— В следующий выход в лес так далеко не пойдем, теперь в удовольствие можно охотиться ради мяса, неподалеку от Конинга, — прихлебывая чай на травах и лежа на топчане, сказал Дукэ.
В охотничьем домике было тепло, в маленькой чугунной печи, на которой стоял небольшой медный чайник, потрескивали дрова, под потолком давала немного света масляная лампа, бросая подрагивающий желтый свет на остатки запоздалого и уже ночного ужина — отваренная фасоль с тушеной олениной, мешочек с сухарями, квашеные овощи из небольшого деревянного бочонка, и медная фляга с шантом, крепким алкогольным напитком, выгнанным из какой–то дикой ягоды растущей исключительно на побережье. Да, со всей этой охотой Кинт пропустил свой день рождения, который был десятого дня второго зимнего месяца, то есть пару недель назад. Впрочем, некогда было на него отвлекаться, и когда уже в темноте охотники добрели до домика, и принялись готовить ужин, Кинт сообщил Дукэ эту новость.
— А что же ты?! — только и сказал Дукэ всплеснув руками, а потом извлек из сумки флягу с шантом, — в наказание тебе!
— Что это?
— Шант, сам осенью выгонял… так что вот шантом сейчас тебя и буду наказывать, — улыбнулся Дукэ, — а уж вернемся в Конинг, то будет тебе и подарок!
— Подарком для меня будет горячая ванна и чистое белье… воняет как от пса.
— Пожалуй ты прав, — согласился Дукэ и плеснул по кружкам шант.
— Эту выпью и спать, устал очень, — сказал Кинт, достал трубку и закурил, — не простое это дело, промысел.
— Зато прибыльное.
— И сколько шкур у нас есть? Что–то не считал.
— Я считал… Кроме тех четырех что ты испортил, сорок две.
— Это много или мало? — Кинт пропустил мимо ушей уже неизвестно какой по счету упрек по поводу испорченных шкур.
— Скажем так, больше, чем если бы я отправился один. Теперь еще предстоит вернуться без приключений.
Дукэ что–то еще говорил, но Кинт его уже не слышал и постепенно проваливался в сон.
Переход до Белой Ленты прошел без происшествий, кроме того, что поднялся ветер, а одна из ночевок прошла бессонной — по следу шли волки, и пришлось жечь всю ночь костер, периодически постреливая в воздух. К обеду добрались и до реки, снова залегли в кустах и стали наблюдать… Шевеление на противоположном берегу первым заметил Кинт, погоняя пять собачьих упряжек на реку выехали кочевники. Кинт о них только слышал да читал, а теперь он видит их на расстоянии в сотню шагов. Кочевники остановились, будто не решались въехать в лес на противоположном берегу, словно почуяли.
— Вообще–то, за голову каждого их них, нам в ратуше выплатят по сотне кестов серебром, — прошептал Дукэ, — у тебя патронов сколько осталось?
— Только то, что в карабине — пять, в револьвере шесть и на поясе к нему еще две дюжины.
— И у меня в карабине три… как раз, если не промахиваться, то всех и уложим. Если через минуту не уедут, начинаем стрелять. Ты с первого, я, с последнего.
Кочевников было семеро, почему именно кочевников? Потому, что кроме них никто не использует собак как тягловую силу, да и нечто бесформенное, замотанное в окровавленную тряпку, откуда торчал сапог, и примотанное к одним из саней это подтверждало, — кочевники кормили собак мясом своих жертв, а то и своими провинившимися соплеменниками, дикие и жестокие ублюдки.
— Давай сынок, не промахнись, — прошептал Дукэ и начал целиться.
Двоих свалили сразу, еще двоих пока они замешкались и соображали, откуда стреляют, остальные трое спрятавшись за санями, сначала начали отстреливаться, а потом криками погнали собак по реке, за поворот.
— Сейчас спускаемся, ты присматриваешь, я быстро отхватываю головы, смотрю, что есть из патронов и оружия и на другую сторону… Готов?
— Да.
— Пошли!
Преодолев реку, бежали по лесу до тех пор, пока не повалились от усталости. Веса в поклаже прибавилось, ровно на четыре, словно курицам отрубленные головы бандитов, два неплохих охотничьих карабина и с виду новым револьвером в кобуре на поясе… можно было порыться в трофеях еще, но Кинту показалось, что на горке у поворота кто–то ползет. Показалось или нет, но испытывать судьбу не стали и что есть сил побежали прочь… У Кинта ослабла вязка на одной из лыж, и он всю дорогу сосредотачивался на том чтобы не потерять лыжу, от чего устал еще больше, а останавливаться и перевязывать все ремешки не было ни малейшего желания. Отдышались, утолив жажду парой пригоршней чистого снега, Кинт поправил вязки на лыжах и снова бег…
К заимке вышли спустя три дня, уставшие, замерзшие и голодные… Крайние сутки шли почти без остановок. Отсыпались и отъедались два дня, после чего, распрощавшись и рассчитавшись с хозяином лесной заимки, с комфортом, то есть на санной упряжке выдвинулись в сторону Конинга.
До города оставалось совсем не много — полдня пути, и хотелось успеть дотемна, но как рассказывал старик на заимке — лес не охотно расстается с трофеями, так и случилось… Большую стаю, не менее двух дюжин волков увидели мелькающими черными тенями меж деревьев, когда до Конинга было всего–то пара часов езды…
— Кинт справа! — стегая коней, прокричал Дукэ, и тут же из кустов наперерез выпрыгнул зверь.
Выстрел, еще один…
— Не зевай! — снова прокричал Дукэ, и выстрелил еще раз в другого, бегущего параллельно саням волка.
Кинт выстрелил, потом еще и еще… Все, карабин пуст… Потеряв троих сородичей, стая резко ушла в право.
— Отстали? — Дукэ сосредоточенно смотрел вперёд, пуская кочки меж лыж саней… еще перевернуться не хватало.
— Вроде, — ответил Кинт и взял в руки одну из трофейных винтовок…
Несколько минут ничего не происходило, и стая перестала мелькать меж толстых стволов и кустарника, но как только сани чуть замедлились на повороте, из кустов, сбивая с веток снег на Дукэ бросилась огромная черная тень…
— Пригнись! — крикнул Кинт вскидывая винтовку.
Но зверь был быстрее, он сбил Дукэ с саней и они оба полетели в сугроб, в руках Дукэ мелькнул нож, это все что заметил Кинт пытаясь поймать вожжи.
— Пррр! — но лошади плохо слушались, они были напуганы, хрипели и тянули сани вперёд, — да стойте же! Пррр! Дьявол!
— Уезжай! Гони! — кричал Дукэ вслед, сквозь рычание волка, и от этого рыка, казалось кровь замерзла в венах…
Кинту было страшно, по–настоящему страшно, даже ноги стали словно ватные, но он соскочил с саней и покувыркавшись несколько метров бросился назад, к напарнику с револьвером и штыком в руках… наперерез Кинту из леса выскочил еще один волк, длинный и высокий прыжок… такой, чтобы сбить жертву на землю, ударив лапами в грудь и сразу вцепиться в горло… Заваливаясь на спину, Кинт выставил вперёд штык, который как раскаленная игла в воске, по рукоять утонул в шерсти на горле зверя. Горячая, просто обжигающая кровь сразу обильно хлынула на руку, Кинт провернул штык и резанул им в сторону. Зверь хрипя упал на снег, который тут же закрасился бурым… Оскалы черных тварей, их рык, выстрелы, облака сгоревшего пороха и крик Кинта… он сам будто превратился в зверя…