– Брат, – услышал он зов Хоуп, почувствовавшего неладное. – На тебя напали?
– Да, Хоуп, – ответил Сергей.
– Бей и беги. Ты так учил, – послал образ Хоуп.
– Именно так, – согласился Сергей и нанес удар.
Но свой удар он нанес не по тварям, превосходящих его физической силой и количеством. Не по погонщикам. И даже не по кораблю. Хотя мог бы. Корабль еще не был натренирован и Сергей мог бы захватить кратковременную власть над ним. Но Меняло все равно остановил бы это. Единственным шансом выжить – было напасть на снерга. И Сергей так и сделал.
Все это время Сергей помнил, как однажды случайно захватил Меняло в плен своего тела. И в теории, он понимал, что это возможно. Сейчас осталось выяснить это на практике. Это был единственный шанс.
Снерг стоял рядом и Сергей попытался втянуть его в себя. Сначала ничего не получалось. Вернее, даже, сначала, Сергею показалось, что ничего не происходит. Но твари прекратили атаку, а погонщики стояли и бездействовали. Он понял, что у него все-же что-то получается и тут, как взрыв, Меняло полностью влился в его тело. Но это слияние принципиально отличалось от предыдущих. Сергей продолжал частично управлять своим телом, отчаянно борясь с Меняло над контролем за ним.
Твари тут же возобновили атаку. Сергей отдал им приказ остановиться, и они подчинились. Их хозяин был в нем и его приказы снова действовали. Но с погонщиками этот фокус не прошел. Тогда Сергей отдал приказ тварям напасть на погонщиков.
– Брат беги, – слышал он зов Хоуп.
Сдерживать снерга внутри себя было невероятно сложно, но Сергей упорно сопротивлялся. Твари быстро расправились с невооруженными погонщиками и ему никто не мешал. Подойдя к пульту управления, он ввел команду для корабля на полное уничтожение всей информации по своему реагенту, исследованиям Менялы и всему, что произошло в лаборатории. Больше ему здесь делать было нечего. Конечно, с пятью тварями, можно было попытаться спасти оставшихся людей, но против вооруженных погонщиков они долго не продержатся.
– Брат, беги, – снова услышал он зов Хоуп.
– Да, братишка, – ответил он. – Так я, пожалуй, и сделаю.
Уже несколько месяцев прошло со дня неудачного эксперимента, в результате которого у Джона появился новый палец, а Лоббитс все еще изучал Дикобраза. Через Омара он выклянчивал у Цитадели все новые и новые экземпляры, но ничего необычного так и не находил. Проводить новый опыт с расщеплением иглы ему запретили, а все остальные предоставленные экземпляры не отличались от обычных.
Джон приходил все реже и реже, училище отнимало у него все время, поэтому помогал Лоббитсу только Омар, которому все эти опыты были скучны и неинтересны. Вот и сегодня он хоть и доставил в лабораторию новый экземпляр, но был абсолютно не заинтересован в его обследовании.
– Омар, ну что ты делаешь. Зачем ты его так берешь? – возмущался профессор Лоббитс. – Это же тебе не бесполезная тушка твари.
Омар удивленно посмотрел на тушу летуна, которую он нес, держа за хвост.
– Ну, вообще-то, это и есть тушка твари, – выдавил Омар, потрясая экземпляром летуна.
– Тушка твари!!! Тушка твари!!! – орал Лоббитс в истерике. – Ты что, идиот. Это единственный экземпляр летуна, вошедшего в симбиоз с наземной тварью неопределенного происхождения и… и… и назначения.
– Единственный? – недоуменно переспросил Омар. – Да их вообще-то несколько десятков штук.
– Ааа! Бестолочь! – махнул Лоббитс на Омара и попытался забрать у него экземпляр, но тот оказался тяжёлым и он тут же вернул его обратно.
– Клади сюда, – показал он на разделочный стол.
Омар со всего маху шлепнул тушу об стол и удовлетворенно уставился на профессора. Но, только что негодующий Лоббитс, уже полностью погрузился в работу и не обратил внимания на ухмылку и вызывающий жест своего коллеги.
– Так, перед нами экземпляр летуна, изъятый с тела мертвой твари под кодовым названием Дикобраз, – начал записывать Лоббитс на диктофон. – По словам очевидцев, на Дикобразе обитало несколько десятков таких летунов. Своими панцирями они образовывали дополнительную защиту в виде чешую. Эти летуны способны эффективно функционировать отдельно от хозяина. Но при этом, они его безоговорочно защищают. Что и было показано во время инцидента на Южном посту, когда все действующие летуны заслонили собой хозяина. Причем, их оказалось достаточно много для того, чтобы остановить выстрел плазменного ракетомета. Судя об имеющейся на данный момент информации, тела обычных летунов не обладают достаточной прочностью для этого. Обычно, одного выстрела пониженной мощности из светового ружья достаточно, для того, чтобы прострелить насквозь две или даже три особи. А в нашем случае, несколько десятков летунов смогли деактивировать луч плазмы в тысячи раз мощнее. Этот факт говорит о существенном отличии рассматриваемого образца от обычного летуна.
– Да нет там ничего необычного, – пробубнил Омар. – Мы каждый миллиметр осмотрели.
Но Лоббитс, как обычно, не обратил на это высказывание никакого внимания. Хотя, может и обратил, но только вида не показал. Кто его поймет, этого чокнутого профессора.
– Изучив предварительные исследования Цитадели, – продолжал Лоббитс, – я еще раз убедился в их некомпетентности, безалаберности и… и… и… ну, в общем, в Цитадели работают одни идиоты.
Омар только и смог в негодовании открыть рот от такого высказывания.
– Судя по исследованиям Цитадели, – продолжал профессор, – экземпляр имеет абсолютно идентичный предшествующим образцам набор внутренних органов, такую же структуру тканей и костей, – Лоббитс сделал небольшую паузу, как будто что-то обдумывая, – вот только непонятно по каким причинам Цитадель не исследовала молекулярный состав экземпляра.
– А чего его исследовать-то? – не удержался от комментария Омар. – И так все понятно.
В этот раз Лоббитс отреагировал на высказывание.
– Да что тебе понятно-то? – спросил он у Омара. – Объясни мне тогда, как кучка самых хрупких тварей снергов, остановила выстрел Свища. Какая у вас там официальная версия?
– Мы над этим еще работаем, – уныло ответил Омар.
– Работают они, – передразнил его Лоббитс и продолжил свою запись.
– Итак, по всем внешним признакам летун не отличается от обычного образца. Но у меня есть теория, что какой-то один или сразу несколько органов данного экземпляра отличается от органов обычного представителя его рода. И, возможно, они выполнены из материала, идентичного материалу иголки Дикобраза. Судя по опыту пальца Джона Пауэра, данный материал может абсолютно идеально маскироваться под любой орган. Палец Джона в течение суток принял необходимый цвет и внешний вид, а еще через неделю приобрел абсолютно идентичную натуральному пальцу чувствительность. Единственным его отличием от остальных является то, что его невозможно частично повредить. Джон чувствует боль, но палец повредить не получается.