Флаг этот был особенным. Жуткий скелет стоял на двух черепах, под которым были выведены буквы «АВН» (A Barbadians Head) и «АМН» (A Martinician Head). По старой памяти Робертс враждовал с губернаторами этих островов. Но корни этой вражды не были известны никому. Теперь к этому списку могли добавиться буквы «АРН».
Робертс отомстил за товарищей, приблизившись ночью на фрегате и расстреляв посёлок. Взяли неплохую добычу. А вероломного губернатора повесили на площади. Предварительно отрезав язык и пальцы. А когда тот перестал дёргаться, отрубили голову и насадили на шпиль в башенке его резиденции. После этого Робертс поменял флаг. На новом чёрном полотнище появились моряк и скелет, держащие песочные часы. Символ грядущего возмездия.
Чёрный Барт. Неуловимый Барт. Барт Мститель. Много прозвищ он получил, много пролил крови и потопил кораблей. Говаривали, что больше четырёх с половиной сотен кораблей были разграблены за те несколько лет, что Робертс странствовал под чёрным флагом.
Но Пью уж того не видал. Отомстив за смерть товарища, Робертс отплыл на юг, к Мадагаскару, где избавился от Пью. Не по своей воле бывший корсар вернулся назад, пространствовав год, лишившись своих сокровищ и так и не попав в Европу. По какой причине Чёрный Барт высадил на берег своего помощника, неизвестно. Но уж лучше бы и наш капитан поступил подобным образом — тогда многих бед удалось бы миновать…
Такова была история, рассказанная бывшим капером.
Вместе с Пью «Королевскую удачу» покинул и Питер Скадемор, врач и хирург. Он хотел поселиться на Мадагаскаре и открыть практику, благо пациентов в этих землях было предостаточно. И платили они щедро.
Робертс отпустил лекаря в благодарность за своё излечение. Но Флинт не собирался считаться со свободой хирурга. Нам нужен был врач — и мы его заполучили, не спрашивая.
Отдохнув на твёрдой земле, мы вернулись на корабли, чтоб отплыть с утренним отливом.
А на рассвете дозорный доложил о парусах, приближающихся прямиком к нашей бухте. Как позже оказалось, капитаны английских судов «Гринвич» и «Кассандра» захватили матросов, отправившихся в поселение за материалами. Допросив их, решили отыскать и захватить севшую на мель «Принцессу», вместе со всем содержимым её трюмов, естественно.
Обойдя островок, скрывавший нашу бухту, они вдруг увидели паруса «Короля Джеймса» и «Моржа». Поняв, что «Принцесса» не так слаба, как хотелось, англичане обратились к находящемуся неподалеку голландскому кораблю с просьбой о помощи в предстоящем бою. Обещая разделить премию за наши головы. Голландец повернул против ветра, но с ответом не спешил. Английские суда двинулись в нашу сторону.
«Гринвич» был шестнадцатипушечным шлюпом, и большой опасности для наших кораблей не представлял. А вот «Кассандра» выглядела угрожающе. Две орудийных палубы, как у «Короля Джеймся», несколько фальконетов и полторы сотни человек команды представляли собой угрозу для любого корабля, бросившего ей вызов.
Нам предложили бой. Принять его или сдаться, иного выбора у нас не было. При таком раскладе выбирать не приходилось. Мы подняли черные флаги.
И тут нервы капитана голландца не выдержали, они удалились. «Гринвич» при том попытался обойти нас с подветренной стороны и был отнесён течением за оконечность острова и скрылся из виду. Бог был на нашей стороне в тот день. Но взял с нас за то большую цену.
«Кассандра» осталась одна против двух наших кораблей. Тридцать шесть орудий, вдвое меньше нашего.
Пока боцман свистал тревогу, «Кассандра» дала залп из всех орудий. Я увидел дым и огонь, вырвавшиеся из стволов. Затем над водной гладью пронёсся рокот вперемешку со свистом.
Противнику повезло. Первый же залп разворотил овердек «Короля Джеймса» и разорвал нижние паруса.
Я как раз находился на полубаке. Ядра просвистели у самой моей головы, одно из них пробило кливер и зацепило фок‑мачту, второе прошло ниже, над палубой, и проделало брешь в стене капитанской каюты на юте. Остальные снаряды посекли борта «Короля Джеймса» выше ватерлинии, как раз там, где находилась готовая к бою орудийная обслуга. Урон был ужасен, это стало ясно сразу. Корпус корабля вздрагивал от ударов ядер, щепки, осколки метала и картечь сносили людей, как ветер листья. Кровь забрызгала палубу, повсеместно раздавались крики боли и ужаса. На моих глазах одному из матросов ядром отшибло голову, а второго посекло щепками пробитого фальшборта. Я присел, словно это могло спасти меня от смертельного вихря.
Запахло дымом и гарью. Я не сразу обнаружил, что доски под моими ногами стали нагреваться и дымить. Лишь когда огонь вырвался наружу, я понял, что на камбузе вспыхнул пожар.
Капитан сам стоял у руля, пытаясь вывести корабль из‑под огня, но это оказалось невозможным. Остров надёжно укрывал нас от западного ветра, и обвисшие паруса не давали кораблю движения. Мы стояли почти носомк врагу, не имея возможности развернуться бортом для стрельбы.
«Морж» стоял севернее, ветер легко наполнил его паруса. Разворачивая корабль бакштаг, Флинт дал ответный залп из всех десяти пушек правого борта. Пороховой дым волной скрыл «Моржа» от носа до кормы, когда 24фунтовые орудия одно за другим извергали огонь и смерть на врага. Грохот пушек разнёсся над волнами подобно ритму огромного барабана. Израэль был мастером своего дела, этого у него не отымешь. В трубу я видел результат работы канонира. Как минимум три пушки «Кассандры» были практически сметены с палубы тяжёлыми ядрами.
Тем временем пожар на «Короле Джеймсе» вырвался на верхнюю палубу, и стало ясно, что корабль не спасти. Помпы работали вовсю, но огонь разрастался быстрее. Я подгонял ребят, но большинство матросов находилось в таком смятении, сто не слышали или не понимали приказов. Некоторые в панике бросались за борт, другие пытались помочь раненным товарищам. Я раздавал направо и налево толчки и оплеухи, пытаясь привести в чувство растерянных матросов, но лишь немногие приходили в себя и начинали что‑либо делать.
Капитан нашёл неожиданное, но единственно верное решение. По его приказу несколько молодцев, сохранивших хладнокровие, спустились в трюм. В руках их были топоры. Другие в это время спешно спускали шлюпки на воду.
На палубе остались раненные и обезумевшие от собственной трусости матросы. В шлюпки спустились самые трезвые и сообразительные. Вооружившись мушкетами, мы поспешили на выручку «Моржу».
В этот момент «Кассандра» дала второй залп. Абордажная команда, сгрудившаяся на носу «Моржа», была сметена словно ураганом. Те, кто удержался на ногах, поспешили укрыться под палубой. Другим повезло меньше…
Я видел всё это в подзорную трубу и лишь стискивал зубы, не в силах что либо предпринять в данный момент. Кем бы ни был канонир «Кассандры», следует отдать ему должное — не на каждом военном корабле могли похвастать таким искусством стрельбы.
Ветер относил корабли к соседнему острову.