— Если здесь и есть второй выход, то едва ли наш приятель часто гулял в этом направлении, — заметил Ваня, обводя фонарем стены и тоже незаметно смахивая со светлых волос паутину. — Здесь лет сто никто не ходил.
Войтех внимательно прислушивался и к окружающей их тишине, и к собственным ощущениям. Тишину нарушали лишь непонятные шорохи и периодически долетающее эхо капающей где-то воды, а предчувствия и интуиция спали крепким сном и не торопились посылать ему подсказки или зацепки. Отчасти Войтех был этим огорчен, но вместе с тем в глубине души радовался: видения всегда вызывали у него головные боли, различалась только их интенсивность.
Войтех снова прислушался к шороху, а потом скорее почувствовал, чем увидел, движение рядом со своими ногами. Он инстинктивно дернулся и посветил фонарем вниз, после чего дернулся еще сильнее.
— Sakra! Ненавижу крыс…
— Дворжак, только не говори, что… — Саша не закончила фразу, тоже посветив фонарем вниз и увидев несколько крыс у своих ног, одна из которых уже нагло забралась на ее кроссовок. — Твою мать! — взвизгнула она, отшвырнув крысу от себя. Та впечаталась в стену, громко запищала и ринулась в сторону.
Ваня демонстративно закатил глаза.
— Господи, нежные какие, а? — театрально проворчал он, разглядывая пол, на котором то тут, то там шевелились большие серые тушки с длинными голыми хвостами. — Подумаешь, крыска.
— Крыска?! — переспросила Саша, обводя фонарем вокруг себя. — Да их тут сотня!
— Ну уж и не сотня, десятка два максимум…
— И все же давайте поторапливаться, — попросил Войтех. — Только смотрите под ноги внимательней.
Они еще с полчаса бродили по коридорам, но каждый заканчивался тупиком или завалом. В итоге они вернулись к нише, а потом и к первой развилке, чтобы обследовать другое ответвление. При этом все, даже Ваня, почти не отрывали взгляда от пола, чтобы случайно не наступить на что-нибудь живое. Крыс они больше не встретили, но зато Ваня нашел что-то другое.
— А здесь мы похоже не первые, — заметил он, поднимая что-то с земли.
— Но едва ли это принадлежит нашему глиняному другу, да? — он продемонстрировал Войтеху небольшой пластиковый прямоугольник.
Войтех забрал у него пластиковую карту, напоминавшую банковскую, но при ближайшем рассмотрении оказавшуюся электронным пропуском. На ней было пропечатано небольшое фото молодого человека, которого, судя по надписи рядом, звали Даниэлем Коваржем. Еще две строчки под именем указывали на то, что он работал старшим научным сотрудником в каком-то Национальном историческом обществе. Войтех точно знал, что исследованием подземелья занималась другая организация. Он уже собирался заметить это вслух, но успел перед этим перевернуть карточку тыльной стороной, после чего слова застряли у него в горле.
— Не может быть, — пробормотал он, поднося карточку ближе к глазам и фонарю.
— Что там? — поинтересовалась Саша, с интересом наблюдая за его движениями.
Войтех еще раз прочитал мелкую надпись, которая шла вокруг непримечательной во всех смыслах эмблемы общества, убедился, что глаза его не обманывают, а потом перевел ее остальным:
— Здесь написано по-чешски: «Охраняя тайное от людей, охраняем людей от тайного».
— Что? — Саша оглянулась на Ваню, а затем снова перевела взгляд на Войтеха. — Та же самая надпись, что была в пещере?
— Быть не может, — уверенно заявил Ваня, забирая у Войтеха карточку и тоже глядя на мелкие буквы, хотя, конечно же, все равно не мог прочитать, и тем более перевести надпись. — Ты уверен? — нахмурившись, спросил он.
— Хочу заметить, что чешский — мой родной язык. Да, я уверен, что здесь написано именно это.
— А что еще тут написано? — Ваня снова перевернул карточку лицевой стороной. — Это же пропуск какой-то?
— Да, старшего научного сотрудника Национального исторического общества.
— Может быть, эта надпись все-таки откуда-то? — предположил Ваня. — В смысле, откуда-то из истории.
— И Нев бы этого не знал? — Саша удивленно подняла бровь.
— Меня тоже смущает, что Нев не узнал эту фразу, — согласился Войтех. — Ведь он все-таки историк, и у него отменная память.
— Но каким образом одна и та же фраза, только на разных языках, может быть написана с полвека назад в пещере в Астраханской области и сегодня на эмблеме какого-то чешского исторического общества? — Ваня снова перевернул карточку тыльной стороной вверх. — Это очень странно.
— Более чем, — Войтех кивнул. — Поэтому надо узнать, что это за общество, чем занимается и как давно существует.
— Без проблем, — Ваня кивнул.
— Наверное, это можно узнать каким-то законным путем? — Саша вопросительно посмотрела на него, правильно истолковав его слова. — Необязательно сразу что-то взламывать.
— Начнем законным, закончим как получится, — хмыкнул Ваня, пряча карточку в карман куртки.
— Тогда не будем терять время, — серьезно заявил Войтех, кивнув в сторону выхода.
Ваня шутливо отсалютовал ему и быстро пошел в обратном направлении. Войтех посмотрел на Сашу.
— Ну что, закончим с этим ответвлением, а потом прогуляемся по поверхности, как я обещал? — с улыбкой предложил он.
— Идет, — кивнула Саша. — Особенно меня радует, что там не будет крыс.
— Это если не присматриваться.
30 апреля 2013 года, 15.50
Náměstí Republiky, Praha 1
Прага, Чешская Республика
На балконе Общественного дома музыканты играли «Маленькую ночную серенаду» Моцарта. Раньше Ханна всегда останавливалась послушать их, когда попадала на Площадь Республики, остановилась по привычке и в этот раз. Музыканты играли хорошо, как всегда, только один иногда сбивался и фальшивил. Очень редко, скорее всего, никто из слушателей и простых прохожих этого даже не замечал, но Ханна улавливала. И это раздражало ее. Как можно играть на публику, если ты фальшивишь?
Она обернулась на прохожих. Стало уже совсем тепло, люди ходили в футболках, самые отчаянные даже в шортах и босоножках, и только она поплотнее закуталась в кардиган, который прихватила из дома, когда была там сегодня утром. Она знала, что Иветта будет на работе, потому и зашла. Быстро, постоянно оглядываясь, словно она мелкий воришка, а не хозяйка этой квартиры. Ей уже было известно, что он ищет ее и знает, где она живет.
Едва попав в свою комнату, Ханна поняла, что он уже наведывался сюда. Вещи были чуть сдвинуты, а крестик, который она бросила на пол, аккуратно лежал на столе. Иветта никогда не заходила в ее комнату без крайней нужды, это сделала не она. Значит, он был здесь. Может быть даже сразу после того, как она сбежала от него в костеле.
Она зябко поежилась от воспоминаний, как от холода.