– В определенном смысле этот мир пограничен. Вы никогда не задумывались, почему древние астрологи – еще там, на Первой, – связывали с разными планетами разные стороны проявления жизни? Тут масса факторов, конечно, и большинство из них, обладая нашими знаниями по космофизике и космогонии, можно свести к физико-математическим параметрам: данные орбиты, спектральные характеристики… Даже с этой точки зрения Сумерки очень странная планета. Но есть и другое. Мои праправнуки, – он улыбнулся, – мои праправнуки не любят старое слово «магия», предпочитая говорить «паравзаимодействие». На самом деле «магия» – это конкретнее. Сильные, выросшие из старых корпораций, – это маги третьего тысячелетия. А в магии закон подобия сути и ее символа – один из основных. Андрей уже понял это, и именно потому сумел прийти сюда и привести с собой вас. Сумерки – это воплощенный терминатор, друзья. Последний терминатор нашей эпохи.
– Дед, Он здесь, – сказала девушка с «Выносливого».
Дед быстро повернулся на запад. Все тотчас последовали его примеру. Задержался – на секунду-другую – только Андрей: он знал, что то большое, что надвигалось на них, пришло.
Когда Андрей повернулся лицом к западу, то в первое мгновение ничего не увидел. Но почти сразу глаза различили на фоне темного неба нечто еще более черное. Это нечто медленно вырастало над горизонтом, видимо приближаясь к ним. Повеяло холодом – очень слабо, но почему-то холод этот сразу выбил из кожи мурашки и сдавил затылок. Андрей оглянулся на Город: оттуда по степи к ним быстро шли люди, много людей, наверное, все, кто здесь жил.
Подошел Серж, тихонько толкнул его плечом. Андрей улыбнулся – сначала через силу; потом понял, что ему стало легче, и улыбнулся свободнее.
– Как мы вовремя, – пошутил Серж, – судя по всему, прямо к финальной битве. Как герои в легендах. Они всегда приезжают точно тогда, когда надо.
– Конечно, – ответил Андрей, обнимая его за плечо. – Это же сказка, Сержик. Быть может последняя, но Сказка.
– Андрей, мир… кончится?
– Если мы не выстоим – да.
Тьма на западе росла все быстрее. Поглощая звезды, она все отчетливее выделялась на фоне темного неба. В этой тьме не было ничего, ни одной детали. И все же Андрей чувствовал – почти видел – как Ничто смотрит на него миллионами зрачков, и именно этот взгляд несет терзающий глаза и кожу холод.
Змей Пустоты вышел в зону терминатора, и теперь вершина тьмы уже вставала в сумеречном, вечно закатном небе.
Подошел Рогов; коротко, по-военному спросил у стоявшего рядом с Андреем Деда:
– Что надо делать?
Дед обернулся к нему, оторвав взгляд от встающей на западе волны черноты. Чуть улыбнулся.
– А что мы можем противопоставить Пустоте? Только одно – быть. Мечтать, желать, верить. И, как всегда, держать! держать на себе небо этого Мира! Живите!