– Но это не «висяк», – заметил Сэмюэлс. – Парень умер только вчера.
– Поговорим через сорок восемь часов, – повторил Краудер, закрывая дискуссию.
Босх кивнул. Именно это он и хотел услышать – что дело продлят хотя бы еще на два дня. Однако волновало его и кое-что другое.
– А что нам делать, когда начнут звонить все, кто захочет получить награду Зейаса? – спросил он. – Мы можем рассчитывать на помощь?
– Это была игра на публику, – пробормотал Краудер. – Он хочет баллотироваться в губернаторы.
– Не важно, – возразил Босх. – Звонков будет море, а мы не можем весь день торчать на телефоне.
Краудер посмотрел на Сэмюэлса, но тот покачал головой.
– У людей полно работы, – ответил он, имея в виду других сотрудников отдела. – И на вас теперь тоже можно не рассчитывать. Мне некого вам дать.
Лейтенант еще мог как-то примириться с тем, что Босх и Сото на время выпадут из обоймы, но выделять нескольких детективов только для работы с телефонными звонками было уже слишком.
Босх заранее знал, что ничего не выйдет, но хотел услышать отказ – на случай, когда им с Сото понадобится нечто другое. Краудер строил свою политику на основе баланса интересов, поэтому, получив отказ в одной просьбе, можно было с большой долей вероятности рассчитывать на одобрение другой.
– Еще один момент, – добавил Сэмюэлс. – У этого Мерседа было гражданство?
Босх сделал паузу, прежде чем ответить. Но его опередила Сото.
– А что? – поинтересовалась она. – Это что-то меняет?
Вопрос был резонный. Если Сэмюэлс не собирался помогать им на том основании, что Мерсед не являлся гражданином, ему следовало заявить об этом прямо. Босху понравилась напористость Люсии. Но Краудер сразу сменил тему.
– Я подумаю, как поступить, – сказал он. – Может, приглашу к нам пару дамочек из офиса: пусть посидят несколько дней на «горячей линии». Я уже давно хотел попросить шефа помочь нам с этими бесконечными звонками. Поживем – увидим. После того что Зейас натворил с нашим отделом, я буду только рад, если он отстегнет кому-нибудь пятьдесят штук.
– В точку, – согласился Босх.
Краудер был прав. Занимая кресло мэра, Зейас не особенно благоволил к отделу. Он заручился поддержкой большинства в городском совете, которое послушно следовало его политическому курсу и действовало по его указке. В течение восьми лет они постоянно урезали бюджет отдела и тормозили любые попытки повысить оклады для кадровых сотрудников полиции.
Босх понял, что совещание закончено. Он встал и вышел вместе с Сото. Сэмюэлс остался. Похоже, у него еще было о чем поговорить с начальником отдела.
– Гарри, жду вас через сорок восемь часов, – бросил ему в спину Краудер.
– Ясно.
Босх и Сото спустились вниз и вернулись в свой маленький отсек, где стояло два стола, расставленных у противоположных перегородок и повернутых спиной друг к другу. Эта конфигурация сохранилась еще с тех пор, как Босх работал со своим прежним напарником Дэвидом Чью. Тогда его это устраивало, поскольку Чью был ветераном детективного отдела и не нуждался в том, чтобы его кто-то контролировал. Но Сото к ветеранам никак не относилась, поэтому Босх обратился в городские службы с просьбой изменить расположение столов и повернуть их так, чтобы во время работы детективы сидели лицом друг к другу. Он сделал заявку сразу после того, как Сото появилась в их отделе, и до сих пор ждал ответа.
На столе Босха лежали три канцелярские папки, коробка с вещдоками и футляр с музыкальным инструментом – все это они занесли сюда перед пресс-конференцией. С тех пор как они вернулись из Холленбека, Босху не терпелось открыть коробку и заняться делом. Он даже не стал садиться, а сразу достал перочинный нож и вскрыл коробку. На ней не было никаких опознавательных стикеров, поэтому Босх мог только гадать, когда ее запечатали Рохас и Родригес и сколько времени она провела в архиве.
– Мне понравилось, что ты сказала, – заметил Босх. – Насчет того, чтобы оставить дело.
– Само вырвалось, – отмахнулась Сото. – Как по-твоему, почему Сэмюэлс спросил насчет гражданства Мерседа?
– Потому что он канцелярская крыса. Помешан на статистике и мечтает, чтобы все сидели по уши в работе и раскрывали побольше дел. Он будет рад, если мы забудем про Мерседа и займемся чем-нибудь попроще.
– Получается, раз Мерсед не гражданин, то он не в счет? И мы должны переключиться на кого-то другого?
Босх поднял голову от коробки и пожал плечами.
– Политика, – объяснил он. – Добро пожаловать в детективы.
Он открыл коробку и, к своему удивлению, обнаружил, что в ней почти ничего нет. На дне лежали две стопки DVD-дисков, перевязанные толстой резинкой. Отложив их в сторону, Гарри вытащил несколько бумажных пакетов с окровавленной одеждой. Это был костюм «мариачи», в котором Мерсед получил свою пулю.
– Вот сукин сын, – пробормотал Босх.
– Что такое? – спросила Сото.
Он показал ей пакет с белой рубашкой, испачканной пятнами засохшей крови, и объяснил:
– Это рубашка Мерседа. Она была на нем, когда в него стреляли.
Сото осторожно взяла пакет и заглянула внутрь.
– Ну да. И что?
– Мы пока мало знаем об этом деле – даже толком не читали материалы, – но я отлично помню, как во время выборов в мэры Зейас вечно таскал с собой Мерседа и выкатывал вперед его коляску. Так вот, иногда тот сидел в окровавленной рубашке, которую якобы прострелило пулей.
Судя по лицу Сото, она была шокирована тем, что ее герой Зейас мог унизиться до подобной уловки.
– Ужасно, что он так поступил!
Сам Босх давно не питал иллюзий насчет политиков. Но ему не хотелось разочаровывать Люсию.
– Может, ему об этом не сказали, – предположил он. – Помнишь того парня Спивака, который был вместе с ним на пресс-конференции? Он крутится в городской политике все время, что я его знаю. По-моему, Спивак вполне мог провернуть такой трюк, не посвящая в детали своего клиента. Это просто наемник, для него важен только результат.
Сото молча вернула ему пакет. Босх положил его на стол вместе с остальными и снова заглянул в коробку. Там лежала пачка снимков с места преступления. Босх покачал головой: столько усилий – и такой ничтожный результат.
– Вот и все, – сказал он. – Все, что они смогли найти.
– Извини, – пробормотала Сото.
– Тебе-то за что извиняться? Это не твоя вина.
Он взял одну из стопок с дисками и стянул с нее резинку. Шесть пластиковых коробок в стопке были помечены надписями с именами, датами и названиями мероприятий: все, кроме одного, состоялись за день до стрельбы на Мариачи-плаза. Босх насчитал два дня рождения и четыре свадьбы.
– Похоже, это записи выступлений Мерседа и его группы на свадьбах и прочих праздниках, – заметил он.