– Сейчас мы попробуем из этих голенищ сшить тебе мокасины, как у индейцев. Ты должна мне в этом помочь.
Мы нарисовали на голенищах ступни ног Ани, вырезали их. У деда я нашёл шило и дратву. Работа по изготовлению мокасин закипела. К вечеру ноги Ани были обуты в самодельные тапочки. Мы оба были горды своим изобретением и радовались этому, как малые дети. Теперь она могла спокойно ходить по земле, не запинаясь при каждом шаге.
Подошёл её день рождения. Рано утром, пока она спала, я сходил на берег реки и нарвал огромный букет цветов. Мне хотелось до её пробуждения украсить ими комнату, но когда я вернулся, то Аня уже хлопотала у костра. Мой сюрприз не удался, но всё равно, она была очень растрогана моим вниманием к ней. Я видел слёзы на её глазах, хоть она и прятала их в букете цветов.
– Спасибо тебе Антоша, мне никто ещё не дарил цветов.
– С днём рождения тебя. Желаю, чтобы больше ты никогда в жизни не огорчалась, а была счастлива. Хочешь пойти сегодня на озеро? Тебе там должно понравиться. В этот день, для тебя всё должно быть необычным, чтобы помнилось всю жизнь. Ведь, как поётся в песне, в жизни, раз бывает, восемнадцать лет. Прогулка на озеро затянулась почти на целый день. Аню невозможно было увести оттуда. Ей так понравилось там, что она высказала мысль, что если бы у неё была возможность, то она ни за что не поехала бы к людям.
– Почему ты так говоришь? – Спросил я у неё. – Может быть, расскажешь мне, по какой причине ты оказалась так далеко от населённого пункта? Извини, я не хотел тебя спрашивать об этом, но в какой-то мере я несу за тебя ответственность и давно должен был сообщить властям о тебе.
Она отвернулась в сторону и долго молчала. Я ждал и понимал, что возможно ей будет трудно говорить о случившемся. Наконец она заговорила.
– Антон, когда ты собираешься уезжать отсюда?
– Ещё не скоро. – Ответил я. – Ещё есть время. – Своим ответом я дал понять ей, что не требую от неё немедленного ответа на свой вопрос.
Она облегчённо вздохнула и повернулась ко мне.
– Спасибо, Антоша.
– Ты сегодня уже второй раз назвала меня Антошей. Так всегда меня называла моя мама.
– В какой-то мере все мы, женщины, мамы. Почему ты сказал о своей маме в прошедшем времени?
– Потому что мои родители погибли в этих краях, я тебе обязательно всё расскажу.
Она подошла ко мне совсем близко и внимательно посмотрела в мои глаза. – Я тебе тоже обязательно всё расскажу, когда-нибудь, но не требуй этого признания сейчас. Я тебе уже говорила, что ты для меня теперь самый главный человек в моей жизни. Не отдавай меня никому, пожалуйста.
Она обхватила меня своими тонкими руками и прижалась ко мне так, что я ощутил, как бьётся её сердечко. Что же мне делать с тобой? Думал я. Видно было невооружённым глазом, что с каждым днём она привязывается ко мне всё сильнее и сильнее. Я не должен допустить этой привязанности, так как с её стороны это уже была, по крайней мере, мне так казалось, любовь женщины к мужчине, и я не ошибся. В слух я сказал ей.
– Нам пора. Ты не устала? Сможешь сама идти?
Она опустила руки и пошла впереди меня по тропе, ведущую к дому. Я шёл сзади неё и видел, что она расстроена. Плечи её были опущены вниз, шаг был мелкий и медленный. Не говоря ни слова, я взял её на руки, она обхватила меня за шею, а голову положила на плечо. Пройдя, таким образом, почти половину пути, я вдруг услышал её шёпотом, сказанные слова.
– Антон, я люблю тебя.
Я подумал, мне показалось или она на самом деле их произнесла.
– Ты что-то мне сейчас сказала? – Спросил я у Ани.
– Нет, я ничего не говорила. Спасибо тебе, я отдохнула и могу теперь идти сама.
Она соскользнула с моих рук и бодрым шагом пошла дальше. Уже дома, она занялась ужином, а я взял мыло, полотенце и направился к своему источнику. Мне хотелось побыть в одиночестве, окунуться в ледяную воду, что бы почувствовать новый прилив сил и освежить как следует свои мозги. Я долго плескался в этой живительной влаге. Постепенно ко мне вернулась моя уверенность, сила и хорошее настроение. Я подумал, мне послышались, всё-таки, те слова, когда я нес Аню. Если это так, то значит, я сам хотел их услышать? Нет, этого не может быть! Я так задумался, что не сразу услышал сзади себя шаги. Резко обернувшись назад, увидел перед собой Аню. Она стояла совсем близко от моей нагой красоты. Она не дала мне даже опомниться и привести себя в порядок, прижалась ко мне и начала целовать мою грудь, руки.
– Аня, что ты делаешь? Отвернись сейчас же, я должен одеться.
Она никак не отреагировала на мои слова. Тогда я с силой оттащил её от себя и начал одеваться. Она стояла рядом, вся сжавшись в комочек, и плакала. Мне стало жаль её.
