— Черт его знает. — Убедившись, что голова цела, Ваня снова надел и закрепил каску. — В пещерах иногда случается. Целый грот может держаться на одном камне, и если он выпадет… Надеюсь, Дворжак с Айболитом в порядке.
— Разве это возможно? — тихо спросила Лиля, все еще неотрывно глядя на камни. — Ты же сам слышал: с Сашкой что-то случилось.
— Мы не знаем наверняка, — немного резче, чем следовало, возразил Ваня, глядя на завал. Все выглядело очень плохо. — Возможно, она успела выбраться из лаза до того, как это все обрушилось.
— Или Войтех пришел ей на помощь, и они оба… — Лиля не договорила. Она неуверенно поднялась на ноги — камни под ней были очень уж холодными. — Эта пещера — гиблое место. Надо убираться отсюда.
— Что, и бросишь своего обожаемого чеха там? — язвительно поинтересовался Ваня, тоже поднимаясь на ноги. Он злился на себя за то, что отпустил Сашу с Войтехом одних, хоть и понимал, что не мог предвидеть обвал. В конце концов, не он здесь экстрасенс. Однако Лиля была права: нужно выбираться и пробовать найти другой вход в пещеру. Вполне возможно, он существует. Если же нет, то надо возвращаться в деревню за помощью, самим им этот завал не разобрать. Ваня сомневался, что его вообще можно разобрать, но сдаваться просто так он не собирался.
Лиля недовольно поджала губы. Пусть она на самом деле и не «обожала» Войтеха, но мысль о том, что она ничего не может сделать для него и Саши, все равно терзала ее внутри. Ей бы хотелось думать, что они живы и она может им помочь, но, в отличие от своего брата, она теперь точно знала, что живым из этой пещеры никому не выбраться. Даже если есть другой вход, даже если Саша и Войтех не погибли во время обвала. Лиля не была уверена, что они с Ваней сами смогут выбраться. Чем дольше они тут находились, тем меньше шансов у них оставалось. Не понимала она одного: как куратор мог так сильно ее подставить? Почему ее никто не предупредил?
— Даже если Войтех еще жив, я ему ничем помочь не могу, — в конце концов заявила она. Голос ее прозвучал очень жестко, она никогда раньше не позволяла себе использовать этот тон в разговоре с братом, но сейчас должна была, если хотела попытаться спасти хотя бы их жизни. — Как и твоим друзьям. Поэтому прошу тебя: давай попытаемся вернуться хотя бы сами!
Ваня удивленно посмотрел на сестру.
— Не понимаю твоих страхов, — признался он, тем не менее направляясь в сторону узкого лаза, через который они попали в этот грот. — Сначала по поводу надписи паниковала, теперь уверена, что мы ребятам помочь не можем. Обвалы в пещерах случаются, это не новость, а на стенах так вообще каждый второй писать горазд. Особенно когда ему тринадцать.
Они протиснулись через узкий проход и нерешительно остановились: выход из пещеры был темным, как будто уже наступила ночь. Ваня быстро добрался до него, уже не глядя на Лилю. Снаружи на самом деле оказалось темно, и вовсе не из-за туч. На небе сияли звезды.
— Какого черта? — Ваня обернулся к появившейся из пещеры сестре. — Мы же там не больше получаса были.
— Именно поэтому я и паникую, — заметила Лиля, проходя мимо него. — Надеюсь, это хотя бы вечер того же дня.
— Мне кажется, ты знаешь гораздо больше, чем говоришь. Ты что-то узнала, пока собирала информацию?
— Нет, я ничего не узнала, но обстоятельства говорят сами за себя. Ты ведь и сам понимаешь это, да? И надпись в качестве предупреждения. Нам не стоило сюда приходить.
— Но мы сюда уже пришли. И Дворжака с Сашей я там не оставлю. Пойдем. — Ваня быстро обогнал сестру и устремился в ту сторону, где они оставили свою лодку. — Искать в темноте второй вход бессмысленно, надо вернуться в деревню. В идеале найти этого пацана. Если он знает один вход, может знать и второй. Ставлю свою машину на то, что он давно дома и спокойно пьет чай.
Лиля не стала спорить. Ей не терпелось выбраться с острова, а потом она найдет способ не пустить сюда брата.
Какое-то время они шли молча, пока ей не показалось, что они снова идут слишком долго.
— Ты уверен, что мы идем к лодке?
— Я уже ни в чем не уверен, — мрачно отозвался Ваня. По его тону стало понятно, что он тоже обратил внимание на слишком длинную дорогу до реки. — Но как-то же мы вышли в прошлый раз и без пацана этого.
Он вдруг остановился и прислушался к чему-то. Лиля, не заметившая этого, прошла дальше, пробормотав себе под нос:
— Хорошо хоть Нев с нами не пошел.
— Тихо! — приказал Ваня. — Ты слышишь?
Лиля замерла и прислушалась. Вокруг стояла мертвая тишина, только кроны деревьев шелестели на ветру. Они теперь находились в лесной чаще, сюда не проникал даже слабый свет луны, частично прячущейся за густыми облаками, и, кроме их фонариков, других источников света не было. Где-то послышался приглушенный крик совы.
Она поежилась от очередного порыва ветра, напряженно вслушиваясь в шелест листьев, и уже почти решилась сказать, что ничего необычного не слышит, когда в стороне, в листве, что-то громко зашуршало. Лиля резко повернулась в ту сторону, направляя луч фонаря на куст. Кроме качающихся на ветру веток, ничего не было видно, но теперь она явственно слышала шуршание травы и хруст мелких веток, ломающихся под чьим-то весом. Кто-то или что-то приближалось к ним.
9 марта 2013 года
Безымянный остров, р. Бузан
Красноярский край, Астраханская область
Время шло, а ни конца, ни края бесконечному каменному лабиринту не было видно. Войтех даже подозревал, что они ходят кругами, как в лесу, когда они все никак не могли сдвинуться с одной точки. Относительно широкие проходы сменялись узкими лазами, в которые едва получалось протиснуться, в одних гротах трудно было выбрать, в какую сторону идти, в других едва находился один единственных выход. Пару раз они даже упирались в тупик, и им приходилось возвращаться назад. Они уже давно перестали любоваться красотами подземного царства, желая только одного: как можно скорее выйти на поверхность.
В одном из гротов они обнаружили текущий по стене поток прохладной воды и наконец-то смогли умыться.
— Кажется, такой грязной я не была с самого детства, — призналась Саша, набирая в пригоршню воду и выплескивая ее себе на лицо.
— А ты в детстве была сорвиголовой? — Войтех посмотрел на нее с улыбкой. — Я думал, ты сидела в красивом платье с двумя большими розовыми бантами и играла в куклы.
— П-ф-ф, — Саша даже поморщилась от такого предположения, — это точно не про меня. Хотя лет до двенадцати, пока я занималась танцами, примерно так и было. В куклы я почти не играла, предпочитала читать, но ходила в аккуратной одежде, с тщательно зализанными, насколько это было возможно, волосами. Правда, все равно умудрялась то мороженым обляпаться, то в лужу наступить. А уж когда бросила, несколько лет в гардеробе не было ни одного платья. Но по-настоящему я отрывалась уже в университете, когда съехала от родителей и стала жить одна. Они бы не пережили, если бы узнали все подробности моей студенческой жизни.