(«Как должник с кредитором заговорил» – злорадно подумал корреспондент)
– Я, я, попал в безвыходное положение… Это всё Милинда, – Пикфорд снова крепко выругался, – это она украла рукопись. Клянусь! Она, как бы это сказать, стала рабыней Такагоси, ну ты его знаешь. И он приказал ей сделать это. А она не могла ему отказать. Ты же знаешь правила Игры. Ну, знаешь же!
– А причём здесь тогда Вы? – корреспондент бесцеремонно обнюхивал дорогую сигару, извлечённую им из чёрной с золотой каймой коробки, стоящей на столе у шефа.
– А я был тогда рабом Милинды в этой проклятой масонской головоломке, и она сказала, что я должен перепечатать рукопись. Но Мэри-Энн, наверняка, тебе проболталась, что у меня из этой затеи ничего не вышло, точнее, рукопись удалось перепечатать частично. Ну не может эта чёртова машинка набрать все тамошние дурацкие иероглифы!
На бульдога Билла было жалко смотреть. Он выглядел как нашкодивший пёс, получивший по морде тапком.
– Как же это понимать? То есть Вы, сраный патриот Соединённых Штатов, передавали какие-то материалы агенту японской разведки?! – начал наседать Ричард и даже сломал сигару.
– Говорю же, у меня не было выхода! И потом, разве это какая-то государственная тайна? Ну, подумаешь, какие-то записочки этого сумасшедшего Ся Бо.
– Записочки человека, который никогда никому не проигрывал. А ты не подумал, старый дурак, что в этих «записочках» может быть и то, как никогда не проигрывать в войне! – Ричард встал со своего стула и грозной тенью навис над Биллом Пикфордом, который теперь казался и вправду, будто сжавшимся маленьким щенком.
Внутренне корреспондента разбирал смех от той ахинеи, которую он нёс в данную минуту. Но торжество победителя не давало вырваться этому смеху наружу, продолжая придавать ему грозный вид. «Это тебе и за эсминец «Коннектикут», и за «мальчишку», и за всех остальных сотрудников Агентства, думал Ричард. Будешь знать старый пёс, как издеваться над людьми».
– И ведь где перепечатывал? В американском консульстве! – продолжал наступление разоблачитель.
– Ричард, ну что ты хочешь от меня? – взмолился бульдог Билл, и даже руки сложил умоляюще, «лодочкой». – Ты ещё сам узнаешь, какую безжалостную вещь подкинул нам этот дьявол Ся Бо!
– Вы хотите сказать?
– Да, да, именно это я и хочу сказать, будь он неладен! Всё началось с него. А вся эта масонская хрень собачья с призмой, с идеей равенства, всё это только прикрытие для Игры.
Ричард с удовлетворением про себя отметил, что нечто подобное ему говорила Клеопатра в ночь похищения.
– Прежде, чем он исчез, он уже посеял вредоносные споры.
– Тогда скажите мне, откуда Вы знали, что я отказался от поединков? Ведь по Регламенту об этом могут знать только члены Высшего Совета Судий, которые и понижают цветовое достоинство игрока.
– Нет, нет, Рич, что ты! Ты переоцениваешь меня! Я просто внимательно наблюдал за всей вашей тёплой компанией из-за кулисы. И видел, как Милинда выводила тебя на нужных игроков. Только идиот не понял бы, для чего это делалось.
– И для чего же?
– Эта стерва подкладывала тебя под них, – бульдог Билл с тоской посмотрел в окно на сгустившиеся сумерки, только что не завыл.
– Может быть, наоборот, она дарила мне рабов, – усмехнувшись, возразил корреспондент, – и потом, откуда вы узнали, что поединки не состоялись?
Пикфорд молчал примерно минуту, и Ричарду было отчётливо слышно, как тикают огромные, почти в человеческий рост, антикварные часы в его кабинете.
– Видишь ли, сынок, я 30 лет играю в «Дьявольскую радугу». Милинда не стала бы дарить рабов даже Царю Соломону, попроси он её об этом, стоя на коленях. Да и к чему это делать всего на одну неделю? А вот понижать цветовое достоинство, раз за разом, из недели в неделю, – шеф быстро повернул голову и посмотрел Ричарду прямо в глаза, отчего тот почувствовал, как начинают потеть его ладони – это может иметь далеко идущие последствия.