– Аня, милая, ну зачем ты так? Ну, успокойся.
Теперь мне самому пришлось обнять её и успокаивать. Проплакавшись, она, не поднимая на меня глаз, сказала.
– Тебе не послышалось сегодня на тропе, я действительно признавалась к тебе в любви, и сейчас готова повторить тоже, самое. Я люблю тебя, Антон. Очень люблю. Теперь делай со мной что хочешь.
– Это, в каком смысле, делай со мной, что хочешь? Неужели я похож на какого-то там ловеласа? Я тебя тоже люблю, я за тебя в ответе. Ты для меня, как сестра, как новый друг.
Я взял её за руку и хотел увести домой, но она резко выдернула её у меня и бросила мне зло.
– Ну и иди своей дорогой, а я останусь здесь.
Я решил тогда, что вероятно ей также, как мне, нужно о многом подумать. Меня, конечно же, озадачили её слова. Дожив до двадцати двух лет, я ещё никого не любил. Были увлечения, но любви не было. После гибели своих родителей, я замкнулся в себе и никого не допускал в своё сердце и душу. Что такое любовь? Сам я, на этот извечный вопрос, не знал пока точного ответа. Прождав Аню дома почти два часа и не дождавшись, я бегом спустился к источнику. Она лежала на земле. Я присел рядом.
– Пришёл утешить меня. Не надо, я уже успокоилась. Так, когда прилетит вертолёт за тобой? Двадцать пятого? Скорей бы уж. Ты не переживай, я больше не стану приставать к тебе со своей любовью. Насильно мил не будешь.
Я не стал ждать продолжения её горькой речи, наклонился над ней и закрыл её рот своим поцелуем. Вот таким образом состоялся наш первый любовный контакт. В эту ночь, я ушёл спать в полог на чердаке. Я испугался соблазна. В четыре часа утра, я оставил записку Ане со словами» я ушёл в тайгу». Мне нужно было остыть от нахлынувших внезапно чувств. Сам того не подозревая, я вдруг понял, что Аня мне нравиться, как бы искусно я не скрывал этого, но также я понимал, что это не даёт мне повода воспользоваться ситуацией, возникшей между нами. Видимо, я слишком был правильный, нерешительный и ещё, мне не хотелось, чтобы Аня думала, что она вешается мне на шею. Мужчина должен завоёвывать женщину, а не она его. Так учили меня мои родители. Я шёл по лесу и рассуждал сам с собой. Не знаю, сколько времени прошло с того момента, как я ушёл из дома, но только, когда остановился, чтобы перевести дух и оглянуться, понял, что место мне совсем незнакомое. Я ещё раз огляделся вокруг, сомнений никаких нет, я здесь впервые. Вот, чёрт, так подумал я. Куда это меня занесло? Я посмотрел на часы. Было двенадцать часов дня. Значит, в дороге нахожусь уже целых шесть часов. Как это я не заметил прошедшее время? Как назло, в этот день была пасмурная погода. Если бы светило солнце, я по нему бы догадался, что делаю что-то не то. Я стоял посреди леса и размышлял над тем, где я сейчас нахожусь и сколько мне удалось за это время отмахать километров. Обычно по лесу, я за один час проходил четыре километра, а за шесть часов набегает довольно внушительный путь. Что же делать? Идти обратно, но куда? Как назло пошёл мелкий, и видимо надолго, дождь. Мне стало немного не по себе, но я научился у деда спокойно оценивать ситуацию и сохранять спокойствие. В лесу было тихо. Я сел под сосну и стал ждать какого-нибудь постороннего шума. Лес молчал, молчал и я. Под такое умиротворённое молчание, мне удалось задремать, но ненадолго. Мне, вдруг, отчётливо послышался звук работающей пилы. Я прислушался, в надежде на то, что ещё раз услышу его, но напрасно. Видимо приснилось, подумал я. Дождь не переставал, и вскоре одежда на мне была совсем мокрая, но я не переживал, в железной коробке у меня лежали спички. Небольшой костёр быстро высушит мою одежду. Стоять на одном месте было не вмочь, и я, решил идти в ту сторону, откуда, как мне показалось, слышался звук пилы. Если мне не удастся найти правильный путь к дому, то придётся ждать вертолёта. По моим подсчётам, завтра он должен пролетать мимо дедова домика ровно в полдень, тогда я точно определю направление, по которому смогу продолжить свой путь. Я продолжал идти, а мысленно был рядом с Аней, и вдруг меня как будто бы током прошило, что если я сегодня не вернусь домой. Что будет с Аней? Одна в глухом лесу. Меня сковал ужас. Хорошо, что я оставил с ней свою собаку. Я должен быть сегодня дома, что бы мне это не стоило. Эти мысли заставили меня ускорить свой шаг, а вскоре я уже бежал. Меня, в этот момент преследовал не страх, а вина перед Аней. Как я мог так поступить? Тоже мне праведник нашёлся, ругал я себя. Сколько километров я так отмахал, как действительно, совсем в другом направлении услышал визг бензопилы. Повернувшись вправо, градусов на тридцать, я чётко услышал её работу. Метров через триста, я уже был на просеке, где работала бригада лесорубов. Радости моей не было предела. Я подбежал к первому из рабочих и спросил.