– Мы же уже говорили об этом! Не начинай снова!
Их разговор так скоро перешел на повышенные тона, словно вспыхнула бумага от поднесенной к ней зажженной спички. И вновь бы окончился бурной ссорой, если бы в этот момент не вошла тетя и не спросила, что они желают на ужин, а потом не пригласила Марину помочь ей с готовкой. Девушка не стала отказываться и, не удостоив Алексея взглядом, вышла из комнаты.
– И часто вы ссоритесь? – спросила тетя напрямую, когда Марина, занятая чисткой картошки, совсем не ожидала подобных расспросов. Любопытство хозяйки лишь подтвердило подозрения, что та каким-то образом учуяла предвестие грозы и решила разрядить обстановку.
– Ну… Так… Бывает.
– Сдается мне, что вы с тех пор, как ко мне приехали, никак к согласию не придете, так и искрите оба электричеством. Ты мне уж скажи прямо – в чем причина? – Тетя отложила нож, которым нарезала зелень для салата, и требовательно уставилась на девушку. Взгляд ее оказался таким тяжелым, что Марина лишь ниже пригнула голову и промолчала. А что она могла ответить суровой хозяйке? Что ей неуютно у нее в гостях? Что ей постоянно хочется вернуться домой? И что дело даже не в том, что ей не нравится такой вид отдыха, а в опасности, отравившей воздух, подобно угарному газу, невидимому и неощутимому обонянием, но все равно смертельному?
– Что тебе не нравится? Скажи, я не обижусь, – настаивала тетка. – Вижу же, что-то тебя не устраивает. А пара вы хорошая. Негоже, чтобы из-за меня рассорились совсем.
– Мы не из-за вас! – горячо воскликнула Марина, внезапно проникнувшись симпатией к хозяйке.
– Тогда, мож, Лешка мой тебя обижает? Он упрямый и вспыльчивый, знаю, а так парень-то хороший. Но я с ним умею говорить! Он меня слушает.
– Упрямый и вспыльчивый, – согласилась Марина. – Я тоже вспыльчива. Но могу уступить в отличие от него.
– А вот это правильно – уступать, – закивала тетка и вновь принялась крошить зелень. Нож споро выстукивал по толстой доске, но слышалось в этом звуке зашифрованное сетование на свою собственную одинокую судьбу. – Уступать – правильно. Ты уступишь, глядишь, в следующий раз – Леша. Но я поговорю с ним, чтобы он был помягче. Вот что вы на этот раз не поделили?
– Портрет, – ляпнула Марина.
– Это тот, который у меня в комнате висит? – удивилась тетка.
– Да, его. Он мне почему-то не нравится, какие-то нехорошие ощущения вызывает. Я сказала об этом Леше, а он не верит. Вот… из-за этого почти поссорились.
– Ой, батюшки мои! – всплеснула руками тетка, так, что с ножа, который она продолжала сжимать в ладони, слетели ошметки зелени и разлетелись по кухне. – Да если только в этом дело, сниму я его. Глупость несусветная – ругаться из-за портрета.
Тетка, кряхтя, наклонилась, собрала свободной рукой рассыпанную зелень и отправила ее в мусорное ведро.
– И Лика эта тоже сказала, что портрет – нехороший. Хотя не понимаю, что в нем такого плохого. Вроде как хороший человек на нем сфотографирован. За Дарью у нас в церкви молятся, много добра она сделала. Но раз портрет тебе этот так не по нутру, попрошу Лешку, чтоб снял его. Еще чего придумали – ссориться…
Тетя сдержала слово, и после ужина Алексей по ее просьбе снял портрет со стены, аккуратно завернул его в старую простыню и отнес в кладовку. Марина опасалась, что потом Алексей, когда они останутся наедине, не преминет уколоть ее, но тетка попросила его остаться с нею на кухне для приватного разговора, а девушку отправила отдыхать. О чем они так долго говорили, что тетка Наталья высказывала своему родственнику и чему его поучала, так и осталось для Марины секретом. Да только молодой человек вернулся в комнату притихший, ни словом не обмолвился о портрете и, укладываясь в кровать, вдруг придвинулся к девушке и крепко обнял ее.
