– Женечка, иди к нам, – позвала Тотоша. До меня донеслась фраза доктора: «О чём думает Кир? Неужели в этой хрупкой женщине найдутся такие силы?»
Я спокойно вышла на свет, села за стол, взяла чашку – руки не дрожали.
– Кир сказал, что вы будете работать с детьми-сиротами? – я кивнула. – Женя, нет лучшего лекарства от собственных страданий, чем избавлять от них других. Я приготовил вам список литературы по работе с детьми, с точки зрения психологии. Купите перед отъездом. Там есть удивительные методики и приёмы. Вам без них придётся трудно. Вы отчаянная…в таком положении… Подумайте хорошенько, прежде чем принять окончательное решение. Любой стресс – угроза беременности.
– Спасибо, но я уже приняла его – уезжаю к чистому воздуху, родниковой воде и тишине.
– Тишина среди детей? Как вы далеки от реальности! Выписываю вам рецепты на лекарства и на витамины. Денег не жалейте: это очень хорошее лекарство, не даёт привыкания и разрешено для беременных. Принимайте на первых порах, когда захочется завыть на Луну. Не помешали бы ещё два-три сеанса.
– Ещё раз спасибо, доктор. Мне действительно гораздо легче, справлюсь сама.
– Помните только одно: вы были очень счастливы, чего могло и не быть. Помните только это! Ни шагу в сторону от этой мысли.
– Есть, сэр!
Надо было поговорить с бабушкой Верой: ей тоже надо сообщить «радостную весть».
У меня действительно получилось рассказать ей о заманчивых перспективах для нашей семьи, а в конце я добавила:
– Бабуля, я вынуждена срочно улететь первой, чтобы занять освободившуюся квартиру. Билеты уже куплены, осталось собрать вещи. Серёжа уладит свои дела и прилетит позже. Можно ли ему сдать твою квартиру на длительный срок? Если ты не уживёшься с подружкой, зайди и откажи квартиросъёмщикам.
Бабушка, конечно, долго охала, но согласилась, что выгоду упускать нельзя ни в том, ни в другом случае. Она ещё долго бы говорила, но я могла не выдержать и завыть прямо в трубку – она так и не побудет у меня на свадьбе, чем я лучше теперь Дашуткиного обормота? Я обещала приехать через год, попрощалась, положила трубку.
Осталось самое трудное – письмо Серёже… Я прислушалась к себе и поняла, что справлюсь. Пока действие укола не прошло, я спешно написала:
«Серёжа, я уезжаю. Не ищи меня. Никто ничего не знает, даже Кокоша. Единственная просьба – поддержи мою ложь, только она спасёт от позора перед родными и близкими людьми. Только для них мы по– прежнему вместе и счастливы … Далеко-далеко от них. Это «далеко-далеко» выбери по своему усмотрению. Тебе не придётся очень напрягаться: Крокодильчики, мама, Маша… Надеюсь, что наши легенды не пересекутся никогда».
Я изложила только идею, детали пусть придумает сам.
«Спасибо за счастье, которое ты мне подарил. Жаль, такое короткое. Удачи тебе. Женя». Потом подумала и приписала, что он с Ритой может пользоваться квартирой, чтобы не вызвать подозрение у Светланы Ивановны хотя бы в первое время. Бабушка знает, что мы уехали и сдали квартиру, а деньги от квартирантов будут приходить к ней по почте.
Письмо Оле с поздравлениями и отказом приехать на свадьбу по очень уважительной причине я дописывала, задыхаясь от обиды: мечтала сообщить ей о своей любви, свадьбе, беременности, даже о путешествии к ней… Кира Ниловна уже несла таблетку.
