Олеся стала для нее подарком. Работала быстро, с покупателями была вежливой, терпеливой, пожалуй, терпеливее самой Ольги.
В кабинет долетал звонкий Олесин голосок. Рассказ о том, как на Украине плохо, Ольга выслушала еще утром. Да и слушать было необязательно, по телевизору об этом говорили постоянно. Телевизору Ольга давно не верила, но про Украину едва ли врали. Слишком многие выходцы из самостийного государства попадались ей в последнее время. Недавно она вызывала домой слесаря — с Украины. Сетки от комаров на окна ставила, спросила парнишку-рабочего, откуда он, так тоже из-под Одессы.
— Ты что хмурая такая? — спросила Оксана.
— Пашка жениться собрался, — неожиданно призналась Ольга.
Давно дала себе слово ничего никому о семье не рассказывать, но иногда срывалась.
— Ну и хорошо, — улыбнулась компаньонка.
— Чего хорошего-то? — не поняла Ольга. — Через два года разведутся, хлопот не оберешься.
— Да ладно тебе! — махнула рукой Оксана. — Если они друг друга любят, все у них сложится хорошо. Паша мальчик хороший, сейчас таких мало, жена будет за него двумя руками держаться.
— Не скажи. В жизни все как раз наоборот. У хороших мужиков такие стервы бывают. Правда, девочка вроде бы не плохая, скромненькая. Они учатся вместе.
— Ты в их дела не лезь, — предостерегла подруга. — А то будешь виновата всю жизнь, если что не так сложится.
— Я и не лезу.
— Все надо делать вовремя. — Оксана закурила, развела рукой дым. — А то женятся в сорок, замуж выходят в тридцать пять, а потом жалуются, что дети больные.
Привезли хлеб. Девушка-продавщица вышла принять товар, Ольга смотрела в окно, как водитель несет лоток с батонами.
Арсений не появлялся. Другого Ольга и не ждала, но все равно стало грустно.
— Счастливая ты, — вздохнула Оксана. — Все у тебя есть. Сын. Внуки будут.
— Я счастливая? — поразилась Ольга. — Да я всю жизнь как ломовая лошадь вкалывала.
— Значит, заслужила свое счастье. У меня вот никого нет, кроме племянников, и то я радуюсь, а ты всегда недовольна.
Хлебный фургон уехал. На зеленой траве газона мелькнуло желтое пятно. Ольга встала, подошла поближе к окну — так и есть, мужчина в серой ветровке выгуливал пушистую колли.
Собака утянула хозяина из поля видимости. Ольга вернулась к столу, достала из ящика сигареты.
— Кури здесь, — предложила Оксана. — Окно открыто, выдует.
— Не хочу. — Ольга вышла на крыльцо, щелкнула зажигалкой.
Как она и предполагала, мужчина появился минуты через три. Колли равнодушно скользнула по Ольге взглядом, понюхала бордюр тротуара.
— Здравствуйте, — улыбнулась Ольга.
Хозяин собаки напоминал ей молодого Колю. Не внешне, а какой-то внутренней робостью. Робость была незаметна, но Ольга ее чувствовала. Мужчина был из постоянных покупателей. Первое время он появлялся вместе с женой, последние полгода — один. Продавщицы даже судачили по этому поводу.
— Здравствуйте, — кивнул он.
Колли вновь потянула хозяина. Ольга бросила сигарету, пошла рядом.
— Извините, — улыбнулась она собачнику. — Мы заметили, что давно не видно вашей жены…
— Рак, — коротко ответил он, не посмотрев на нее.
Это плохо. Человек, недавно потерявший жену, для нового знакомства не готов. Ольга об этом читала, она любила популярную психологию.
— Знаете что, — она решительно взяла его за руку. — Вам не стоит сейчас быть одному. Я это точно знаю, я когда-то тоже потеряла мужа.
Вблизи мужчина казался старше, чем она думала. Впрочем, горе старит. Скорее всего, он всего на пару лет постарше ее.
— Вам нужно быть с людьми.
Он криво усмехнулся, необидно высвободил руку, легко погладил ее по локтю и ушел. Ольга смотрела ему вслед. Он миновал черную «БМВ», скрылся в ближайшем подъезде. «БМВ» принадлежала ему, Ольга несколько раз видела, как он из нее вылезал. Ей никогда не заработать на такую машину.
Подмывало опять позвонить следователю, все-таки нераскрытое убийство Владислава ее нервировало. Звонить она, конечно, не стала. Вернулась в магазин, подменила продавщицу в овощном отделе. Ольга давно пообещала себе быть отзывчивой хозяйкой и строго этому обещанию следовала.
Жанна проспала. Вечером уснула, проснулась в полной темноте и лежала почти до утра, ворочаясь с боку на бок. Уже собралась вставать, но неожиданно задремала и даже не слышала, как поднялся Миша.
— Тебя подождать? — спросил муж, когда она наконец приплелась на кухню.
— Нет, — отказалась Жанна. — Я попозже.
Миша уехал, она еще посидела на кухне. День обещал быть неудачным, мысли ворочались неохотно, такое с ней иногда бывало, и это состояние тупой усталости Жанна ненавидела.
Прохладный душ немного ей помог. Она неторопливо подкрасилась, с удовольствием посмотрела на себя в зеркало. Не писаная красавица, но и далеко не дурнушка.
После холодных, будто в апреле, дней пронзительный ветер сменился теплым безветрием. Пройдусь, решила Жанна, миновав собственную машину, спустилась в метро и вышла на остановку раньше.
До работы ближе было идти по широкой улице, но она свернула в переулки, достала из сумки наушники, вставила в уши. У детского магазина, в котором не так давно покупала подарок Настиному малышу, она подошла к витрине, посмотрела на выставленные игрушки.
Ивана она увидела в витринном стекле.
— Привет. — Жанна вынула один наушник и покосилась на стоявшего рядом коллегу.
— Привет, — кивнул Иван.
— Ты за мной шел?
— Да.
— Зачем?
Он не ответил, смотрел мимо нее на большого рыжего медведя.
— Я в детстве очень такого хотела, — неожиданно призналась Жанна. — А мне так и не купили. Дорого.
Он опять промолчал. Жанна вздохнула, оторвалась от витрины и двинулась дальше.
— У меня вообще не было игрушек. — Он шел рядом, пропуская ее вперед, когда приходилось обходить припаркованные машины.
— Почему? — Жанна остановилась, едва не уткнувшись Ивану в грудь носом.
— Потому что нас у матери было четверо, — усмехнулся он. — И нам едва хватало на еду.
— А в сад ты не ходил? — Зачем она к нему пристает? Видит же, что отвечать ему не хочется.
— Там, где я рос, детских садов не было. — Она чуть не спросила почему, но он пояснил сам. — Я рос в деревне, в далекой провинции.
— И как же ты попал в Москву? — отчего-то зло спросила Жанна.
— Приехал на поезде. В плацкартном вагоне. Поступил в институт, выучился и стал тут жить. А что?