– Ресторанная еда. Я предпочитаю тайскую, корейскую, японскую и подлинную китайскую кухню, однако помните, что некоторые восточные рестораны Запада значительно изменили процесс приготовления пищи, адаптируясь к местным вкусам. Я хожу в любые рестораны, где подается веганская еда.
Продукты, которые я употребляю регулярно
– Фрукты и сухофрукты (по возможности органические).
– Пареные овощи (органические).
– Растения для салатов, в том числе проросшие семена, особенно фасоль и люцерну.
– Чеснок.
– Свежие овощные и фруктовые соки.
– Каши из органической неочищенной пшеницы, овса, ячменя, риса, а также хлеб, макароны и другие произведенные из них продукты.
– Приправы из вина или бальзамического уксуса, чеснока, мяты, шалфея, тимьяна, кориандра, майорана и орегано. Для некоторых блюд восточной кухни я использую черный перец, чили, лимонную траву и другие специи. Особенно я рекомендую тайские приправы. У тайцев самая низкая смертность от рака молочной железы и простаты.
– Орехи и семена, включая льняные, подсолнечные, тыквенные, кунжутные, а также тахини.
– Соя, в том числе соевое молоко, тофу, темпе, мисо и разнообразные продукты из органической сои. Рис с горохом – хорошее блюдо с Ямайки – снабдит организм достаточным количеством белка.
– Хумус и тарамасалата.
– Меласса и мед.
– Зеленые японские, корейские и китайские чаи.
– Мятный, ромашковый и крапивный чай.
– Оливковое масло и другие разновидности масел холодного отжима – из грецкого ореха, тыквы или кунжута.
– Органическое вино или яблочный уксус.
Моя подруга Лайан Балдок, у который был рак молочной железы и которая следует Программе Плант, согласилась поделиться своей историей.
В июне 1996 года я обратилась к своему терапевту по поводу маленького уплотнения на внешнем крае левой груди. Он не счел его важным и сказал, что очередь к специалисту-онкологу в нашем районе составляет три месяца и у меня нет нужды идти к нему. Я обратилась за вторым мнением и в июле оказалась у частнопрактикующего хирурга. Он заявил: «Если у вас когда-нибудь появится рак, он не будет иметь ничего общего с этой опухолью». Я потребовала провести биопсию, но мне ответили, что опухоль слишком маленькая, чтобы до нее добраться. Тогда я не знала (и мне не сказали) об ультразвуковом сканировании. В ноябре опухоль можно было заметить при подъеме руки, а в декабре я вернулась к частному хирургу, чтобы он ее удалил: государственные врачи наверняка решили бы, что это «не срочно». Через два дня он удалил ее под местной анестезией и, когда я слезала со стола, заметил: «Ставлю миллион фунтов, что биопсия будет отрицательной». Как жаль, что я не поймала его на слове! Через десять дней я вернулась, чтобы снять швы, и мне сообщили, что опухоль злокачественная и потребуется новая операция. Наконец-то меня отправили к государственному онкологу, который сделал все от него зависящее, встретившись со мной через два дня и назначив операцию на следующую неделю.
Я была глубоко потрясена тем, что мои попытки все делать правильно не привели к ранней диагностике, которая, как известно, очень важна, а терапевт с хирургом постоянно уверяли меня, что это не рак. Никто не воспринял меня всерьез и не сделал ничего, чтобы помочь.
Джейн была одной из первых, к кому я обратилась за советом и поддержкой. Она велела мне немедленно прекратить гормонотерапию и не употреблять молочные продукты. Я знала о ее теориях несколько лет, и выводы из них казались мне здравыми. Я восхищалась ее отношением к собственным, более серьезным по сравнению с моими проблемам, а также научным подходом к альтернативным методам лечения, которые отрицало британское медицинское сообщество. По крайней мере, я могла себе помочь, пока специалисты-медики распланировали мою жизнь на три месяца вперед, назначив лампэктомию, удаление лимфатических узлов и последующую радиотерапию. Химиотерапия не понадобилась, поскольку мои лимфатические узлы были чистыми. К недовольству онколога, я отказалась принимать тамоксифен. Похоже, она сажала на него всех своих пациенток, даже не заглядывая в их историю болезни. За год до этого у меня были обнаружены аномальные маточные клетки, и я знала, что тамоксифен может увеличивать вероятность рака матки.
Работая в университете, я имела возможность читать медицинские исследовательские статьи и в одной скандинавской работе [208] нашла упоминание о Бристольском онкологическом центре. Из исследования становилось ясно, что ежедневные высокие дозы коэнзима Q10 уменьшали опухоль молочной железы. Британские исследователи, с которыми я пыталась это обсудить, полностью отрицали такую вероятность. Тем не менее я принимаю его уже три года.
Мне кажется, на этой относительно ранней (три с половиной года после постановки диагноза) стадии не следует искушать судьбу и говорить что-то определенное, однако сейчас я преодолела побочные эффекты радиотерапии, которые выматывали меня почти два года. Я неплохо себя чувствую, хотя до сих пор очень осторожна, и внимательно слежу за вероятными проблемами. Я делаю все, чтобы снизить риск повторного возникновения опухоли, питаясь правильной и здоровой пищей. В мой рацион входит много фруктов, овощей и рыбы, меньше насыщенных жиров и никаких молочных продуктов, кроме редкого бутерброда с сыром, которому я не могу сопротивляться – это единственное, чего мне по-настоящему не хватает.
Если замена молочных продуктов соевыми (не генномодифицированными) или растительными маслами может снизить вероятность появления или возвращения рака молочной железы, попытаться стоит – не так уж это и сложно по сравнению с тем, чему является альтернативой.
Дополнение к этой главе приводится ниже.
Кроме диеты, есть и другие важные вещи, которые можно изменить, чтобы снизить вероятность появления рака молочной железы и простаты. В этой главе я объясню, что и почему вы должны сделать и как в этом преуспеть, начиная с умения справляться со стрессом и заканчивая исключением из своей жизни всевозможных вредных веществ.