– Эх, трусишка моя, – нежно прошептал он и робко, словно это был их первый поцелуй, коснулся губами ее губ. Марина ответила на его поцелуй и ласки, погрузившись в наслаждение, как в освежающие волны моря.
…А ночью пришла она.
Марина проснулась посреди ночи от неожиданного толчка и, едва открыв глаза, ощутила чужое присутствие. Воздух будто был наэлектризован, пахло озоном, как во время грозы, но раскатов грома не было слышно, напротив, в комнате царила глухая тишина. Помещение наполнял серебряно-холодный свет беззастенчиво заглядывающей в окно луны, высветливший посредине дорожку, ведущую к креслу, и будто нарочно обошедший углы, в которых клубилась темнота. Ночная гостья сидела в кресле, положив обтянутые узкими рукавами руки на подлокотники, с выпрямленной спиной и надменно вздернутым подбородком, словно королева. Лунный свет падал так, что освещена была только фигура, лицо оставалось в тени. Но, и не видя его, Марина поняла, кто эта женщина. В первый момент ее захлестнуло удивление, и только потом пришел страх, впившийся иголками в кончики пальцев и вгрызшийся острыми зубками в загривок. Сначала почти неощутимый и незначительный, словно укус мелкой твари, неожиданно оказавшейся ядовитой. Еще мгновение, и от кончиков пальцев по всему телу заструился парализующий яд. Марина лежала в кровати, разглядывая женщину, не в силах ни пошевелиться, ни слова вымолвить. Гостья тоже молчала. Но и без слов Марина чувствовала, как от той исходит недовольство, будто женщину разгневало непочтительное отношение к ее портрету. И вдруг непрошеная гостья встала, медленно приблизилась к кровати и протянула девушке руку.
– Пойдем. Пора.
Марина хотела спросить, куда ее зовут и зачем, но вместо этого, подчиняясь чужой воле вопреки своей, поднялась с кровати и, глядя даме с портрета в затененное лицо, вложила свою ладонь в ее. Страх вдруг ушел, вместо него нахлынуло понимание, что все идет правильно, ее ждут. Время и правда пришло.
К ночи значительно похолодало. Похоже, осень решила предъявить свои права никак не уходившему лету и вызвала на подмогу сильный ветер. Странный морок рассеивал внимание, окутывая полудремой, что в данной ситуации было совсем неуместно. Олег повел плечами, будто сбрасывая с них невидимые ладони, и вновь сосредоточился на наблюдении. Решение прийти ночью к усадьбе он принял самостоятельно, предупредив остальных членов группы, что отправится один. Лике нужен здоровый сон, чтобы восстановить силы. А мальчишки в этот раз скорее могут помешать, чем помочь. Да и рисковать их юными жизнями Олег не собирался. Это днем он мог держать все более-менее под контролем, а ночью… А ночью мир поворачивается другой стороной, становится агрессивней и опасней. Но именно потому, что ночной сумрак срывает замки с секретов и распечатывает тайны, Олег и решил приехать в этот час к бывшему поместью Дарьино.
Машину он припарковал у въезда в усадьбу и оставшееся расстояние преодолел пешком. Его основной целью было главное здание: именно здесь, согласно их исследованиям, сосредоточился центр аномальной зоны. Днем они успели изучить и служебные постройки, но не обнаружили ничего подозрительного. Зато в главном корпусе приборы зафиксировали искаженное магнитное поле и аномальные понижения температуры, хоть никаких внешних предпосылок для последнего явления не было. Олег собственноручно составил план здания, на котором обозначил эти зоны разными цветами, и постарался запомнить его во всех деталях.