– Кто он такой, Серёжа? – спросила я, когда мы расположились у костра.
– Вместе служили. Сын московского штабиста. Романтика завела его в Афган наперекор воле отца. Она мгновенно выветрилась из головы, когда пару раз обстреляли колонну. Но даже под обстрелом он не выпускал из рук фотокамеру. Отец под конвоем вернул его в Москву и сразу отослал учиться в Европу. Его снимки печатали за границей в лучших антивоенных изданиях. Каких только приспособлений для съёмок у него нет! Он давно стал асом в своей профессии. В этом году открыл собственную студию, раскручивает бизнес пока на рекламных фотографиях для моделей. Сейчас это новая ниша. Куда пойдёт страна дальше, не понятно.
Серёжа подбросил в костёр веток и подмигнул мне:
– Женя, тебе это очень надо? Кстати, ты ему очень понравилась.
– Он твой друг, а я и о тебе почти ничего не знаю.
– Давай договоримся: у нас есть дела важней автобиографии. Ещё я горжусь тобой – выдержать весь этот свадебный ритуал, потом концерт. Ты у меня, оказывается, сильная… и прекрасная. Просил Потапыча перенести концерт на завтра, но он, в свою очередь, умолил постараться сегодня для своего друга-министра. Умеет он выжимать всё из ситуации. Хватка не ослабла, хотя сам еле на ногах держится.
– Ты похож на него, племянник!
– И это узнала? Всё! Хватит разоблачений! – сказал он с улыбкой и поцеловал меня.
– Серёжа, меня волнует моя сексуальная неопытность…
– Вот сейчас мы с неё и начнём! Сначала краснеем… вот, уже начинается, а красный цвет – сигнал к нападению для неуправляемого дикаря. Ты просто изощрённая соблазнительница!
– Ты ещё и издеваешься! – вырвавшись из объятий, я убежала к реке и спряталась в ней по горлышко за кустом ивы. Вдруг какой-то угорь пощекотал мне ноги. Я затаила дыхание. Скользкое тело поднялось выше, лаская мою грудь и разжигая во мне желание. Изнемогая, я выползла на мягкую траву, и это ещё сильнее возбудило меня. Чёрное тело появилось из воды и медленно стало натирать меня илом, немного шершавым, доводя меня до пика исступления. И была другая любовь: нежная, но такая же сладкая…
Утром я выглянула из огромного спальника: Серёжа возился у костра, пахло кофе.
– Серёжа, неужели кофе?! С тобой не пропадёшь.
– Доброе утро, птенчик. Вылезай из гнёздышка и узнаешь, наконец, за кого выскочила замуж.
– Да, пожалуй, и мне пришла пора раскрыть своё настоящее имя… – таинственно продолжила я.
– Вот как? Ну, начинай первая. Времени у нас до обеда, потому что светлицу раньше не освободят. А потом сборы домой. Ты знаешь, что я сдал экзамен в МГИМО, и с сентября буду учиться там? Взяли на второй курс.
– Открылась шкатулка Пандоры. Когда ты успел?
– А когда ты решила проучить меня со своим байкером. Вот уж некстати. Мне ехать на экзамен, а тут ты…
– Почему экзамен, он один?
– В прошлом году я сдал все, кроме экзамена по языкам. Договорились, что их я сдам сразу после защиты диплома в пединституте.
– Так просто договорились?
– Так просто… Я «афганец» и имею орден. Мне приятно впервые говорить об этом… своей жене. Иди ко мне поближе.
Он обнял меня. Мы помолчали, осознавая новые для нас понятия: муж, жена.
– Серёжа, расскажи мне о себе, – тихо попросила я.
Мы проговорили до самого обеда. Нас, видимо, уже обыскались. На горизонте показалась машина: это ехали за нами.
На центральной площади стояли автобусы. Все собрались возле них: наши и местные. Прощались весело, до следующего лета. Потапыч только что проводил высоких гостей и, забежав на мраморные ступеньки Дворца культуры, собрался держать прощальную речь. Мы приехали вовремя. Шум стоял невообразимый. Серёжа вынес мегафон и дал дяде. Вдруг все замолчали, потом захлопали. Наш кормилец чуть не прослезился: тяжко достались ему последние дни. Потому и хлопали, и скандировали все хором: «Спасибо»! Колобок, так и не сказав ни слова, махнул рукой – с Богом! Все мигом заняли автобусы, и колонна тронулась.
– Жаль, не успели проехать по сёлам с концертом, – с сожалением сказала подошедшая к нам Маша.
– Машенька, все сёла были на вашем концерте, и почти все желающие посидели за свадебным столом. Я им всем благодарен за тёплые слова, – тихо сказал Потапыч и приложил руку к сердцу. – Доченька, помоги дойти до машины… Что-то сердце прихватило…
Маша испуганно подхватила его под руку. Колобок расцвёл, как майская роза.
– Как приятны слова «дочка Машенька»! – и беззвучно засмеялся.
Этим летом я не только нашла своё счастье. Оно подарило новых друзей и очаровательных родственников – семейство Потапыча иначе не назовёшь.
Двадцать четвёртого августа с полными карманами денег и подарков мы прибыли в Москву. Бабушка Вера оказалась дома. Когда я сообщила ей радостную весть, она вся засветилась.
– Бабуля, извини, что не пригласили тебя – свадьба была молодёжной, а тебя мы возьмём на торжество в деревню, так что не суди меня строго.
– Кончилось моё сватовское хобби, – вздохнула она, обнимая нас.
– Да, последний твой претендент был очень заманчивой партией. Сын библиотекарши, работавшей у них на фабрике, – пояснила я Серёже. – Очень самостоятельный. Учится и подрабатывает, обожает мать.
– Вера Петровна, а мать его случайно зовут не Светланой Ивановной? – удивлённо спросил Серёжа.
Бабушка смущённо заморгала глазами: – Не может быть, ты её сын? Есть Бог на свете!
Мы пили чай и долго смеялись над превратностями судьбы.
– Жить будете в этой квартире! – твёрдо заявила бабушка. – Вы случайно застали меня здесь: я окончательно переехала к подружке. Осталось забрать зимние вещи, за ними и приехала. Хотела по одной возить.
– Мы перевезём на такси, мы нынче богатые. Спасибо тебе, родная, – сказала я и укутала её своим подарком – огромной пуховой шалью. – Как прошло твоё лето?
– На даче. На Николиной горе! – лукаво глядя на нас, похвалилась она. – Варенья наварили! Давно я о такой жизни мечтала… и ещё о внуках, – пошептала она и покраснела.
– Род стеснительных, – засмеялся Сергей и подмигнул мне.
– Ой, забыла, примите подарок и от меня – мой сундук. В нём я хранила своё счастье, а теперь собирай в него своё, внученька.
Нет теперь со мной рядом родной и любимой души, бабули. Только смерть близкого человека заставляет остановиться и оглянуться назад: правильно ли я поступила, растеряв друзей, обманув родных, принеся всё в жертву своей гордыне. Только её смерть заставила меня вскрыть огромными усилиями забетонированные, очень больные островки моей памяти. И вехами для этого тяжкого путешествия послужили и этот сундук, и платье…
Потом мы поехали к Серёже домой. Я очень волновалась. Его мама обняла меня. Красивая, седая и очень бледная.