Всеволод на минуту задумался. Глубокая морщина прорезала его лоб, и вся наружность выражала лихорадочную работу мысли. В уме Родин-старший прикидывал шансы удачного исхода экспедиции. Если все выгорит, ему будет обеспечено место на страницах учебника истории! Ха! Раскопки на алтаре знаменитого племени Любви, мозаики, которые, по запискам конкистадоров, их просто ошеломили, так напоминали они светлые христианские фрески… Правда, было там и еще кое-что, не только… Но это же всего лишь пиратские выдумки… Франсиско де Гарсия, великий путешественник и завоеватель, в старости сошедший с ума в покоях монастыря Санту-Аледжандри, писал и про амазонок, и про карликов, и про безногих людей, которые ползали, как червяки… А если нет… Его имя станет легендарным в среде коллег, а кому же не хочется быть у всех на устах? А если вспомнить про подземные копи, полные золота и алмазов…

– В любом случае, этот подвиг во имя науки будет стоить слишком дорого.

Всеволод хоть и продолжал сопротивляться, но риторику сменил. Георгий, который, как хороший психолог, тонко чувствовал изменения в поведении людей (еще бы, ведь для врачебной практики и сбора анамнеза навык незаменимый), немного расслабился: похоже, эта дуэль, как и многие прочие, будет им выиграна.

– Я готов оплатить часть суммы, если ты возьмешь меня с собой. Ты же сам давеча советовал мне больше путешествовать, братец. Заодно и продемонстрируешь на месте все тонкости своей работы. Тебе известно, что в юности я бывал не в одной экспедиции с профессором Смородиновым, так что смогу быть полезным.

– Хм-м-м… Ну, если ты со мной… Давно мы не виделись, совсем отвыкли друг от друга… Надо бы и правда побольше времени проводить вместе…

Здоровяк говорил неуверенно, все его огромное тело было напряжено, а брови метнулись к переносице: в уме он подсчитывал смету предстоящего приключения. Однако, чтобы не выглядеть меркантильным и не уронить достоинства перед младшим братом, который и без того встретил его вовсе не радушно, старался скрыть истинные мотивы перемены своего решения.

– Конечно, – поддержал его Георгий, не давая брату сорваться с крючка, – отец наверняка хотел бы, чтобы мы вместе прославили фамилию. Да и куда же мне еще сбережения девать в Старокузнецке? Сумма-то в банке немалая…

Последняя фраза, брошенная будто вскользь, решила исход дела: Всеволод расплылся в улыбке, даже не понимая, что его провел блестящий дипломат. Что сказать?! Нельзя недооценивать противника ни в битве на поле брани, ни в битве умов.

– По рукам! Отправляемся в Южную Америку! Экспонаты подождут, чай, музеи столичные потерпят месяцок-другой без моих находок.

Сказав это, Всеволод махнул шапкой, будто купец на рыночной площади в базарный день, оформляющий особенно крупную сделку.

– Да, только у меня будет еще просьба… – Поняв, что дело выиграно, Георгий больше не церемонился и сменил тон на деловой. – Надо бы нам с собой взять Ирину. Лекарства от ее недуга в России не найти. Хворь ее немедицинского характера. А в экспедиции мы скорее найдем для нее исцеление.

Родин-старший, в мозгу которого уже рождались сладостные картины будущих побед, снова помрачнел.

– Что за бред? Немедицинского характера? А какого? Сверхъестественного, что ли?! Да и кто там за ней ухаживать будет? Мы же не на променад собираемся! Опаснейшее путешествие в дебри дикого континента – не пикник в субботний день!

Всеволод разошелся и клокотал, как извергающийся вулкан. Того и гляди, вся больница взлетит на воздух от его гнева. Но Георгий знал точно: Сердце надо вернуть на алтарь любви. Сейчас эта фраза из пошленьких стишков вдруг стала великой и ужасной.

– Не кипятись, братец, ты прямо как самовар на столе купчихи. Я врач и смогу позаботиться о пациентке.

– А ты мне не указывай, Енюша, мал еще, – самообладание оставило Всеволода. – А коли ты врач, так и оставайся в больнице. Предоставь все специалистам.

От таких речей Георгий покраснел, будто гроздья рябины в июльский день. Он готов был выложить старшему брату все как на духу, не стесняясь в выражениях, но неожиданно между мужчинами встала Анюта, словно пытаясь своим хрупким телом предотвратить катастрофу. С таким одухотворенным лицом она могла бы встать между двумя армиями и наверняка остановила бы кровопролитие.

– Я могу заботиться об Ирине! Я поеду с вами! Мужчины должны совершать подвиги, а женщины быть им опорой и поддержкой!

Оба брата осеклись, не ожидая такого жеста истинного и искреннего самопожертвования.

– На нашем пути будет множество опасностей! – практически в унисон сказали они, проявив невиданное доселе единодушие.

– Значит, мои медицинские навыки тем более будут вам полезны.

Всеволод и Георгий переглянусь и не нашли что возразить.

Глава 8

Путь из Старокузнецка до Барселоны, где наших героев ждал испанский лайнер «Людовик Благочестивый», был невероятно долгим и для Георгия весьма утомительным. Анюта хоть и блестяще справлялась с обязанностями сиделки, однако в свободное время не теряла надежды подарить Родину частичку своей молодости и женской ласки. Не стесняясь присутствия Ирины, она то и дело бросала на объект своей страсти красноречивые взгляды, вероломно нарушала границы его личного пространства, а за совместными ужинами старательно подливала Георгию вина и хохотала грудным животным смехом, запрокидывая кудрявую головку и поглаживая белую шею узкой ладошкой.

Родину, понятно, было не по себе. С одной стороны, он здоровый мужчина с естественными потребностями, внезапно обострившимися от безделья, мерного покачивания вагона и нехитрых, но оттого не менее действенных приемов соблазнения. С другой – он джентльмен, к тому же влюбленный, и с точки зрения благородного мужа было бы сущей подлостью пойти на поводу у своей похоти прямо на глазах возлюбленной, которая не может ни возразить, ни уйти.

А однажды ему даже показалось, что в Ирининых глазах сверкнули злые молнии – это было как раз в тот момент, когда Анюта стала счищать с костюма Родина невидимую соринку и чуть дольше, чем позволяли правила приличия, задержала свою ладонь на его груди, да и движения ее руки стали больше похожи на нежные поглаживания.

«Неужто Ирина все видит, все понимает?!» – ужаснулся Георгий и отпрянул от Анюты, которая, впрочем, нисколько не обиделась. На пятые сутки таких мучений он принял решение ограничить контакты с настойчивой медсестрой и стал подолгу запираться в своем купе с томами научной литературы про индейцев Амазонки.

* * *

Барселона встретила путешественников ослепительным солнцем и захватывающими дух архитектурными изысками. Родин даже пожалел, что у него нет времени, чтобы изучить этот город, напоминающий причудливую шкатулку со множеством потайных отделений и выпрыгивающих чертиков. Он и не представлял, что жилые дома, храмы и те же больницы можно красить в такие цвета, что у них может быть столько углов и башенок и что все это будет выглядеть так органично и загадочно.