Он разразился громким смехом, но Ханнасайд, перекрывая шум, обратился к Рэндолу:

– Весьма занимательно, мистер Мэтьюс. А можно узнать, почему вы отказываетесь от наследства?

– Но это же ясно как день! – с презрением воскликнул Гай. – Рэндол так сказал, чтобы снять с себя подозрения в отравлении дяди Грегори.

– Благодарю за помощь, – кивнул Ханнасайд. – Но сейчас, мистер Мэтьюс, я беседую с вашим кузеном, а не с вами.

Рэндол, нахмурившись, изучал кончик сигареты. После слов Ханнасайда он перевел взгляд на суперинтенданта и с меланхоличным видом произнес:

– Видите ли, уважаемый суперинтендант, я время от времени люблю шокировать членов нашего семейства.

– Вы же на самом деле не собирались поступить так, как обещали в беседе с мисс Мэтьюс?

Губы Рэндола скривились в скептической усмешке.

– Разве возможно, чтобы нормальный человек изъявил желание избавиться от завидного наследства? Ответ можно прочесть на выразительных физиономиях моих родственников. Это известие потрясло их куда сильнее, чем доказательство моей причастности к убийству дяди Грегори и тети Харриет. – Он подошел к столу и положил сигарету в пепельницу. – Тем не менее мои планы в отношении наследства не имеют отношения к делу об убийствах. Прекрасно понимаю, как вам хочется, чтобы моя убогая родня и дальше выступала с безыскусными обвинительными речами. Только я решительно возражаю, суперинтендант. Да, возражаю! Давайте вернемся к смерти тети Харриет, хорошо? Вы же не верите, что я каким-то образом приложил к ней руку. Если, разумеется, отбросить в сторону умопомрачительную версию, выдвинутую кузиной Стеллой. И вы, и моя дражайшая тетушка Гертруда считаете, что убийства совершила наша умница тетушка Зои. И я вас не виню, суперинтендант. Скажу больше, тетя Гертруда тоже не виновата. А вот премудрая тетушка Зои своими собственными прекрасными ручками состряпала дело против себя самой. И следует отдать ей за это должное. Вы расстроены, суперинтендант? Смерть тети Харриет разрушила вашу любовно выстроенную версию и оказалась совершенно неуместной.

Рэндол умолк, и Ханнасайд тут же попросил:

– Продолжайте, мистер Мэтьюс.

– Я тоже расстроен, – признался Рэндол. – Однако у меня есть перед вами маленькое преимущество. Я знаком с эксцентричными привычками членов нашей семьи. Признаюсь, я пребывал в полном недоумении, пока не узнал, каким образом яд попал в организм. И тут меня осенило. – Он обвел взглядом присутствующих. – Кому-нибудь известна судьба тюбика с зубной пастой, принадлежавшего дяде Грегори?

В библиотеке повисла тишина, и все с недоумением уставились на Рэндола. Вдруг Стелла вскочила с места, послышался скрип кресла о полированный пол.

– Рэндол! – взволнованно выдохнула она. – Ты абсолютно прав! Тюбик взяла тетя Харриет!

– Я так и подумал, – подтвердил Рэндол.

Миссис Мэтьюс с ошеломленным видом переспросила:

– Харриет взяла зубную пасту Грегори? Ну и ну! Фу, какая гадость!

– Вы уверены, мисс Мэтьюс? – обратился Ханнасайд к Стелле.

– Да, абсолютно! Я совершенно забыла, а когда кузен задал свой вопрос, вдруг вспомнила. В тот день, когда дядя Грегори умер, тетя Харриет убрала у него в комнате. Я встретила ее на лестничной площадке. Она выносила из спальни всякую всячину. Не рассмотрела, что именно, но отчетливо помню губку для лица. Тетя Харриет еще сказала, что ею хорошо чистить ковер. А еще она показала тюбик с зубной пастой, наполовину пустой. Тетя не хотела, чтобы добро пропадало зря, и собиралась использовать пасту, когда закончится ее тюбик.

Сержант Хемингуэй до сих пор был молчаливым, но живо заинтересованным слушателем.

– Суперинтендант, это объясняет наличие пустого тюбика, который мы обнаружили, – не выдержал он. – Мисс Мэтьюс тогда только что его использовала. И мне еще показалось странным, что пустой тюбик лежит на умывальнике, хотя вторым, по всему видно, пользовались уже несколько дней.

Ханнасайд согласно кивнул.

– Значит… получается, смерть тети Харриет была чистой случайностью? – брякнул Гай.

– Если это правда, – с глубоким вздохом подвела итог миссис Лэптон, – то могу сказать одно: Господь покарал Харриет! Я не раз предупреждала, что излишняя бережливость до добра не доведет. Но она не слушала – и вот результат! Ее поведение вызывает у меня чувство глубочайшего отвращения! Зла не хватает!

– Гертруда, дорогая, не забывай, что ты говоришь об усопшей, – деликатно упрекнула миссис Мэтьюс.

Ханнасайд смотрел в упор на Стеллу.

– Мисс Мэтьюс, не вспомните, в котором часу вы встретились с тетей на лестничной площадке?

Стелла на мгновение задумалась.

– Точно не скажу. Но это случилось до обеда, где-то около двенадцати. Но не уверена. Может быть, чуть позже.

– Но не раньше?

– Нет, определенно не раньше.

– До того как ваша тетя приступила к уборке, ванная дяди Грегори была заперта?

– Нет! – покачала головой Стелла. – И спальня тоже была открыта.

– Как думаете, мог кто-нибудь незаметно зайти в ванную комнату?

– Да, это не составляло труда. А зачем… Ох! Чтобы забрать тюбик и сжечь? – Глаза Стеллы округлились. – Но никто не заходил. Значит… тогда получается, яд в тюбик ввел человек, не проживающий в нашем доме, так?

– Кто знает, может, это Филдинг, – предположил Гай. – Только вряд ли он имел такую возможность, потому что Бичер поднялся вместе с ним в спальню дяди.

– Уверена, это не Дерик, – решительно возразила Стелла.

– А как насчет Рэндола? – не унимался Гай. – Интересно, дорогой кузен Рэндол, что вы делали на лестничной площадке в тот день, когда я застал вас наверху со Стеллой?

– Просто разговаривал со Стеллой на верхней площадке, дорогой кузен Гай, – любезно пояснил Рэндол.

– Стелла, чего он добивался?

Стелла бросила быстрый взгляд на Рэндола, а тот наблюдал за девушкой с легкой улыбкой.

– Не знаю, – сказала она. – Лучше спроси у самого Рэндола. Во всяком случае, Рэндола не было в доме несколько дней. – Стелла вдруг замолчала, прикрыв рот рукой.

– Вот именно! – с победоносным видом воскликнул Гай. – Рэндол отсутствовал несколько дней, и потому на него не пало подозрение. Но мы не знаем, когда именно яд попал в тюбик, и все тщательно выстроенные алиби Рэндола рушатся как карточный домик. Нет у него больше алиби!

Глава четырнадцатая

Все, кроме Стеллы, впились глазами в Рэндола.

– Ты противный мелкий пакостник, Гай! Рэндол ни разу не попытался бросить на тебя тень подозрения! – набросилась на брата девушка.

– Рэндол говорил мерзости и всех оскорблял…

– Да, потому что в большинстве случаев мы сами напрашивались! Но он никогда не вел себя подло по отношению к тебе, и ты, Гай, прекрасно это знаешь!