Он ещё раз взглянул на свои заляпанные грязными пятнами брюки. Нет, в таком виде на новом месте работы показываться было определённо невозможно. Ему ли, репортёру, не знать, что производимому тобой первому впечатлению не существует решительно никаких оправданий. Сколько раз именно это первое впечатление от собеседника, замеченная им какая-нибудь маленькая небрежность туалета, не укрывшаяся от профессионального взгляда крохотная деталь обстановки, давали повод и вдохновение его едкому журналистскому сарказму. «Помните! – любил говаривать его американский босс, громко сморкаясь в свой клетчатый носовой платок. – То, что генерал Ли капитулировал после битвы при Аппоматтоксе – это была, конечно, новость. Но, если бы он, признав своё поражение, сбрил бороду и надел чистые кальсоны – это была бы сенсация!».
Нужно переодеться и что-нибудь выпить, подумал Ричард. Есть после морского путешествия совсем не хотелось, а вот выпить – это можно, крепкое горячительное сразу придало бы ему сил. Американец увидел в витрине дорогого еврейского ателье своё серо-зелёное изнурённое беспрестанной трёхдневной качкой лицо. «Потрепало тебя, парень – процедил он сквозь зубы, проводя рукой по небритому подбородку, и поправляя съехавший на бок галстук. – Да, выпить теперь, в самом деле, просто необходимо. А там, глядишь, и аппетит появится. И потом, разве не говорил кто-то мудрый, – успокаивал он себя, уныло шлёпая по Натан-роуд в сторону центра города, – что, когда опаздываешь, тем более не следует торопиться? Откуда мистеру Пикфорду знать в точности, когда я прибыл? Да, так и есть: ”Опаздывая, замедли шаг“». – Ричард привык вспоминать кем-то давным-давно сказанные слова в виде приходящего в его родное агентство телетайпного сообщения. Приободряемый мудрым изречением корреспондент зашагал быстрее, присматриваясь к вывескам заведений, маячившим впереди по ходу движения.
– Проходите, проходите, сэр. Добро пожаловать. Не сомневаюсь, что Вам у нас понравится, – китаец в расшитом бутафорским золотом лиловом сюртуке, в парике с буклями и в ситцевых чулках над башмаками с пряжками улыбался Ричарду одним только напудренным лицом. Между тем, его хитрые узкие глазёнки-семечки торопливо шныряли, будто обыскивали корреспондента с ног до головы.
«Это что за Пекинская опера?» – с брезгливостью подумал американец, но войти внутрь не отказался.
– Проходите, располагайтесь, всё, что Вашей душе угодно, – подбадривал его швейцар-клоун, проводя вниз по ступенькам в прокуренный желтоватый полумрак.
Войдя в на удивление просторное помещение, скрывающее своих посетителей от посторонних глаз, много ниже уровня городских мостовых, Ричард огляделся. Швейцар, поклонившись ему, быстро исчез в дверном проёме, брякнув напоследок за его спиной деревянными висюльками. Не смотря на довольно ранний час в «Усталом Драконе», – так называлось заведение, – было немало посетителей.
Ричарду даже не удалось как следует рассмотреть всех присутствующих, потому что бармен за стойкой, едва он оказался в зале, тут же приветливо закивал ему головой, приглашая гостеприимными жестами подойти поближе. Молоденькая хрупкая официантка-китаянка в традиционной долгополой одежде провожала молодую влюблённую парочку. Американец, не дожидаясь пока столкнётся с парочкой возле выхода, решительно направился к барной стойке.
– Осень, осень рады Вас, – поприветствовал его бармен, походивший скорее на старинного благодушного продавца жэнь-шэня, чем на проводника в мир запретных наслаждений и порока.
В том, что в заведении имеется «всё, что душе угодно», Ричард не сомневался, заметив другой выход на противоположной стороне зала, который уводил в длинный потаённый коридор с мягким изумрудным сиянием. Он был заранее наслышан о здешних экзотических прелестях.
– Сто господина зелает, а? – весело осведомился бармен, присматриваясь к новому посетителю. – Висё с-делаем.
– Для начала налей-ка мне, дружище, виски, – репортёр вальяжно расположился за стойкой, бросив возле себя небрежно шляпу.
Бармен даже не шелохнулся, продолжая с тихим любопытством рассматривать незнакомца и в такт своим мыслям кивать головой.
– Я попросил виски, приятель, – повторил Ричард чуть громче.
Американец подумал, что старик его просто не понял, хотя он и выразился вполне определённо.
– Виски, ю андестенд ми? – он показал на свою грудь пальцем.
Тот разряженный китаец, что встретил его наверху, говорил по-английски как заправский лорд, а с этим, похоже, ему придётся объясняться кое-как, при помощи языка жестов. И какого чёрта его здесь держат?
Вместо ответа бармен достал откуда-то из-под прилавка табличку на подставке, похожую на те, что в дешёвых отелях извещают об отсутствии свободных мест, и поставил её перед Ричардом. На табличке крупными печатными буквами было выведено:
«Кто первый скажет «сто», получает двойной виски за счёт заведения».
– Это что ещё за хрень? – репортёр выразился грубовато, на американский манер, забыв, что старик и без того, похоже, его едва понимает.
Но бармен всё прекрасно поня, и к немалому изумлению Ричарда вдруг заговорил с ним так, как будто всю жизнь прожил на своём ранчо в Техасе, лишь изредка наведываясь по неотложным делам в Даллас. Его выпадающее, ретрофлексное [r] звучало безупречно:
– Сэр, – сказал бармен, – я прекрасно Вас понял, и буду очень рад, если Вы не откажетесь сыграть с заведением «Усталый дракон» в старинную и благородную игру «Кто первый скажет: «сто»». На кону двойная порция виски, сэр, – бармен широко, насколько это позволял его небольшой рот, улыбнулся.
Ричард снова осмотрел зал. На их разговор, кажется, никто не обратил внимания.
– Послушай, – он усмехнулся, – ты предлагаешь мне сыграть с тобой в ту самую игру, в которой соперники попеременно прибавляют к некоторому числу от одного до десяти, другие числа от единицы до десяти, и в которой побеждает тот, кто первый сможет таким образом добраться до ста, так? – Ричард мысленно похвалили себя за то, как коротко и ясно он сумел сформулировать правила игры.
– Именно так, сэр! – старик был явно доволен, что его правильно поняли.
Корреспондент снова засмеялся, припоминая, как нужно правильно играть в эту глупую детскую игру.
– А если я проиграю? – он сделал вид, что напуган такой перспективой и даже шутливо поднял руки вверх.
Старик повернул табличку на подставке к себе, чтобы ещё раз на неё взглянуть.
– Здесь об этом ничего не сказано, сэр. Здесь говорится только о победителе! – старик-бармен опять повернул табличку надписью к гостю.
Ричарду понравился его ответ, это тоже прозвучало очень по-американски – проигравший не в счёт! Но ему нужно было ещё немного времени, чтобы вспомнить, в чём заключается победная стратегия. А может старик его просто-напросто дурачит? Как он только что ловко прикидывался, будто ни хрена не волочёт в английском! С этими азиатами нужно держать ухо востро.
– Послушай, приятель. – Ричард начал издалека, теребя пальцами свою отдыхавшую на барной стойке шляпу. – Это ведь не очень сложная игра, так ведь? – он посмотрел на старика, тот внимательно его слушал. – Рано или поздно любой человек, если он, конечно, не полный идиот поймёт, в чём заключается весь фокус. Но тогда заведению придётся разориться на одном «Джонни Уокере». Верно?