– Спасибо, Хуанито. Ты, наверное, местный?
– Нет. Я родился в Бильбао. – он произнес это с непонятной Виноградову многозначительностью.
Мужчины ещё немного полюбовались раскинувшейся под ногами картиной и начали обратный спуск.
– Кажется, здесь… Вот она!
Машина действительно стояла в тенечке, неподалеку от ресторана с неожиданным для этих мест названием «Балтико». А на лобовом стекле её красовалась штрафная квитанция за неправильную парковку.
– Мариконес! – грубо выругался по адресу чужой бдительности пресс-секретарь.
Виноградов поддержал его сочувственной репликой в том смысле, что как раз власти зачастую являются самыми злостными вымогателями и террористами – что российская ГАИ, что дорожная полиция Испании.
– Правильно, коллега… Любая государственная система бесчеловечна. А потому – обречена!
Нечто подобное Владимир Александрович уже слышал. Не так давно, однако все же достаточно далеко отсюда. И при других обстоятельствах… Впрочем, возникшие ассоциации он предпочел оставить при себе.
– Ола, русский! Ола, Хуанито!
– Здравствуйте, девочки…
– Неожиданная встреча!
– Как вы здесь оказались?
Очаровательные создания блестяще владели тактикой воздушного боя – они атаковали мужчин со стороны солнца, сразу же завладев инициативой и отрезав пути к отступлению.
– Вы на машине, сеньры?
– О, Габриэла, кара миа!
– Дэльфин? Очень рад…
Слов не находилось – обе женщины были соблазнительны до неприличия. Подруга Хуана надела на себя нечто яркое и почти не скрываюшее пышные формы, француженка же на свету казалась вообще голой в полупрозрачном легком полатьице.
Виноградов сглотнул слюну и подобрался.
– Мы узнали в гостинице, у дежурной, что вы с утра уехали в Луарку… – защебетала по-английски Габриэла. – Как не стыдно, Хуан! Здесь такая красота, а вы даже не предложили нам прокатиться.
При этом она как-то незаметно поднырнула под руку пресс-секретаря и теперь они стояли уже полуобнявшись.
– Видишь ли, беллиссима…
– Мужчинам нельзя верить! Я думала, хотя бы русские – исключение, но ничего подобного. – Дэльфин погрозила Виноградову пальчиком, но потом в знак примирения по-хозяйски растрепала ему прическу и чмокнула в щеку.
– О, дорогая! – от собственной реплики Владимир Александрович почувствовал неожиданные позывы к тошноте – слишком уж все происходящее напоминало сцену из «мыльного» сериала. – Как ты могла подумать…
Хотя, конечно, заданное распределение ролей имело и некоторые приятные стороны. Без зазрения совести используя пикантную ситуацию, Виноградов ухватил француженку за талию и притянул к себе:
– Не сердись, дорогая, ладно?
Та пискнула, но смирилась – очевидно, по каким-то причинам требовалось продемонстрировать окружающим откровенно интимный характер их отношений. Неизвестно уж, что она наплела Габриэле, но…
Итальянская журналистка тем временем в спешном порядке доводила до мужчин историю о том, как они с Дэльфин решили проучить самодовольных и дурно воспитанных «кабальерос»… Быстренькло собрались, взяли такси и через час с небольшим уже были здесь, в прекрасном городке на побережье.
– А машину сразу отпустили?
– Да, конечно.
– И как же вы планировали вернуться?
– Ну… очень просто! – нашлась очаровательная Габриэла. – Хуанито, мы увидели с набережной твой «рено» и просто решили подождать неподалеку. Надеюсь, ты возьмешь нас собой обратно?
– Но если вы оба всерьез решили от нас сбежать… здесь тоже есть такси, – напомнила Дэльфин. – И мы доедем до Хихона сами.
– Что вы, красавицы! Прошу…
Через минуту он уже выруливал из Луарки – мимо госпиталя и специальной площадки для туристических автобусов.
– Каково сегодня состояние твоего желудка? – тихо, подбирая слова поинтересовался у «журналистки» из Интерпола Виноградов. – Я имею в виду астурийский сыр…
Они расположились сзади – на переднем сиденье не переставая щебетала о чем-то с водителем Габриэла.
– Все в порядке! – фыркнула соседка. По роли ей полагалось изображать подружку Владимира Александровича и делала она это без видимого отвращения. – Но это ничего не значит…
– Посмотрим, – пожал плечами тот.
Скоро они оказались на автостраде, и Хуан от души предоставил волю всем лошадиным силам, упрятанным под капотом его машины. Ехали почти строго на восток, вдоль моря.
– И все же, русский, – обернулась назад Габриэла. – Почему вы не взяли нас собой? Убежали…
– Спроси у своего приятеля! – улыбнулся Виноградов. И покрепче прижал к себе соседку:
– Мне хватает того, что пришлось оправдываться перед Дэльфин. Верно?
– Верно, дорогой!
Хуан, очевидно, решил-таки покончить с неприятными вопросами:
– Девушки, мы не виноваты. Все произошло внезапно, просто не было времени даже записку оставить.
– А что случилось?
– Скажите… могу я быть уверен, что все сказанное останется между нами? Хотя бы на некоторое время.
– Смотря на какое время! – капризно поджала губы француженка.
– Рассказывай, Хуанито, – поддержала подругу рассудительная Габриэла. – Куда тебе деваться? Мы же все равно не отстанем.
– О'кей… Слушайте. Но прошу как человек, которому дорог этот фестиваль – забудьте о том, что вы работаете в журналистике. Ладно?
Тут следовало пообещать конфетку за хорошее поведение, что пресс-секретарь и сделал вполне профессионально:
– Зато потом, клянусь, вы первыми получите все, что захотите. Эксклюзив… и прочее. Договоренность такая с полицией имеется.
– С полицией? – полыхнула глазами Дэльфин.
– Звучит заманчиво… А нас не опередят? – ясно было, что для итальянки любовь – любовью, а дело – делом.
Справа перетекали одна в другую поросшие лесом горы, а слева за окнами автомобиля проносились чудесные бухты с рыбацкими деревеньками.
– Вы помните того англичанина? Бородатого, с рубкой?
– Помним.
– Разумеется. Он то ли критик, то ли ещё что-то…
– Под утро мне позвонили из «полициа локаль», Луарка. Сообщили, что на побережье обнаружен человек – избитый, ограбленный, без документов. Явно не из местных… Единственное, что завалялось в одном из его карманов – это книжка с остатками обеденных купонов.
Дэльфин кивнула – такие украшенные эмблемой цветные бумажки выдавались каждому участнику и гостю «Черной недели». По ним можно было бесплатно и очень здорово перекусить в нескольких «официальных» ресторанах фестиваля: