Я молча смотрела на него. Что-то неуловимо изменилось в нем. Я не могла сказать, что именно, но в его взгляде появились отстраненность и грусть, и черты лица заострились, стали жестче. Ни один художник не удержался бы от того, чтобы набросать сейчас его портрет.
Я знала, что он говорит о матери Джека и ему больно, потому что столько лет не заживает рана на сердце.
Боже, я и впрямь напилась – откуда мне знать, любил ли он ее? В конце концов, Джейс – парень. А парни не страдают от сердечных ран. Они лечат их алкоголем или беспорядочным сексом.
Мне стало слишком тяжело держать глаза открытыми.
– Я бы сейчас не отказалась от того кекса.
Он рассмеялся и медленно покачал головой.
– Тебе бы он понравился. Он тоже со «Сникерсом». Но думаю, что ты бы не стала его есть.
– Я тоже так думаю. – Я помолчала. – Ты останешься?
Повисла пауза, и я почувствовала, как его палец скользит по моей щеке, захватывая прядь волос и заправляя ее за ухо.
– Я останусь, пока ты не заснешь.
– Тебе недолго ждать. – Я бы хотела не смыкать глаз, но они не слушались. – И нам нужно поговорить…
– Спи, Тесс. Я обещаю… – Кровать скрипнула, и я почувствовала, как его губы прижались к моему лбу. – …мы поговорим завтра… если прежде меня не убьет твой брат.
* * *
* * *
У меня в голове поселился чертенок, и сейчас он крушил мой череп кувалдой. С жалобным стоном я перекатилась на бок и, поморгав, приоткрыла глаза.
Небольшое окно возле кровати Дебби пропускало слишком много света, и я поморщилась, прижимая ладонь к пульсирующему лбу.
– Ой, – простонала я, приподнимаясь. Одеяло соскользнуло, и до меня дошло, что я так и спала в одежде.
Мягкий смех поплыл по комнате.
– Мне было интересно, когда же ты очнешься.
Мой измученный взгляд качнулся в сторону двери. Дебби стояла, прислонившись к косяку, и хихикала. Чувствуя во рту отвратительный привкус сотни неправильных решений прошлой ночи, я посмотрела на часы.
– Ни фига себе.
Почти час дня.
Она снова рассмеялась.
– Что, перебрала вчера?
– Да, – прохрипела я.
Дебби оттолкнулась от двери и подошла к небольшому холодильнику. Достав оттуда маленькую бутылку апельсинового сока, она схватила со стола какую-то баночку и присела на мою кровать.
Мой мозг стал ватным, словно за ночь покрылся пухом. Я тупо смотрела, как она достает две таблетки аспирина.
– На, выпей. – Она протянула мне сок и аспирин. – Это поможет.
Я бы не отказалась и от выстрела в голову, если бы помогло. Проглотив таблетки, я запила их жадным глотком апельсинового сока.
– Теперь ты официально студентка колледжа, – сказала подруга, закручивая крышкой баночку с аспирином.
– Да? – Я официально чувствовала себя дерьмом.
Дебби кивнула.
– Первое студенческое похмелье. Это традиция.
– Отстой. – Я прижала руку к голове. – Полный отстой.
– Эй. – Она похлопала меня по ноге. – По крайней мере, тебя не рвало.
Я крепко зажмурилась.
– И то верно.
– Что с тобой случилось вчера? – спросила Дебби, устраиваясь поудобнее. – Я видела, как ты поднялась наверх, но так и не вернулась. Где-то через час пришел Кэм, он искал тебя.
Мои глаза расширились, когда воспоминания о вчерашних событиях хлынули нескончаемым потоком. Меня обдало холодом, а потом бросило в жар.
О. Мой. Бог.
Кажется, я заигралась в оральный секс с Джейсом.
Неужели это я? В памяти ожили его губы и язык – на мне, во мне. Я покраснела, и пульс подскочил до небес. Совсем другая боль разлилась по грудям и спустилась ниже, гораздо ниже.
Ага. Это я, и это моя жизнь.
Стремительно повернувшись, невзирая на жестокий спазм в висках, я схватила с тумбочки сотовый телефон. Я даже не помнила, как положила его туда. Должно быть, Джейс достал его у меня из кармана. Пропущенных звонков от Кэма не было. Я решила, что Джейс вернулся в общагу и сказал ему, что отвез меня домой. Опустив множество подробностей.
Боже, я надеялась, что он так и сделал.
Как бы я ни хотела Джейса – а я хотела его и телом, и душой, – больше всего я боялась, что из-за меня между ним и моим братом возникнут проблемы. И тогда нам придется держать свои отношения в тайне.
Если, конечно, эти отношения сложатся.
Странно, что я не увидела ни пропущенных звонков, ни сообщений от Джейса.
Живот скрутило, и я бросила телефон на кровать рядом с собой.
– Я вернулась в общежитие, – сказала я наконец.
– Это я поняла. Что-то случилось? Из-за чего ты ушла?
– Да нет, ничего. – Я заставила себя непринужденно пожать плечом и глотнула еще сока. – Просто захотела вернуться.
– О. – Она закусила нижнюю губу, а потом глубоко вздохнула. – Может, Эрик что-то ляпнул?
– Нет. – Я допила сок. – С чего вдруг? – Как только я задала этот вопрос, сразу же вспомнила про козла. Снова поднялось чувство вины. – Дебби, прости, что я обозвала его. Просто…
– Не извиняйся. – Она махнула рукой. – Он бывает самым настоящим козлом. Во всяком случае, он отлучился в туалет вскоре после того, как ты поднялась наверх, и я переживала – вдруг он что-то сказал тебе?
Прядка каштановых волос выскользнула из заколки и упала ей на лоб. Она смахнула ее. Мои мысли крутились вокруг Джейса и его игривого умелого языка, но я вдруг вспомнила синяки на ее ногах и то, как обращался с ней Эрик.
Надо поговорить с ней по душам. Рассказать, что знаю, каково это. Кто-то должен вмешаться, потому что я по собственному опыту знала – если этого не сделать, дальше будет только хуже. Меня обожгло огнем. Трудно говорить об этом. Даже сейчас, спустя время, мне было бы нелегко признаться в том, что я пережила такие отношения. И дело даже не в чувстве вины или стыда. Во мне до сих пор сидел… чертов страх, он никуда не делся, оставаясь гнойной раной в моей памяти.
Я отвела взгляд и уставилась на пустую бутылку.
– Дебби, могу я задать тебе вопрос?
– Конечно. – Она улыбнулась, подбросила пузырек с таблетками и ловко поймала его. – Спрашивай.
Расправив плечи, я подняла взгляд.
– Скажи… Эрик бьет тебя?
Повисло короткое молчание, а потом она рассмеялась. Неестественно громко.
– Что? Нет. П-почему ты вообще об этом подумала?
Я покрутила крышку на бутылке.