Это был тот самый, на 15 лет рассчитанный, строительный проект, пробуждающий в цейлонцах одновременно гордость и смущение. Гордость – ибо их страна, возможно, перестанет быть притчей во языцех как арена этнических столкновений и прославится как стратегически важный узел мировой морской торговли; а смущение – оттого, что строительство морского порта ведут и финансируют не они сами, а китайцы. Доступ на строительные участки строго ограничен. Желая оценить величие затеянного, я тайком пробрался на охраняемую территорию, был задержан и просидел в хамбантотском полицейском околотке семь часов – потом блюстители закона сняли с меня обвинения [56] .
Близ Хамбантоты, как и вблизи пакистанского Гвадара, синеет море и грохочет прибой. Изумительно красивые места; они словно создавались для того, чтобы сделаться знаменитыми в XXI в. Кстати, в древности Хамбантота была хорошо известна: город принадлежал Рухунскому царству, через него проходил один из морских шелковых путей. Ныне это небольшой городок с 20 тыс. обитателей, несколькими улицами, вдоль которых выстроились оживленно торгующие магазины, с деревянными рыбачьими лодками, по четыре в ряд стоящими на якоре в маленькой гавани либо сохнущими на песке при полном отливе. (Зачастую эти лодки принадлежат мусульманам, выходцам из Малайи.)
Прибрежная гостиница, где я остановился, в буквальном смысле оказалась позаброшенным приютом на краю земли: кроме меня самого, там насчитывалось только двое постояльцев. Гостиницу отстроили заново на развалинах прежней, разрушенной ударом цунами в 2004 г. Громадная волна уничтожила и все рыбацкие лодки, сохшие на песке, – пришлось при помощи мирового сообщества обзаводиться новыми. На Шри-Ланке цунами погубило 35 тыс. человек, а 400 тыс. остались без крова. И в самом деле, Хамбантота – олицетворение всего индоокеанского мира в нынешнюю историческую эпоху: цунами ее разрушает, а великодержавный Китай благотворит ей.
До того как начали строить порт, Хамбантота была цейлонскими задворками. Она сделалась известна только в начале XX в., когда в ней жил великий английский писатель Леонард Вулф, занимавший должность младшего правительственного чиновника. Позднее ставший мужем Вирджинии Вулф и директором прославленного книжного издательства Hogarth Press, Леонард Вулф собрал в Хамбантоте материалы для блистательного романа об ужасах сельского существования в этом уголке Цейлона. «Деревушка в джунглях» вышла из печати в 1913 г. Сразу же за окраинами Хамбантоты и сегодня простирается засушливая местность, где чахлые пальмовые рощицы растут на бурой вязкой глине, – поневоле вспомнишь написанную Вулфом книгу.
Азми Тассим, заведующий городской торговой палатой, с гордостью рассказывал мне о Леонарде Вулфе и настаивал на том, что новый порт в действительности строят цейлонцы, а не китайцы. Он заметил: стратегически удобное положение Хамбантоты и значительная морская глубина у самых берегов уже давно делали ее идеальным местом для портового строительства. Поначалу над проектом работали канадцы – это было прежде, чем Китай и Шри-Ланка подписали в 2007-м долгосрочный договор. «У нас мало денег и специалистов, оттого мы искали иностранной поддержки». В Хамбантоте, добавил Азми Тассим, намереваются построить центр для проведения конференций и новый аэропорт – в этих начинаниях китайцы, вероятно, участия не примут. А достроят порт – и китайцам, скорее всего, не позволят управлять им.
В одном отношении заведующий торговой палатой прав. Китайское продвижение по Индийскому океану – пример не столько агрессивной имперской политики, сколько изощренной широкомасштабной стратегии, использующей любые законные коммерческие возможности, которые возникают в местах, важных для военных и экономических интересов Китая. В сущности, Китай умело скользит по волне экономической истории, однако сам не прокладывает никакого исторического курса. Если в Гвадаре гаванью, построенной китайцами, предстоит заведовать Правлению Сингапурского порта (ПСП), то и в Хамбантоте обнаружится по меньшей мере одна «прокладка» между китайскими целями и окружающей действительностью. Китаю не нужно управлять никакими гаванями. Китаю требуются лишь современные порты и бункерные сооружения – для торговых судов и, возможно, для военных кораблей, – требуются везде, где Пекин изо всех сил старается устанавливать и поддерживать безукоризненные дипломатические и военные отношения. Хамбантота и ей подобные гавани обратятся «проточными» центрами, где Китай сможет временно и в огромных количествах хранить промышленные товары, производимые для вывоза на рынки Среднего Востока, Южной и Юго-Восточной Азии. Получается, Хамбантота – крохотный образ вырастающей, но при этом поразительно малозаметной китайской империи, которую создают мягко, умело и властно [2].