Осталось совсем немного: разослать послания и собирать чемоданы. Заодно зайду в поликлинику. Не с таким настроением я хотела появиться у гинеколога. Меня опять начинало трясти, но я выстояла очередь, прошла осмотр. Врач внимательно посмотрел на меня и стал писать что-то в карточку. Оказывается, беременность – это серьёзно. Женщина в белом халате говорила долго, но не поздравляла. Как же так, в книгах иначе. Я услышала совсем другое:
– Вы можете потерять ребёнка, если будете находиться в таком стрессовом состоянии. Я не спрашиваю причины, но вам категорически противопоказаны волнения, переезды, перелёты!
Она говорила и говорила, а мне уже было всё равно. Нервная дрожь сменилась полным безразличием: я всё равно улечу, улечу, улечу…
Весь вечер я простояла у подъезда, наблюдая за своими окнами. Они были пустыми и чёрными, как в песне: «… взгляд без глаз, окна без стекла». Держись, душа, крепись, я иду в своё гнездо. Загадала: если Серёжа появится… Я собрала одежду в чемодан, а он так и не появился. В следующий раз надо будет прийти днём за более тяжёлыми вещами. Днём мы точно не встретимся.
Потом какая-то неведомая сила привела меня к дому Серёжи. Я не могла уехать, не повидавшись со Светланой Ивановной. Что ей сказать? Ничего. Пусть Серёжа ищет выход – это будет обычное посещение. В её окне горел ночник, значит, Серёжи нет. Я была уверена в правильности своего поступка, сердце моё снова наполнилось горечью.
– Женечка, доченька! Как я рада, только о тебе и думала. Ведь у нас великие перемены: я уезжаю к Потапычу, а Костик с Машенькой будут жить в нашей квартире. Зачем им мыкаться по общежитиям? А там мне всегда было хорошо. Я просила Серёжу привести тебя попрощаться, а ты сама пришла, моя радость.
– А когда всё решилось? Мне Серёжа ничего пока не говорил.
– А вчера и решили. Потапыч приехал в Москву по важным своим и Серёжиным делам, заскочил ко мне и предложил эту идею. Сказал, что много денег надо на какой-то проект, и квартиру молодым он сейчас не сможет купить. Да я и сама понимаю, что всем сейчас трудно. Мне врачи рекомендовали гулять с сиделкой, а это дополнительные расходы. С Катериной мне будет легче. Одной невыносимо скучно, а Катюша, великий маг и волшебник, быстро поставит меня на ноги. Вы, надеюсь, изредка будете навещать меня?
– Светлана Ивановна, конечно, будем, и скучать будем. Надо что-нибудь приготовить или убраться?
– Нет, ничего не надо. Мне потому и стало хуже, что я сделала генеральную уборку, наготовила пирогов. Серёжа обещал зайти с тобой в выходные дни, а потом позвонил и сказал, что ты очень занята в институте, но уверил, что попрощаться зайдёшь. Серёжа-то поздно приходит?
– Поздно. У него сейчас очень ответственный период на всех фронтах. Спасибо вам за него, Светлана Ивановна.
– Как съездила к родным? Передала от меня низкий поклон за дочь-красавицу и умницу? Серёжа сказал, что встретил, что всё хорошо. Забежал на полчасика, очень взволнованный, видимо, проект этот на самом деле очень ответственный. Я его не узнала: обычно он уверен в себе и в деле, которое затевает. Ты поддержи его, доченька.
Я попрощалась, обняла её, слушать дальше было невыносимо.
– Мне ещё ужин готовить…
Всё сделано правильно. Теперь моя совесть чиста, по крайней мере, перед Серёжей и его мамой. Пусть живут с Ритой в моей квартире, хорошо, что написала ему об этом. Вряд ли он сможет, но тогда пусть поменяется с Машей и Костей… это уже не моя проблема. Моя – собрать остальной багаж и не быть застуканной. А сердце ныло, молило о встрече. Стоп! Прощальный взгляд был… Мало? Я бежала прочь вдоль тёмной улицы, ничего не видя от слёз, еле сдерживая крик, рвавшийся из самого нутра. Тёмный двор, полуразрушенная беседка, где я забилась в истерике бесконечно долгой и страшной. Так теряют разум.