Я уже допивала чай, когда цокот копыт за окном возвестил о прибытии сразу нескольких всадников. Ничего незаурядного в этом событии не было, поэтому я даже не стала отрывать глаз от книги. Сделала это лишь после того, как прибывшие вошли в чайную, громко стуча каблуками сапог для верховой езды.
Все они, за исключением одного, носили одинаковую черную форму, но вот о чем именно она свидетельствует, я не знала.
Между тем несколько человек окружили мой стол.
– Ваше имя? – официальным тоном спросил один из них.
– Сандра Эстоуни, – ответила я. Разнервничавшись, даже забыла про «донью».
Мужчина, задавший вопрос, быстрым движением схватил меня за руку и вытянул ее, демонстрируя своим товарищам клеймо. Я вскрикнула от неожиданности.
– Дон Лоцци, это она? – спросил он затем.
Остальные расступились, пропуская вперед того самого мужчину – единственного, кто не был одет в форму.
Она, конечно она! – воскликнул он, глядя на меня с радостью и одновременно откровенной неприязнью. – Я ее узнал. Она была здесь в тот день, когда у меня пропал кошель. Это она его украла!
– Что?! – возмутилась я. – Для того, чтобы разбрасываться подобными обвинениями, у вас должны быть хоть какие-то основания! Лично мне ваше лицо не кажется знакомым. Но даже если мы и посещали это заведение в одно и то же время, готова поспорить, что кроме нас двоих здесь находилось еще немало народу. Почему вы решили, что именно я что-то у вас украла?
– Зубы заговаривает, – заявил незнакомец мужчинам в черном, которые, по-видимому, являлись местными стражами порядка. К своему ужасу, я увидела, что те кивают в знак согласия. – Сюда ходят приличные люди, которые не промышляют кражами, – вновь повернулся ко мне он. Выражение лица было такое, будто бедняге приходилось разговаривать с гадюкой. – А вот ты наверняка затесалась в порядочное общество именно затем, чтобы воровать кошели!
От возмущения я вскочила на ноги, но рука человека в форме тяжело опустилась мне на плечо, заставляя снова сесть.
– Я ничего подобного не совершала, – обратилась я к стражу порядка, стараясь сохранять видимое спокойствие, хотя руки начинали трястись. – Этот человек ошибается или же умышленно вводит вас в заблуждение.
«Потерпевший» лишь усмехнулся. Прочитать его мысль было легко: «Кому поверят – мне, уважаемому господину, или тебе, неизвестно откуда взявшейся рабыне-чужестранке?». Увы, поведение людей в форме целиком и полностью подтверждало его точку зрения.
– Мы во всем разберемся, – заверил меня страж порядка таким тоном, что я сразу поняла: ни в чем особо разбираться не будут. Эти люди уже нашли своего виноватого, точнее виноватую, и напрягаться им теперь ни к чему. – Прошу вас добровольно пройти с нами.
– Куда?
Я все еще пыталась сохранять спокойствие, но сердце колотилось в бешеном ритме.
– К месту вашего заключения, – последовал бесстрастный ответ.
– Что значит «заключения»? – возмутилась я. – Мы ведь с вами только что пришли к выводу, что в ситуации еще надо разобраться?
– Простите. К месту вашего временного заключения, – со смешком исправился человек в форме. – Извольте встать и пройти с нами, пока мы не применили силу.
Я резко вскинула голову, услышав эту угрозу. Данте был прав. Вот он, мир, в котором существует рабство. Пусть даже здесь не Арканзия. Все равно. Любого конфликта, малейшего навета достаточно, чтобы виноватым выставили именно человека с драконом.
Мне, разумеется, пришлось подчиниться приказу.
– Господа! – окликнул стражей порядка хозяин чайной, с которым я была знакома и который до сих пор молча наблюдал за развитием событий. – Эта женщина – рабыня самого дона Данте Эльванди. Не думаю, что он обрадуется, узнав, что вы взяли ее под арест без его ведома.
Я с силой сжала спинку стула, с которого только что встала. Надо же, не ожидала помощи с этой стороны. Хотя тот факт, что единственным моим шансом на спасение являлась формулировка «рабыня дона Эльванди», заставил болезненно поморщиться.
– Это действительно так? – спросил меня человек в форме.
Я утвердительно кивнула.
Стражи порядка стали о чем-то тихо переговариваться, периодически бросая взгляды то на меня, то на хозяина чайной.
Хорошо, – постановил наконец все тот же мужчина в черном, что общался со мной все это время. – Поедем сейчас в резиденцию дона Эльванди и поговорим с ним.
Меня довольно-таки бесцеремонно подтолкнули в сторону выхода. Обменявшись последними взглядами с хозяином заведения, я вышла на улицу. Здесь поджидала карета с зарешеченными окошками. Не имея особого выбора, я села внутрь; рядом и напротив тут же расположились двое мужчин. Еще один поехал на козлах кареты, остальные – верхом.
Мы подъехали к армону. Так хорошо знакомое место – и такие новые обстоятельства. Мужчина в черном коротко переговорил с привратником, который во время этого диалога таращился на меня с таким интересом, будто впервые увидел; потом нас пропустили внутрь и попросили подождать. Сбежались слуги, стали наблюдать за нами, перешептываясь, но подойти близко никто не решался. Мои щеки наверняка приобрели пунцовый оттенок. Сейчас я ненавидела цвет своей кожи: на смуглых лицах южан румянец не так бросается в глаза. Мало того, что слуги видели меня в сопровождении стражи, так еще и наверняка успели прослышать, по какому обвинению я арестована.
Еще несколько минут – и лакей повел нас на второй этаж. Стало быть, Данте дома и согласился нас принять. Или его нет, и вместо него нас ждет Ренцо? В любом случае мои щеки стали еще горячее.
Но до кабинета Данте мы не дошли. Он сам быстрым шагом шел нам навстречу. Брови нахмурены, глаза метают молнии.
– Как вы посмели арестовать моего человека? – голос звучит не только холодно, но и грозно.
Намеренно проигнорировав преграждавшего ему дорогу стража, он заставил последнего посторониться, встал возле меня и положил руку мне на плечо. Я испытала такое острое чувство облегчения, что чуть не расплакалась. Нет, я не сомневалась, что Данте ни на секунду не поверит в историю о воровстве. Но он мог рассердиться на то, что я покидала армон, предварительно его не уведомив. Мог просто не оказаться на месте. Да и вообще, попав в такой переплет, как я, трудно оставаться уверенным, что тебе помогут, даже если в теории и имеешь для этого основания.
– Против этой женщины выдвинуто обвинение в воровстве, – формальным тоном сообщил мужчина в черном.
– Ну так задвиньте его обратно, – отрезал Данте, и в его голосе не было даже намека на иронию.
– Простите, дон Эльванди, но мы не можем этого сделать, – вежливо, но твердо ответил страж. – Обвинение выдвинуто совершенно официально, написана соответствующая бумага, делу дан ход. Истец – уважаемый человек…
– Кто? – перебил его Данте.