На закате древней истории Цейлон, расположенный у слияния Бенгальского залива с Аравийским морем, был перевалочным пунктом в торговле между Китаем и Средним Востоком. Как пишет Джордж Хурани, плывшие к западу китайские суда достигали Цейлона, а на Цейлоне дальнейшую западную торговлю брали в свои руки персы и аксумиты (народ, населявший нынешнюю Эфиопию) [3]. Китайский флотоводец Чжэн-Хэ положил этому конец, начав использовать Цейлон как морской оплот, откуда китайцы добирались до самого Африканского Рога – они совершили два плавания к полуострову. В 1410 г. Чжэн-Хэ поставил близ Галле, неподалеку от самой южной оконечности Цейлона и, следовательно, всего Индийского полуконтинента, каменную плиту с высеченной надписью на трех языках – китайском, персидском и тамильском. (Эту плиту раскопали ровно пять веков спустя.) Надпись призывала благословение индусских божеств и молила о миропорядке, основанном на торговле и не знающем войн. Годом ранее Цейлон пережил китайское вторжение: пришельцы достигли буддийской столицы Канди, стоявшей в невысоких горах посреди острова, взяли ее приступом и пленили сингальского царя и царицу, а также большинство придворных. Это было карательной экспедицией: за некоторое время до нашествия сингалы отказались отдать китайцам драгоценную святыню: Зуб Будды [4].
В XV в. китайцы владели Цейлоном 30 лет. Потом начался европейский натиск, и Цейлон последовательно оккупировали Португалия, Голландия и Британия – это была целая историческая эпоха, окончившаяся только в середине XX в. То обстоятельство, что китайцы проникли на Цейлон прежде, чем остров очутился под западной опекой, повлияло на местную историю и учитывается текущей китайской политикой по отношению к Шри-Ланке и всему Индоокеанскому бассейну. Дорогостоящее прославление и увековечение плаваний и подвигов Чжэн-Хэ пекинскими властями говорит о многом и недвусмысленно.
Деятельность китайцев на Шри-Ланке свидетельствует, что, как заметил один флотский офицер-индиец, Китай готов «бросить якорь у южного порога Индии». Китай участвует в миллиардном проекте хамбантотского развития, в создании промышленно-торговой зоны, где появятся глубоководная гавань, строившаяся на моих глазах, заправочные сооружения, склады горючего, нефтеперегонный завод – и другая инфраструктура, о которой заведующий торговой палатой не упоминал [5]. В один прекрасный день этот комплекс может послужить заправочной и ремонтной базой для китайских военных кораблей, которые крейсируют по Индийскому океану, чтобы охранять нефтеналивные суда, плывущие в Китай из Саудовской Аравии. А Хамбантота, лежащая в той же части острова, где шесть веков назад высадился Чжэн-Хэ, находится среди самых важных и оживленных путей индоокеанского судоходства. И если Индия, вынужденная считаться с политическими пристрастиями многочисленных тамилов, живущих в ее пределах, не отваживается предоставлять военную помощь буддистскому сингальскому правительству Шри-Ланки, то Пакистан и Китай охотно приходят ему на выручку. Китай поставляет Шри-Ланке самолеты-истребители, бронетранспортеры, зенитные пулеметы и пушки, ракеты и радары противовоздушной обороны, реактивные гранатометы. Китайская денежная помощь Цейлону подскочила с нескольких миллионов долларов в 2005-м до миллиарда в 2008-м. Для сравнения: Соединенные Штаты раскошелились лишь на 7,4 млн долларов. А военную помощь США приостановили в 2007-м – из-за того, что сингальское правительство попирало права человека, воюя с тамильскими племенами. Китай, разведывающий на юге Шри-Ланки месторождения природного газа и там же строящий угольную электростанцию стоимостью в 455 млн долларов, отнюдь не руководствуется никакими высоконравственными соображениями [6].