Не разобравшись спросонья, он потянулся было к будильнику, но остановил руку на половине пути – судя по цифрам на электронном табло, поставить его на такую рань мог только сумасшедший:
– Ч-черт!
Ныла ссадина над бровью. Ребра, спина и отбитый локоть тоже не позволяли избавиться от воспоминаний о ночном инциденте. Да и не мудрено! Прошло всего несколько часов… А с того момента, когда Виноградов расстался с неожиданным эстонским гостем, – еще меньше.
– Алло? – Владимир Александрович наконец сообразил, что именно является источником противного дребезжания.
Поднял трубку. Покосился на темное и безликое небо за тюлевой занавеской.
– Алло! – повторил он уже раздраженно.
– Это квартира адвоката Виноградова? – Голос был незнакомый и трезвый, так что на глупую шутку подвыпивших за преферансом приятелей все это не походило.
– Да. Слушаю.
– Вас беспокоит дежурный по управлению майор… – Фамилию Владимир Александрович не разобрал, но это значения не имело.
– Ну? И что? – Короткий сон уже остался в прошлом, а на смену ему выстроились в логическую цепочку тревожные воспоминания о кровавой потасовке перед парадной.
– Меня попросил позвонить следователь…
– В ночное время?
Странно, подумал Виноградов. Неужели эти пробитые и побитые идиоты из «Первопечатника» решились обратиться в милицию по поводу своих документов… Интересно, какая у них версия? Что я посреди ночи напал на мирно гуляющую компанию, ограбил и надругался над беззащитными гражданами? А насчет пистолета?
Однако следующая реплика не заставила себя ждать:
– Тут задержанный адвоката просит.
– А я при чем? – Владимир Александрович никогда не дежурил по юридической консультации, предоставляя такой способ приобретения клиентуры менее загруженным коллегам.
– Он именно ваш телефон назвал.
Это было уже серьезнее:
– Что за задержанный? Фамилия?
– Нечаев. Денис Валерьевич. – Собеседник в погонах чуть помолчал, потом добавил: – Оперуполномоченный уголовного розыска.
– Понятно… За что его?
– Я не в курсе. Приказано просто вам позвонить по телефону, вот и все!
Виноградов уже свесил ноги на холодный пол и теперь пытался нащупать тапки:
– А кто его забрал-то хоть?
Человек на том конце линии мог и не отвечать, но кастовая солидарность возобладала:
– Прокуратура… Так что сказать – приедете?
– Уже одеваюсь.
Он положил на рычаг трубку и принялся собирать со стула накиданную кучей перед сном одежду:
– О-хо-хо…
– Что такое? Времени сколько? – отреагировала из-под одеяла жена.
– Все в порядке! Рано еще. – Владимир Александрович уже переминался с ноги на ногу на холодном полу перед дверью в гостиную. – Я по делам.
– Позвони, когда сможешь.
На этом церемония проводов кормильца подошла к концу, и Виноградов, стараясь не перебудить домашних, приступил к сборам. Помыться, побриться, одеться…
Есть абсолютно не хотелось, но Владимир Александрович по привычке первым делом поставил на кухне электрочайник. Пока приводил себя в порядок, вода закипела, и ничего иного не оставалось, как приступить к завтраку.
Немытая, оставшаяся после ночного разговора с неожиданным гостем гора посуды укоризненно поглядывала на хозяина из раковины. И чтобы не забивать себе до времени голову конкретными вопросами без ответов, Виноградов принялся размышлять на отвлеченные темы.
Некоторое время после второго увольнения из органов бывший майор чувствовал себя голым, выходя на улицу без милицейской ксивы в нагрудном кармане. Затем появилось ярко-красное, с гербовым тиснением удостоверение коллегии адвокатов – и вместе с ним к Владимиру Александровичу вернулась уверенность в каком-то своем определенном правовом статусе.
Кстати, бывшие сотрудники правоохранительных органов поразительно похожи на эмигрантов из России, обосновавшихся где-нибудь на Брайтон-Бич или в Хайфе. Жизнь и у тех, и у других сложилась, в основном, достаточно благополучно – во всяком случае, материально они обеспечены куда лучше, чем на прежнем месте. Но какая-то часть души навсегда остается в прошлом.
Поздравления старых друзей с полузабытыми или вообще неизвестными в новой среде праздниками, неизменный и повышенный интерес к любому газетному сообщению и телерепортажу о том, что делается «там», «у них» – неважно, идет ли речь о национально-географических или профессиональных аспектах человеческого бытия.
И еще много чего общего наблюдалось между ними… Но главное – бывшие россияне и расставшиеся с милицией оперативники старательно отгоняют от себя даже тень сожаления о решении, принятом когда-то вольно или невольно…
Тащиться до стоянки и раскочегаривать персональное транспортное средство производства Волжского автозавода не было ни времени, ни желания. Тем более, отсутствовала уверенность, что в такую погоду аккумулятор вообще захочет давать ток и машина в конце концов заведется – характер у нее был не то чтобы безнадежно плохой, но по-женски капризный и своенравный.
Поэтому, выйдя на пустынный и мокрый проспект, он принялся ловить такси или что-нибудь в этом роде.
Повезло – остановилась одна из первых же проносящихся в сторону центра машин. Владимир Александрович ловко отпрыгнул от веера выплеснувшейся из-под колес жигуленка воды и потянул на себя ручку:
– До Большого Дома, на Литейный!
Социальный портрет частного автоизвозчика за последние годы несколько утратил четкость, и человек за рулем по виду больше напоминал аспиранта-филолога, чем лихого наездника с городских магистралей.
– До Большого Дома? Это… – вслед за потенциальным пассажиром повторил он в замешательстве.
– Червонца хватит?
Названная сумма была несколько меньше общепринятых расценок частного питерского извоза, но водитель предпочел не связываться с угрюмым типом, желающим посреди ночи попасть в Главное управление внутренних дел:
– Поехали.
Через двадцать минут умеренно-быстрой езды по пустым перекресткам и набережным Владимир Александрович вновь выбрался на тротуар:
– Спасибо! Очень выручили.
– Не за что. – «Аспирант» убрал деньги куда-то за пазуху, выжал сцепление и на второй скорости отправился дальше зарабатывать на жизнь себе и детям.
Огромная дверь милицейского главка подалась не сразу – она и раньше казалась Виноградову неприлично тяжелой, а сейчас вообще не хотела открываться.
Пришлось рассердиться и, невзирая на боль от недавних ударов, с силой выдернуть ее на себя:
– Доброе утро! Адвокат Виноградов. Мне звонили.