(«Он всё понял, старикан Билл!»)
– И она наверняка наплела тебе, что находится в рабстве у Кроуза, а он Белый Господин?
Ричард был поражён, насколько быстро Пикфорд раскусил их «хитроумный план», а потом ещё несколько секунд раздумывал, стоит ли выкладывать ему правду.
– Ну, что-то в этом роде, – неопределённо пожимая плечами, ответил корреспондент.
К бульдогу Биллу вернулось прежнее душевное равновесие, он снова почувствовал, кто здесь босс. И к его смеху теперь возвратилась былая раскатистость и покровительственность.
– Кроуз вообще не играет! Он никогда, слышишь ты, никогда не участвовал в «Дьявольской радуге»! – с этими словами Пикфорд помахал сигарой перед носом оторопевшего Ричарда. – Это я тебе говорю.
– Но тогда кто, Такагоси? Она пытается избавиться от его гнёта?
– «Гнёта», слово-то какое подобрал, – поехидствовал босс. – По мне, сынок, Белый Господин – это вообще миф. Да, теоретически его появление возможно, но…
– Один случай на более чем восемьсот тысяч, – выпалил Ричард, памятуя о вычислениях Сянь Пина.
– Вот-вот, ты в курсе, – он опять наклонился к Ричарду через стол и почему-то заговорил сдавленным шёпотом. – Послушай, Рич, людей во всём Гонконге вдвое меньше. По-моему, так Милинда просто водит тебя за нос. А планы у неё, на самом деле, совсем другие. Ты не знаешь, что это за женщина! – в глазах бульдога Билла сверкнул испуг, смешанный с восхищением.
– Планы другие, – механически повторил корреспондент, рассматривая свой отсвечивающий янтарём бокал.
– Но раз уж так получилось, может, ты попробуешь кое-что выведать у этой стервы для меня? – осторожно, почти заискивающе спросил Пикфорд.
Гостиничный портье, как ему показалось, с каким-то особым, нарочитым уважением приветствовал его уже за полночь, передавая ключ от номера. Будто был он не простым постояльцем, а, по меньшей мере, вице-королём Индии, неизвестно какими перипетиями судьбы оказавшийся в их скромном приюте. Ричард брезгливо сморщился, вспомнив сегодняшний маскарад, и быстро проследовал к себе.
Горячей воды в номере почему-то не было. Открытый кран издавал лишь предсмертные хрипы и стоны раненного кашалота. Корреспондент наскоро сполоснул лицо холодной водой и как есть, в ботинках завалился на кровать. Ему казалось, что сегодняшний день высосал его изнутри, как толстый гурман с особой тщательностью высасывает мозговую косточку. Но, если раньше Ричарду хотелось всё бросить, от всего отказаться, ускользнуть, растворится, исчезнуть, то теперь он думал, лишь о том, как бы наилучшим образом сыграть в эту игру и выйти из неё победителем! Игра невероятно быстро затягивала. Неясные планы Милинды интриговали. Бульдог Билл, Кроуз, таинственная фигура Ся Бо, японская разведка… Нет, от всего этого отказаться было просто невозможно. Уже невозможно.
Рассказать обо всём Кроузу? Но, если верить Пикфорду, тот мог вообще ничего не знать об Игре. А потом, ведь Милинда хоть и порядочная стерва, но его жена. Станет ли он играть против неё, даже если в её планы входит вторичное разрушение Иерусалимского Храма? Как это по-русски? Муж и жена – один Сатана? Но поговорить с ним, во всяком случае, необходимо. Ричард поймал себя на мысли, что безотчётно доверяет Кроузу, и что тот, в любом случае, не причинит ему вреда. С верой в то, что Джозеф Кроуз – его истинный друг, широко и сладко зевнув, он провалился в глубокий вентиляционный тоннель, пахнущий летучими мышами и ещё чем-то. Ему показалось, что это был запах азарта, сулящего удачу.