— Еще вопросы имеются? — поинтересовался так, словно вовсе ничего не произошло.
— Сейчас сюда войдет прислуга! — напомнила, предпринимая попытку подняться.
С тяжелым вздохом Дэсмонд сжал сильнее, уткнулся лицом в мои волосы и тихо пообещал:
— Едва кто-либо войдет, я скрою нас, чрезмерно благовоспитанное создание.
И поводов для возмущения у меня не осталось. Поерзав, заняла наиболее удобное и приличное положение и спросила:
— Что будет с императором и императрицей?
— Прежними? — правильно понял мой вопрос Дэсмонд.
— Да.
— Кассилия отказалась от магии и сопроводила супруга в Корэнельский замок на севере.
— Отказалась от магии?!
— Она теперь не маг.
Немного поразмыслив, удивленно спросила:
— А куда делась ее сила?
— Вернулась к своему владельцу. — Герцог скользнул губами по моему плечу. — Теперь мы сможем летать не только в грозу, мой ангел. Но в грозу, несомненно, предпочтительнее, я люблю буйство стихии.
Сжавшись из-за недопустимого прикосновения, я в первый миг не поняла смысла его слов, но после… Я настолько привыкла воспринимать лорда Грэйда как опасного, сильного и властного человека, что столь простая мысль, как ослабление его из-за проклятия, не приходила мне в голову. Да и могло ли быть иначе, если герцог ни разу не продемонстрировал и намека на слабость? Если с самого начала он представлялся мне монстром, чудовищем с обезображенным лицом и еще более безобразной моралью. Отстранившись, я вгляделась в заинтересовавшегося моей реакцией супруга, изучая каждую его черточку: его густые черные брови, со складочкой меж ними, и глубоко посаженные, сейчас совершенно синие глаза уроженца древнего Элетара, и нос, идеально прямой формой выдающий принадлежность к одному из древних родов империи, и высокие скулы, на которых даже в свете огня из камина был заметен морской загар. А остановился мой взгляд на четко очерченных плотно сомкнутых губах, которые казались каменными…
— Вы так пристально меня разглядываете, — заметил его светлость.
Понимая, что подобное внимание должно быть объяснено, откровенно призналась:
— Мне сложно представить, что высокомерный, надменный, властный, бескомпромиссный и взбешенный лорд, коим вы представились мне в момент нашей встречи, мог быть ослаблен чем-либо, столь фатальным, как проклятие. Вы ни в коей мере не выглядели… слабым.
— Я не был слабым, — улыбнулся лорд оттон Грэйд, — даже в тот момент. Слабость в принципе не то удовольствие, которое я мог бы себе позволить.
— Духи ветра покинули бы вас? — вспомнив слова Янира, спросила я.
— Для военных моего ранга слабость вообще непозволительна, — произнес Дэсмонд. — И я полагаю, нам обоим следует забыть обстоятельства первой встречи… — он помолчал и добавил: — А также несколько последующих дней… И бракосочетание… И…
Герцог умолк, глядя на меня с каким-то странным выражением.
— А еще вы лишили меня сладкого, — улыбка на губах появилась как-то неожиданно.
— А вы швырялись пирожными в Ирека, — укорил герцог.
— Он это заслужил! — Не то чтобы я не испытывала чувства стыда или смятения, но правда была на моей стороне.
— Хорошо, вернемся, пошвыряемся пирожными вместе, — неожиданно предложил Дэсмонд.
— Сколь любопытные планы на будущее, — улыбнулась я.
— У меня много планов на наше совместное будущее, — заверил меня лорд оттон Грэйд.
И данная фраза была произнесена таким тоном, от которого у меня запылали щеки.
Открылась дверь, вошла дворцовая прислуга и не уделила нам ни толики внимания.
— Они не видят, — объяснил герцог, — и не слышат, как я и обещал.
Я вновь устроила голову на его плече, рассеянно наблюдая за сервировкой стола и прислушиваясь к биению сердца моего супруга. Ощутив движение руки его светлости по спине, лишь улыбнулась и прижалась сильнее. В камине потрескивали дрова, горничные привычно и молча сервировали стол, за окном шумел ветер…
— Утром мы возвращаемся на юг, — сообщил лорд оттон Грэйд.
— Хорошо, — легко согласилась.
— Но лишь после того, как перенесемся в Каэндиш и поговорим с лордом Уоторби, — поразил меня Дэсмонд.
Мой родной город! Я увижусь с родителями! С сестрами! Поверить не могу!
— Спасибо. — Благодарность была искренней.
Как и слезы радости, которые я не сумела скрыть.
— Не стоит — Герцог начал медленно извлекать шпильки из моих волос, высвобождая локоны. — Мне и самому безумно любопытно познакомиться с человеком, у которого тебя столь виртуозно выкрал Ирек. Полагаю, я должен увеличить выплаченную сумму как минимум в десять раз.
Возмущенно взглянула на супруга.
Улыбнувшись, он напомнил:
— Ангел мой, у тебя еще есть сестры, без приданого их шансы выйти замуж крайне малы, как бы ни убеждал лорд Уоторби Ирека в обратном.
Мне хотелось многое сказать, но Дэсмонд неожиданно добавил:
— Я чувствую себя обязанным человеку, у которого фактически украл дочь.
— Полагаю, извинений будет достаточно, — произнесла я.
— Сомневаюсь. — Лорд оттон Грэйд коснулся моего лица, провел ладонью по щеке. — Искренне сомневаюсь. Как минимум, я обязан уже за одно то, что ты избавила меня от проклятия.
Внезапно я осознала, что не до конца разобралась с данным проклятием, и как бы ни был неуместен мой вопрос, я все же задала его:
— Проклятие исчезло после нашей первой брачной ночи. Соответственно, женившись на мне, вы избавились от него?
Дэсмонд улыбнулся. Это была грустная улыбка, в ней не было и намека на веселье, скорее какая-то затаенная печаль.
— Мое предположение неверно? — удивленно переспросила.
Отрицательно покачав головой, герцог пристально посмотрел мне в глаза, а затем очень тихо сказал:
— Вы даже не осознаете, как близок я был к насилию над вами в нашу первую брачную ночь, — его голос стал хриплым. — И я считал себя вправе поступить подобным образом. Я пригрозил консумацией в случае вашего неповиновения в момент бракосочетания. Вы не повиновались. Я желал лишь напугать вас, заставить осознать всю серьезность неподчинения — вы меня оскорбили. Жестоко. Ваша непокорность, нахождение в моей полной власти, вызов, который бросался мне раз за разом, и при этом пьянящее, сводящее с ума юное тело — я намеревался… — Дэсмонд осекся.
Затем, вновь погладив меня по щеке, продолжил:
— Я не привык сдерживать ни свой характер, ни собственную ярость. Никогда и никоим образом не ставил себя на место другого человека в стремлении понять причину его поступков. Но увидев твои слезы в ту ночь, внезапно осознал, насколько страшно тебе должно было быть, мой ангел. Каким чудовищем я выгляжу в твоих глазах. Я думал об этом, стоя за дверью каюты и слыша твои рыдания. Я думал об этом всю ночь, разглядывая твое покрасневшее от слез лицо. А наутро, взглянув в зеркало, не узнал себя.