В нашей школе всегда стараются предлагать проекты с четкими и глубокими целями. К ученикам приглашают сотрудников сторонних организаций, благодаря чему у ребят появляется ощущение, что они занимаются реальным делом. Преподаватели школы знают, что иногда учащиеся довольно долго не могут определиться с мотивацией. И они просто продолжают над этим работать, и когда у них получается, это неизменно приводит к более мощному образовательному опыту, имеющему реальную значимость для данного конкретного ученика.
Все это требует немало времени. В школе уже начали понимать, что результаты и отметки – это побочный продукт, а вовсе не фокус образовательного опыта. Но и оценки становятся все лучше и превосходят все ожидания. Колледжи с радостью принимают выпускников Мэтью Мосс с более низкими, чем у других абитуриентов, баллами, потому что знают: эти ребята умеют и хотят учиться».
Некоторые школы заинтересовывают и повышают активность учащихся на еще более фундаментальном уровне. В 1987 году Яков Гехт основал в Израиле школу, в которой все решения относительно учебной программы принимались путем голосования с участием учителей, учеников и их родителей. Школа Хадеры стала первой в мире средней школой, назвавшей себя демократической [124] . Сегодня таких школ по всему миру сотни; почти сто из них находятся в США, в том числе Бруклинская свободная школа в Бруклине, Нью-Йорк; Фарм-скул в Саммертауне, Теннесси; Школа молодежных инициатив в Вироке, Висконсин, и множество других.
«Мы утверждаем, что каждый ученик может достичь совершенства, если мы позволим ему самостоятельно выбирать области, в которых он хочет развиваться, – заявил Яков на одной из презентаций. – Мы предлагаем учащимся нестандартно подойти к делу и самим найти сферу деятельности, в которой они могут добиться успеха» [125] .
Яков Гехт сформулировал основные признаки демократической школы:
• самостоятельный выбор областей обучения: ученики сами определяют, что они хотят изучать и как;
• демократическое самоуправление;
• оценивание сфокусировано на конкретном учащемся – без сравнения с другими учениками, тестов и отметок;
• школа, где дети учатся с четырех лет до совершеннолетия [126] .
Со временем Яков основал Институт демократического образования и первым провел Международную демократическую образовательную конференцию (IDEC–InternationalDemocraticEducationConference), в которых сегодня участвуют педагоги со всего мира.
Джерри Минц – один из ключевых сторонников демократического процесса в школах. Он основал Организацию ресурсов альтернативного образования, был первым исполнительным директором Национальной коалиции альтернативных общинных школ и в свое время вместе с Яковом Гехтом учреждал IDEC [127] . Большинство американских демократических школ частные, хотя есть и несколько чартерных, работающих в системе государственного образования. По мнению Джерри, эти школы способны указать направление к нужным изменениям для всех государственных школ.
«Я думаю, лучший способ реформировать систему бесплатных государственных школ заключается в создании моделей, существующих за ее стенами, – сказал он мне. – Например, в Калифорнии столько детей обучаются на дому, что в качестве самозащиты каждый школьный округ штата разработал свои программы для самостоятельного, то есть домашнего обучения. Такие программы сегодня являются неотъемлемой частью государственного образования всех школьных округов Калифорнии. Это один из способов влияния альтернативных школ на систему.
Тут задействованы две противоположные парадигмы, определяющие отношение людей к процессу обучения. Согласно первой, из которой исходим мы, дети от природы эффективные, способные ученики. Мы точно знаем, что данная парадигма верна, ибо современные исследования в области человеческого мозга постоянно это подтверждают. Но почти все школы работают на базе второй парадигмы, утверждающей, что дети от природы ленивы и их надо заставлять учиться. И за семь-восемь лет учебы в школе это становится чем-то вроде самосбывающегося пророчества. Если вы в течение стольких лет заставляете детей учиться тому, что им совершенно не интересно, через какое-то время вы наверняка убьете в них врожденную склонность к знаниям».
Чтобы пропагандировать процесс демократического образования, Минц много путешествует по миру. И хотя он занимается этим вот уже свыше тридцати лет, каждый новый пример становится для Джерри очередным источником энергии и вдохновения. «Меня не прекращает поражать мощь данного подхода. Например, недавно я посетил одну государственную школу из группы риска, расположенную на Лонг-Айленде. Учеба в ней начинается во второй половине дня, то есть с 15.30 до 19.30. Раньше ребята чувствовали себя так, будто их отправили в эту школу за ненадобностью, просто потому, что для нормальной школы они не годятся. Но когда я наглядно продемонстрировал им суть демократического процесса, произошло нечто весьма интересное. Поначалу по жестам и выражению лиц школьников было видно, что настроены они весьма скептически. Но когда мы закончили, в них пробудился искренний интерес. Например, один парень заявил, что когда поступал в эту школу, думал, что тут ему позволят ходить в шляпе. Учитель ответил, что в принципе он не против, но это будет нарушением правил школьного округа. И добавил, что при желании парень может обратиться в школьный совет с предложением об изменении данной нормы для его класса. То, как тут же, на этом же собрании изменились отношения между учителем и учениками, нельзя было не почувствовать – а все потому, что они вдруг оказались в одной лодке, по одну сторону баррикад. После этого случая было решено проводить такие собрания каждую неделю, чтобы это стало частью демократической программы школы.
В конце года школьный округ, в который входила эта школа, по обыкновению начал борьбу за сокращение расходов и решил отказаться от некоторых затрат в рамках всего округа. Так вот, на протест против этого вышли только школьники, участвовавшие в демократической программе школы, – потому что они уже на себе почувствовали, что значит быть полноправным членом общества». Джерри считает, что когда учащиеся сами выбирают, чему они хотят учиться, и если школьная среда становится для них средой приключений и открытий, а не жестких правил, обучение поднимается на поистине космический уровень. У Джерри даже есть книга под названием No Homework and Recess All Day («Никаких домашних заданий и перемена целый день»).
«Я семнадцать лет управлял школой, которая работала на принципах чистой демократии. В ней не существовало даже правила обязательного посещения занятий. Большинство детей были из малообеспеченных семей. Плата за обучение приносила нам лишь около четверти нужных средств; остальную часть мы собирали сами путем поиска источников финансирования. Но одно правило в этой школе все же действовало, причем беспрекословно. Если ты плохо учишься, ты не можешь оставаться в школе после занятий. И дети боролись за право оставаться после уроков. И находились там до тех пор, пока с ними соглашался сидеть кто-то из взрослых. А еще ребята сами ввели правило – не отменять занятия из-за погодных условий. Они знали, что я жил при школе и что если они до нее доберутся, то занятия обязательно будут. Ребята проголосовали и за отмену некоторых каникул. Была даже попытка отказаться от летних каникул, но остановились на том, что школа будет работать раз в неделю, потому что персонал не мог приходить чаще. Вот какие чувства дети испытывали по отношению к своей школе. Многим людям трудно это понять, потому что большинство из нас привыкли думать, что школа – это место, которое дети не любят».