Примерно так, кажется.
«Лусей», – говорила Настька вместо «ручей» и смело топала ножкой по воде, чтобы сверкающие на солнце брызги взлетали выше головы. И радостно визжала, ей это нравилось. Сколько ей было тогда – три? четыре? Она почти не отличалась от своих сверстниц и отставала в развитии совсем не сильно, но мы с Машей знали задолго до того: это не лечится. Диагноз нашей дочери был поставлен еще в роддоме. Сорок седьмая хромосома – это навсегда.
Она и сейчас скажет: «Лусей». Если, конечно, вспомнит, что это такое.
Бормоча себе под нос «течет лусей, бежит лусей в края лосей и лососей», я обошел вокруг дома. На вид и на ощупь поверхность среза была идеально ровная, едва ли не полированная, с едва заметной шероховатостью, вообще свойственной кирпичу. Меня поразило именно то, что шероховатость была едва заметна. Кое-где внутри стены явственно виднелись дефекты кладки – вмурованные негодные обломки кирпича, камешки в растворе от плохо просеянного песка, пустоты в швах, а в одном месте я разглядел косой срез окурка, наверняка выплюнутого кем-то в цементное месиво. Строители, как обычно, торопились и халтурили. А может быть, выражали таким образом свое тихое неодобрение «хозяевам жизни». При задержках в денежных расчетах способы выражения неодобрения могли быть и более крутыми: заделать в штукатурку сырое яйцо, вварить в систему водяного отопления стальной лом вместо отрезка трубы, и так далее, и тому подобное…
Стоп. Чем, спрашивается, мог быть сделан такой срез? Движущейся стальной лентой с абразивом? Бред. Лазером? Тоже маловероятно. Импульсные «карманные фонарики», что последнее время медленно и неуверенно входят в употребление спецслужб и мало кому нравятся, способны разве что убить человека с десяти шагов при точном попадании в глаз и несколько более пригодны для того, чтобы метров с пятидесяти поджечь кому-нибудь одежду. А тут, по самым приблизительным прикидкам, потребовался бы лазер на тягаче, связанный кабелем с подвижной электростанцией средней мощности.
Это во-первых. А во-вторых, лазер оплавил бы кирпич в месте разреза до стекловидного состояния, а этого нет. Такое впечатление, что кто-то полоснул по дому громадной бритвой микронной толщины. Н-да…
Как бы там ни было, дело у Алимова надо забирать. Он будет только счастлив.
«А чей кирпич? А он ничей», – пробормотал я вслух на намертво въевшийся в мозги мотивчик.
– Что?
– Ничего. Майор, вы не поможете мне собрать образцы для науки?
– Мои орлы уже собрали. Пойдемте покажу.
«Орлы» Алимова действительно постарались на совесть. Несколько обломков кирпича с плоскости среза, кусок металлочерепицы, обрубок деревянного бруса с прибитым к нему куском доски (надо думать, из перекрытия второго этажа), кусок пенополиуретановой стенной панели, кусок бетона, отколотый от фундамента, кусок стекла, выпиленный ножовкой металлический пруток (из оконной решетки, как я понимаю), фрагмент какой-то трубы, кусок электропровода, даже срезанная наискось половинка вазы темного хрусталя – все это было аккуратнейшим образом запаяно в прозрачные мешочки, снабженные пояснениями, откуда был взят образец. Если бы разрезало унитаз, то «орлы» и его запаковали бы в полиэтилен. В двух крайних мешочках имелись еловая ветка и несколько слегка подзавядших травинок.
Ай-ай. Где были мои глаза? Капитан Рыльский, ты слепой болван, вот что я скажу тебе по секрету. Хорошо еще, что знаешь: молчание – золото, иначе осрамиться бы тебе перед майором из заштатного УВД. Почему это ты вообразил себе, что нападение (будем пока называть это так) совершилось с земли? В том-то и дело, что оно произошло с воздуха! Вон из той точки примерно. Неизвестной природы луч, установленный на неизвестном летательном аппарате, чиркает по земле, скашивая травинки, по пути срезает ветку ели, с не меньшей легкостью срезает дом…
Бред сумасшедшего. Во-первых, почему луч с такой бешеной энергетикой не поджег дерево? Он даже не обуглил срез. Во-вторых, кирпичную стену поперек – это я еще понимаю. Но кирпичную стену вдоль?! Вон он, срез, не меньше десяти метров в длину, и все десять метров – кирпич.
– Какова длина разреза по земле? – спросил я Алимова.
– Отсюда почти до забора. Более пятидесяти метров.
Недурно…
– А глубина проникновения в землю?
– Невозможно определить, очень тонкий разрез. Невооруженным глазом практически не прослеживается, взгляните сами.
И то верно.
– Подземные коммуникации не рассекло?
– А они не здесь проходят. – Майор показал рукой. – Электрокабель вон там, а водопроводные трубы правее. Хорошо, хоть вентиль в подвале был перекрыт, иначе затопило бы. На первом этаже холодильник старый разрезало, но фреон не рванул.
– Местные жители ничего не слышали? Вертолета, например.
– Уже опросили. – Алимов понимающе кивнул. – Один парень не спал и был трезв. Ничего не слышал. Говорит, была очень тихая ночь. И ни с того ни с сего – кирпичный грохот.
– Испугался?
– Не то слово. Я сам удивился: здоровенный такой лоб. Третий день дрожит, водкой питается…
Майор Алимов смотрел на меня выжидательно. Я решил больше его не томить.
– Дело я у вас беру, майор. Похоже, оно действительно не по вашей части. Все материалы у вас с собой, или я ошибаюсь?
– Все здесь. – Алимов не скрывал своего удовлетворения. – Приказать погрузить вам в машину?
– Да, конечно. Распорядитесь.
Он пошел было распоряжаться, но я остановил его:
– У меня еще один вопрос, лично к вам, майор. Что вы сами думаете по поводу происшествия?
– Как следователь?
– Ну разумеется.
– Как следователь, я считаю, что имело место случайное применение космического оружия. Рентгеновский лазер или что-то вроде. Еще повезло, что не чиркнуло по городу.
– А не как следователь? – продолжал допытываться я.
Алимов пожал плечами.
– Как материалист, я в чертовщину не верю, но… Судите сами: большая часть первого этажа цела, открыта – и не разграблена! Население боится. Первый случай такого рода в моей практике. Да я и сам… – Он замялся.
– Продолжайте.
– Ну, словом, мне здесь тоже неуютно, – неохотно пробурчал майор. – Сегодня еще ничего, терплю, а вот позавчера…
– Что позавчера? Между нами.
– Струсил я, вот что! – шепотом прошипел Алимов, буравя меня злым взглядом, и тут же нервно оглянулся: не торчит ли кто за спиной, подслушивая? – Как сопливый пацан струсил, чуть не сбежал! Понятно тебе, капитан? И не один я, между прочим! Ты на моих людей вчера бы посмотрел! Ни черта тебе не понятно, вижу. Хочешь – верь, хочешь – нет, но жуткое тут место, аномальное. Собака вон тоже вчера работать не смогла и вела себя странно.
– Кстати, что она сейчас делает? – спросил я.