– Я счастливый человек, – сказал Ганнон, придвигаясь к ней.
– Не один ты счастлив, – ответила она, кладя голову ему на плечо.
Глаза Клита погрустнели.
– Ты найдешь другую женщину, – ласково сказала ему Аврелия. – За милю видно, что ты порядочный и добрый.
– Может быть, когда-нибудь. – Клит налил себе еще вина и поднял полную до краев чашу. – Но пока – вот моя возлюбленная.
Последовало неловкое молчание, Ганнон и Аврелия ждали, не захочет ли Клит сказать что-нибудь еще, но он тоже молчал.
– Сказать по правде, я бы уже лег спать. – Ганнон, подавив зевок, посмотрел на подругу, и та кивнула. – В винопитии мне уже с тобой не сравниться, Клит.
– А кто сказал, что ты когда-то мог сравниться? – парировал грек с приветливой улыбкой.
– Это похоже на вызов, но мне придется ответить на него в другой раз.
– Точно?
– Да.
– Я провожу вас.
– Разве ты не хочешь еще посидеть здесь?
– Хочу. Я вернусь сюда, когда провожу вас до двери.
– Его манит Ленайя! – подмигнула Аврелия.
– Возможно, – признал Клит; вино прогнало стыдливость. – Такие мероприятия случаются не часто, особенно в военное время. Одинокий мужчина должен ловить каждую возможность, а?
Аврелия встала.
– Пошли. Не стоит задерживать твоего друга.
Усмехнувшись, карфагенянин направился к выходу. Клит и Аврелия пошли за ним, но через несколько шагов его приятель остановился поговорить со знакомым командиром, и Ганнон не заметил этого. Его остановил вскрик Аврелии за спиной.
– Не прикасайся ко мне! – возмущенно крикнула она по-гречески.
– Почему нет, если мне нравится? – послышался мужской голос. – Должен сказать, для шлюхи ты прекрасно выглядишь. Почему бы нам не пойти в какое-нибудь более укромное место?
Развернувшись, Ганнон увидел возмущенное лицо Аврелии, а за ее плечом – изрытую оспой рожу местного солдата в залитой вином тунике. Рука солдата все еще лежала на талии женщины. Сделав два шага, Ганнон обошел ее и встал вплотную с ее обидчиком, который уже не выглядел таким веселым.
– В чем дело? – прорычал солдат.
– Она не шлюха и пришла со мной, – прогремел Ганнон. – Отвали.
Губы конопатого растянулись в ухмылке.
– Думаю, красавица предпочтет мое общество.
– Не надо, Ганнон. Оставь его.
Услышав в голосе Аврелии предостерегающую нотку, он бросил взгляд на стол рядом. С конопатым было трое друзей, которые внимательно и с кровожадным интересом следили за происходящим. Проклятье! Куда делся Клит? Наконец, он увидел его: тот стоял в пятнадцати шагах, поглощенный разговором. Ганнон выругался про себя. Если дело дойдет до драки, это расстояние все равно что до луны. И он решил лучше прибегнуть к дипломатии.
– Она моя жена, друг.
– Ты порешь чушь. Никто во время Ленайи не возьмет в такое место жену. – Солдат осклабился. – Если только потом не собираешься взять ее на оргию!
– Почему бы не начать прямо сейчас? – спросил один из его дружков, вставая.
Конопатый и прочие захохотали.
Ганнон сжал свою дубину, которая стояла рядом. Если действовать быстро, он свалит конопатого одним ударом. Вероятно, справится и с первым из его дружков, но одним богам известно, что будет, когда подоспеют двое остальных. Как и многие посетители, они могут быть вооружены.
– Давай решим вопрос по-хорошему, а? – Голос Клита никогда не звучал так приятно для уха Ганнона.
Его друг возник за спиной у вставшего солдата и приставил к его горлу нож.
– Можете делать что хотите с женщинами в святилище, но, как вам сказали, эта женщина здесь не одна.
Конопатый повернул голову и, увидев Клита, посмотрел на своих дружков.
Тут Ганнон воспользовался возможностью. Выхватив кинжал, он приставил его к животу конопатого. Укол вновь привлек внимание того к Ганнону, и в глазах его появился испуг.
– Не надо устраивать скандал, – тихо сказал карфагенянин. – Мы уходим. Садись и пей со своими друзьями – и забудем о происшедшем.
Но конопатый был не из робкого десятка.
– А если не сяду?
– Тогда я всажу клинок по рукоятку тебе в кишки. А мой друг перережет горло твоему дружку. А потом мы разберемся с остальными. Как хочешь. Решать тебе.
Мужчина внимательно посмотрел на него, словно запоминая, потом, шумно втянув воздух носом, шагнул назад.
– Мне нужно выпить, – объявил он.
Ганнон вздохнул с облегчением. Клит был крепкий мужчина, и сам он ему не уступал, но драка в подобном месте была рискованна. Она запросто могла перерасти в массовую потасовку, а выпитое вино – усилить неистовство. В такой сумятице легко получить нож под ребра.
Клит отпустил своего противника и подошел к Ганнону. С опаской поглядывая на пьяных солдат, они направились к выходу, держа Аврелию между собой.
– Ваша женщина не из Сицилии, верно?
Вопрос заставил Ганнона обернуться.
– А тебе-то что?
– И в отличие от тебя она слишком светлая для карфагенянки, – со знанием дела проговорил конопатый. – Откуда она? Я хочу попросить такую же в борделе.
– Вот туда и иди!
Празднование Ленайи закончилось так же быстро, как и началось, хотя это не помешало Клиту рассказывать о нем Ганнону еще несколько дней. Похоже, он на славу провел время с двумя женщинами сразу – одной жрицей и одной из местной знати. Ганнон не знал, верить ему или нет, но история звучала неплохо. И главное, у Клита поднялось настроение.
В последующие недели и месяцы жизнь в городе вернулась к своему мирному течению. Более длинные дни, почки на ветках и теплая погода предвещали наступление весны. Ганнон был рад, что зима закончилась. После месяцев относительного безделья хотелось выбраться из города. Но то, что скоро начнется новая кампания, не очень радовало. По большей части это ощущалось камнем на душе. Чтобы не расстаться с Аврелией на многие месяцы, единственным решением было взять ее с собой, но не хотелось подвергать женщину всевозможным опасностям. И так ей просто страшно повезло, что в свое время она избежала беды в обозе войска Гиппократа. В тщетной надежде, что все решится само собой, Ганнон старался не думать о предстоящем отъезде. Аврелия тоже не заводила разговоров, но выражение лица любимой говорило, что она не рада таким перспективам. Прошло десять печальных дней, в течение которых оба не касались горячей темы.
Вопрос встал ребром однажды вечером, но не так, как кто-либо из них мог предположить. Ганнон ушел еще до рассвета муштровать солдат, но вернулся раньше, чем обычно. Аврелии не было дома, и он решил, что любимая пошла за продуктами для ужина. Ее все еще не было и когда он вернулся, наскоро сходив в общественные бани. Не ощутив беспокойства, так как она подружилась с соседками, юноша прилег немного отдохнуть и вскоре заснул.