Вот тебе и глупенькая Барби, удивлению моему не было предела. Просто наваждение какое-то, и я, как видимо неисправимая провинциалка, снова повелась:
– Надо будет связаться с местной прессой, там есть мои друзья. Придётся попотеть, доказывая, что олигарх – душка и будет в сто раз полезнее меня. Может, и правильно, чтобы страной правили люди, умеющие делать дело, а не трепать языком.
– Не смей так о себе. Твоё дело – святое, поэтому самое главное на земле. О папе… Спроси его, сколько он платит налогов, скольким людям он дал работу с приличной зарплатой?! Кстати, он хотел предложить тебе шикарную должность, но ты ведь заранее всё отвергла. Неужели нести на шее этот камень беспризорности так люб тебе?! Что за напасть? Одни счастливы, совершая грехи, другие – исправляя их последствия. Больная философия.
– Ты права: я больна этой проблемой и умею её решать, чем и счастлива.
Хотелось добавить ещё одну причину, главную, но Ксюше про неё пока знать рано.
– Жаль, что не я решаю эту проблему в правительстве, – глаза у Ксении вспыхнули революционным огнём. – Я бы собрала всех деток и отправила их в далёкие от городов прекрасные места, подальше от пороков цивилизации, по примеру еврейских кибуцев, где бы они жили, учились и работали по мере сил. Всех наркоманов – в Азию, в благоустроенные лагеря с полями мака, конопли, чтобы исчезла мафия наркоторговли. Алкашей тоже подальше, на выращивание сахарной свёклы или пшеницы для спиртового завода, построенного рядом. Надоело гибнуть от наслаждений – просись на лечение: больница рядом. Пусть никчёмный человеческий мусор не мешает честно трудиться остальным, которых итак мало осталось. Работают иногда за гроши, а с них ещё и налоги дерут на лечение этих «больных», а остатки могут отобрать если не в тёмном переулке, то дома на опохмел. У бабули подруга почернела от горя: сын пил, внук стал наркоманом.
– Круто ты со всеми, попирая все свободы… – я была потрясена. Избалованное жизнью дитя, и такие серьёзные и своеобразные мысли.
– Это и есть свобода выбора, нечего ей препятствовать! Хочешь ловить кайф – лови, только сначала заплати изоляцией от тех, кого презираешь, от рабов работы. Всё по-честному: вырасти рожь, гони из неё спирт и пей. Нужна закуска – вырасти и закуси. Трудно лопатой и косой – продай спирт и купи технику. Жестоко? А не жестоко грабить и убивать нормальных честных людей? Сколько таких осталось, четверть? Их и надо беречь! Четверть – старики и сироты, ещё четверть – бандиты, аферисты, олигархи. Остальные – шваль, которую почему-то надо лечить на деньги налогоплательщиков. Я написала целый реферат на эту тему, побывав в России. Мы с папой приехали за бабушкой, когда её квартиру ограбили. Хорошо, что её дома не было, а могли бы убить. Только после этого она согласилась уехать с нами. Правда, через год вернулась, затосковала по экстриму. Перестройке десять с лишним лет, а воз и ныне там. Папа говорил, что в такой феодальной стране, в которую превратилась Россия за годы перестройки, демократия невозможна. Просвещённая тирания, монархия – спасение. Только они способны быстро навести порядок, принять все необходимые для этого законы, и дать народу выжить. Парламент – сборище токующих тетеревов, для которых важно в первую очередь показать себя, обезопасить себя, обогатить себя. Феодалы и князьки. Только тирания справится с хаосом. Феодальное сознание окунулось в дикий капитализм и прикрылось флагом демократии. Где демос?! Безмолвствует. Боится войны и крови больше голода и унижений.
Я вспомнила письма бабушки Веры: «Как хорошо, что вы не в Москве. Здесь твоего Серёжу из-за бизнеса давно бы убили…». В сердце вонзился гвоздик. Я глубоко вздохнула. Пронесло.
«Кто не грешил в юности категоричностью?» – думала я, слушая возмущённый голос Ксюши. Конечно, я не политик, скорее миссионер. Знаю одно – у жизни столько оттенков. Изменить сознание народа – дело веков. Моральным ценностям две тысячи лет, а порок ещё древнее, потому что слаще. Как уберечь сирот от сладкого соблазна? Воспитать собственное чадо ещё хватает силы и терпения, а кто поведёт за руку миллионную армию брошенных детей? Все родившиеся дети ангелы. В неблагополучной семье рождаются ангелы с петлёй на шее. Жизнь затягивает петлю, выбрасывая многих на свалку. Заманчивые идеи – изолировать, кастрировать падших, даже проще – дать умереть самим. Спарта была, нацизм был. Это надо помнить и осознавать, тогда не сбросят в общую могилу, которую вырыли для других. Хотелось сказать об этом юной максималистке, и ещё о том, что не нужны никакие крайние меры, надо просто дать людям работу и достойную заработную плату за неё… Кто о чём, я – о своём.
А Ксения всё никак не могла успокоиться и продолжала излагать свои идеи:
– Вот ты, яркая, огненная, сильная, сколько интересных дорог могла бы выбрать, а пошла по самой трудной. Такое впечатление, что бездомные дети заполонили всю Россию, и иных дорог нет! А всё из-за родителей, алкоголиков и наркоманов. Где твой искромётный юмор?! Потерян на этой дороге! Я перестала верить, что он был, по рассказам сестры. А поэзия, которой вы обе увлекались?
– Неужели Оля так много говорила обо мне? А насчёт моей новой работы – у меня есть и корыстные интересы, тебе не обязательно о них знать, а то мои ангельские крылья отвалятся прямо на твоих глазах.
– Я оставляю тебе твои тайны, но вернёмся к агнцу, ведомому на заклание. Он просит помощи. Помоги мне со свадьбой!
– Ксюша, я завтра же дам тебе ответ. Ты не останешься одна. Можешь поторопить маму и Олю, наконец.
– Они ждут, когда муж Оли возьмёт отпуск. Бросить в один момент банк он тоже не может.
Вечером я ходила вокруг телефона. Возможно, Маша с Костей живут до сих пор на квартире Серёжи? Я, набрав в грудь воздуха, позвонила.
– Маша слушает, – раздался родной голос подружки. Сердце дрогнуло, и я повесила трубку. Что скажу? Что она знает? Решила, что не дам продохнуть, забросаю вопросами и предложением, и снова набрала номер.
– Это Женя… Машенька, у меня телефон барахлит, связь прерывается в самый неподходящий момент.
– Женька! Нарисовалась, наконец. Знаю про вас всё! – У меня перехватило дыхание. – Серёжка, знаю, мотается по своему бизнесу, а ты всё никак не могла покинуть Лондон – тихую заводь. Москва по сравнению – вулкан.
Я обрела дар речи:
– Поведай о себе, я умираю от любопытства.
– Мы оба окончили институт культуры, я сразу после свадьбы перевелась туда. У Костика звукозаписывающая студия – записывает свои и чужие песни, музыку. Он выпустил уже два своих диска. У нас организовался прекрасный ансамбль, ездим с гастролями по всей стране. Народ весь из нашего выпуска, концерты проходят на «ура», чем и кормимся. Планов громадьё!
– Сейчас добавлю вам ещё один, не возражаешь? У моей подружки скоро свадьба, ей нужен организатор, оплата по высшему тарифу – сколько запросят. Посоветуй кандидатуру.
– Жень, не узнаю тебя, сама почему не возьмёшься? Тебе и карты в руки… или возгордилась, стала светской львицей? Но именно на Западе они от скуки и занимаются иногда организацией торжеств.