Я ужасно соскучилась по вам обоим. Спасибо, что пришли.
Она бухнулась в огромное кресло, стоявшее в изгибе черного рояля, который она укоротила и превратила в письменный стол.
На крышке рояля стояла фотография ее отца в серебряной раме. Портрет был украшен цветами, которые отражались желтым сиянием в черной полировке. На подносе в форме павлиньего хвоста курились благовония.
Комната была просторная, но перед столом стояли всего два кресла. Все эти бизнесмены с пустыми глазами провели все совещание стоя. «Жесткая девушка», – подумал я. Но трудно было винить ее в этом.
– Уф, это было нечто, – сказала она. – Выпьете чего-нибудь? Бог свидетель, мне это необходимо.
Она нажала кнопку на интеркоме, спустя секунду дверь открылась, и чрезвычайно привлекательная девушка вплыла в комнату, вышагивая по скользкому полу на опасных для жизни каблуках. Около стола она остановилась, взмахнув коротенькой юбкой, и вытянулась.
– Мартини, познакомься с мисс Карлой и мистером Шантарамом, – сказала Дива.
Карла приподняла руку и произнесла «хэлло», я встал, прижал руку к груди и склонил голову. В Индии это самое вежливое приветствие при обращении к женщине, так как многие женщины не любят обмениваться рукопожатием. Мартини наклонила голову в ответ, и я сел.
– Мне «манхэттен», – сказала Дива. – Карла, ты что будешь?
– Два глотка водки с двумя кубиками льда, пожалуйста.
– А мне лаймовый сок с содовой, – попросил я.
Мартини развернулась на каблуках пятидесятого калибра и медленно удалилась, как жираф в стеклянном зверинце.
– Вы, наверное, удивляетесь, зачем я позвала вас сюда, – сказала Дива.
Я этому не удивлялся и потому немного удивился вопросу.
– Меня удивляет другое, – ответила Карла. – Но ты, я думаю, сама все расскажешь. Как поживаешь, Дива? Мы сколько уж недель не виделись.
– У меня все хорошо, – улыбнулась она, выпрямившись в кресле, в котором ее небольшая фигурка выглядела как в семейной постели. – Устала, но это в порядке вещей. Сегодня я все продала, почти все. Это было последнее совещание из нескольких, состоявшихся вчера и сегодня.
– На каких условиях ты все продала? – спросила Карла.
– Эти мужики фактически управляют компаниями, которыми я владею, и имеют долю акций в качестве бонуса. Я сказала им, что, если продам весь свой портфель сразу, их акции ничего не будут стоить, и предложила вернуть акции мне в обмен на их компании. Пусть управляют ими со своими советами директоров на собственное усмотрение, пусть извлекают дивиденды своим потом и кровью, не тратя ни одного доллара, а я не буду вмешиваться.
– Очень умный ход, – заметила Карла. – Ты как самый крупный акционер не упустишь своего на ежегодном собрании, а повседневной рутины избегаешь. Это все равно что надраться без последующего похмелья.
– Вот именно, – согласилась Дива.
Прибыли напитки.
– У кого-нибудь есть косяк? – спросила Дива.
– Да, – произнесли одновременно Карла и Мартини и посмотрели друг на друга.
Кажется, возникло напряжение. Но эти женские штучки происходят так стремительно и неуловимо, что мужские глаза и инстинкты не способны за ними уследить, поэтому я просто улыбался во все стороны.
Карла достала тонкий косяк из своего портсигара и вручила Диве. Мартини, у которой были только длинные ноги и не было карманов, сердито взглянула на нее, развернулась и прошествовала из комнаты. Оборки на ее юбке трепетали, как пенный прибой у рифа.
– Спасибо, Карла, – сказала Дива. – Итак, с этой минуты я свободная женщина. Если бы солнце уже зашло, я бы выпила шампанского. Коктейли я могу поглощать весь день, но стоит глотнуть шампанского, и мой ай-кью [119] падает на десять баллов, а с таким слабоумием я могу смириться только ближе к ночи. Итак, за женскую свободу!
– За женскую свободу! – подхватила Карла.
Дива помолчала.
– Трудно с ними было? – спросила Карла.
– Все они хотели иметь полный контроль за делами, – ответила Дива, вращая бокал в руках. – Они привыкли лизать пятки мужчине, и мысль о том, что его место займет женщина, была для них невыносима.
– Они высказывались в этом духе?
– Это было видно по их глазам на каждой встрече. К тому же мужчины, всегда готовые предать других мужчин, тоже докладывали мне, о чем они шептались между собой. То, что власть была сосредоточена в моих руках, для них было равноценно объявлению войны. Эти паразиты, которыми отец наводнил свои компании и которые не желали общаться с нами, когда черный рынок чуть не погубил нас, теперь обнаглели и даже стали угрожать. Ты-то, Карла, должна понимать, как все это было.
– Подобных типов надо избегать или уничтожать, – ответила Карла. – Ты могла бы уничтожить их, Дива, – от отца тебе досталась достаточно сильная власть для этого. Почему ты решила устраниться?
– Папа приобрел много акций энергетических предприятий. И в то время, как строительный бизнес с трудом расплачивается с долгами, в энергетике акции приносят прибыль. Я не стала бы связываться с добычей угля и нефти, но он залез в это дело и приковал меня к колесу, которое крутят тысячи рабочих и служащих. Я не могу просто взять и остановить его.