«Что было не так? Странно все это, – решил я. – Ну да ладно. Коли влипли, то надо хотя бы понять куда».
Поэтому я уже вполне осмысленно и более пристально осмотрел помещение, заполненное представителями различных рас и народов.
Похоже, такое мое поведение вызвало еще большее негодование. Волна странного и непонятного интереса, ощущаемая даже на физическом уровне, стала растекаться от меня по залу.
«Закрытая тут вечеринка, что ли?» – подумал я, рассматривая сидящих за столами посетителей.
Было сразу понятно, что собрались тут вроде совершенно разные представители рас Содружества, люди и не совсем похожие на людей гуманоиды, да и совершенно негуманоидные существа присутствовали здесь. Но никак не были они похожи и на праздношатающихся или отдыхающих от тяжелого трудового дня работяг, да и веселящуюся толпу они особо не напоминали.
Но было в них и что-то такое, что в моих глазах объединяло их в какую-то единую, но чуждую мне пока общность. И эта отчужденность была не каким-то личным отношением ко мне, а общим отношением окружающих меня индивидов к другим людям, троллям, гномам и прочим расам Содружества.
Чувствовалась в окружающих меня посетителях какая-то странная и непонятная стальная жилка.
Примерно такая же, что я ощущал в воинах Этора, Рычике или наемниках Горана.
Но на бойцов регулярной армии и флота присутствующие походили мало, не было в них того дисциплины и чинопочитания, что в любые времена правили бал в армии и флоте.
На оборотней хоть некоторые из них и походили внешне, но я точно знал, правда, не могу сказать откуда, что они ими не были. Эти некоторые из присутствующих не превращались в чудовищ или каких-то хищников, они уже сами по себе были такими.
Да и не все из сидящих в баре могли похвастаться странной внешностью.
Многие из присутствующих были обычными людьми, или кем-то очень похожим на них.
Наличие магических способностей или проявлений я научился выделять и замечать практически сразу, как только оказался в этом новом для меня мире.
Не знаю, что послужило этому причиной, какие-то изменения, произошедшие во мне, или просто этот мир подчиняется другим физическим законам. Но наличие чего-то необычного я ощутил в окружающем меня пространстве уже через несколько минут, как вышел за пределы развалин древнего городища и боя с тем странным огромным волком.
Конечно, огромную роль в этом сыграло хоть и не долгое, но плотное общение со встреченными на моем пути друзьями, Ледяными ведьмами, магом с планеты, ведуном, Неей с Рычиком, да и большинством северян. Правда, в последних хоть способности и чувствовались, но были гораздо менее заметны.
В принципе такие люди, как, впрочем, и нелюди, обладали какой-то своей гармоничной цельностью и завершённостью в моем своеобразном восприятии их внутренней природы.
Но это был только общий признак. Так я мог с ходу сказать, хоть и примерно, есть у кого-то ментальные способности или нет. И только в общих чертах мог определить, насколько велика эта способность. Правда, это было лишь внешнее определение. Однако чаще всего оно мною угадывалось очень верно. Но по-другому этот вариант и не назовёшь – «гадание».
На него я опирался первое время, полагая, что это срабатывает моя интуиция.
Но первой настоящей встречей с магией послужило другое происшествие, заставившее меня окончательно увериться в ее существовании.
Да, по сути, оно и решило всю мою дальнейшую судьбу и сделало тот небольшой поворот в цепочке событий, который в конечном итоге и привел меня сюда.
* * *
То, что это новый и неизвестный для меня мир, я понял, уже проведя на этой планете первый день и первую ночь, при этом сопоставив время и длительность местных суток, или нарвавшись в самом начале своего пути на огромного волка, о котором могли гласить лишь сказки на моей далекой теперь родине.
Я уже некоторое время брел по девственному лесу этого нового для меня мира и задавался единственным значимым на текущий момент вопросом. Есть на этой планете разумная жизнь или нет? Этого я сказать не мог.
Одиночество не страшило меня, но я не хотел всю оставшуюся жизнь играть роль Робинзона и поэтому надеялся на то, что рано или поздно выйду к тем, кто хоть отдаленно будет похож на людей. Я не был против и других возможно встреченных мною тут рас, но как я смогу сосуществовать с ними, ответить сейчас не мог.
Правда, на текущий момент единственным доказательством существования разумной жизни на этой планете были лишь те развалины, которые я покинул несколько часов назад.
Так и продолжался мой путь в вопросах, загадках и раздумьях.
Но все время предаваться отвлеченным мыслям мне не дала элементарная безрассудность (ведь встреча с волком должна была меня чему-то научить, но похоже, даже на своих ошибках я учусь достаточно плохо).
Остановила мои размышления на самом интересном месте спрыгнувшая с ближайшего дерева на меня немаленькая кошечка, размером с нашу рысь, но немного более крупная, крепкая и упитанная. Да и странный, несколько зеленоватый переливающийся окрас и необычно вытянутая морда с крупными оскаленными клыками, которая больше походила не на кошачью, а собачью. Да еще и необычный тихий, будто металлический шелест, который и выдал этого хищника во время прыжка. Плюс раздвоенный хвост, вилявший одновременно в разные стороны, ясно говорил о том, что вряд ли передо мной находится кто-то из представителей земной фауны.
Еще во время ее полета я понял, что нужно уйти немного в сторону, для того чтобы ее острые когти не располосовали мое лицо. Но что меня удивило, это ее размеры. Даже мне было понятно, что у нее было не так много шансов причинить мне какой-то ощутимый вред, слишком разные у нас были весовые категории. И мне кажется, это должен был понимать и зверь. Поэтому для меня показалось странным, что он кинулся на меня.
Но все мои вопросы исчезли, как только хищник выпустил все свои когти.
Оказывается, их у этого животного было несколько больше, чем принято считать на Земле, в центре каждой передней лапы, прямо в срединной подушечке было по еще одному когтистому шипу.
И вот именно тогда, в момент непонятной для меня опасности, я в первый раз за все время явственно ощутил, во-первых, непонятную чуждость этих необычных когтей животного и их странное отличие от всего прочего окружающего меня фона, а во-вторых, исходившее от них сильнейшее ощущение опасности и смерти.
Видимо, это и послужило дополнительным толчком в восприятии магических проявлений и их странной и непонятной идентификации, способность к которой с того дня стала стремительно развиваться во мне.
Что удивительно, как оказалось впоследствии, свойство опознания или «познания сути», как я стал его называть про себя, появившееся у меня тогда, осталось со мной навсегда. И распространялось оно теперь не только на артефакты или предметы с магической начинкой, но и на совершенно обычные предметы, у которых имелось какое-либо достаточно сложное устройство или непонятное мне предназначение.