Что они могли подслушать наш разговор, я не беспокоился, лииры стояли поодаль и за моей спиной. Только последняя ее фраза вызывала неподдельный интерес. Они не понимали, почему она ее произнесла, да и я ее не очень понимал. Почему она назвала меня «белым шаманом», я даже предположить не мог.
После того как гоблины ушли, ко мне подошли лииры. Мужчина ничего говорить не стал, просто взял меня за руку и подвел к кромке леса, потом, постояв так пять минут, он сделал несколько шагов вперед, и перед нами оказалась узкая лесная тропа.
– Иди, тебе туда, – прокомментировал он свои взмахи словами.
И больше ничего говорить не стал, правда после этого он подозвал свою дочку, которая, почему-то несколько оробев, подошла к краю тропы и поманила меня к себе.
Девочка мне понравилась, хоть я и знал ее всего несколько часов, однако чувствовал, что это действительно очень хороший и добрый ребенок. Я был рад, что смог помочь ей и ее отцу, а потому не хотел отпускать ее без подарка. А поняв, что эта самая кошка «рииса» представляет для них какую-то достаточно большую ценность, то вторую лапу из свертка я хотел отдать девочке. Может, они смогут найти ей хоть какое-то применение, в отличие от меня. Поэтому, как только она подошла, я наклонился и, вытянув из свертка лапу, протянул ее девочке, предлагая забрать ее себе.
Она немного растерялась и повернулась к отцу, как бы спрашивая разрешения принять подарок, тот кивнул ей. И девочка, довольно улыбнувшись, очень аккуратно взяла сверток, рассмотрела подаренную ей крупную лапу кошки. Через несколько секунд, все-таки немного удивившись такому странному подарку, запаковала ее обратно в тот же большой лист и, развернувшись, отнесла сверток отцу.
Я, если честно, думал, что на этом процедура и закончится, но она вернулась к тому месту, где я стоял.
И только сейчас я вспомнил, что у нее тоже был какой-то дар для меня, видимо, она собиралась мне его передать. Поэтому, больше опасаясь боли и того состояния, разрывающего мозг, что мне подарила некоторое время назад шаманка при передаче своего дара, я с большой осторожностью приблизился к ней, когда она повторно позвала меня. Все началось точно так же, как и с гоблинами. Девочка попросила наклонить голову, что я и проделал, зажмурив на всякий случай глаза. А в следующее мгновение вместо боли и каких-то иных негативных последствий, я ощутил лишь легкий и робкий поцелуй на своих губах. А затем шорох убегающих ног и быстрые шаги, уходящие куда-то влево.
Открыв глаза, я понял, что поляна пуста, и сейчас, кроме меня, стоящего тут, на ее границе с лесом, больше никого не было.
«Ну, это по крайней мере не так и больно, – решил я, – или у девочки ничего не получилось».
Так постояв на краю поляны несколько секунд, я подобрал свой уложенный заранее рюкзак, надел его на плечи и отправился в путь по этой необычной «скрытой тропе».
Ничего необычного, бредя по ней, я, честно говоря, не увидел, тропа как тропа. Единственное, на что обратил внимание, так это очень быстро мелькающие стволы деревьев за границей тропы. Сначала я как-то не придал этому значения, но потом в моем сознании отразился факт несоответствия скорости моего движения и перемещения объектов за границами тропы.
«Так вот ты какая, “скрытая тропа”», – дошёл до меня смысл вложенных в это понятие слов. Похоже, двигаясь по ней, я в реальном пространстве перемещался гораздо быстрее и на большее расстояние, чем на самом деле, когда шел по ней. Как такое было возможно, я не понимал.
Я хотел сойти и посмотреть, что находится за ее пределами, но что-то меня остановило на самом краю приближающейся ко мне невидимой границы, а в сознании возникло понимание того, что сойти с этой тропы можно только в конечной точке ее назначения.
И поэтому я пошёл дальше, уже не стараясь больше сойти с нее. Своей интуиции я почему-то в последнее время стал доверять гораздо больше, особенно если она так настоятельно и однозначно, почти прямым текстом советовала этого не делать.
* * *
Как мне и было обещано лиирами, хоть они и не знали, что мне понятна их речь, шел я по этой тропе где-то до середины дня.
Момент, когда произошёл переход в обычное пространство, я пропустил, и обратил внимание на этот факт лишь тогда, когда заметил, что деревья перестали мелькать вокруг меня со скоростью несущихся автомобилей. Это меня несколько сбило с ритма, и я за все время путешествия по этой странной и необычной тропе впервые остановился и огляделся, пытаясь понять, что же творится около меня.
Лес, простиравшийся вокруг, ничем не отличался от того, что рос в месте, где я попал в этот мир. Вокруг была все та же девственная природа и необычное смешение хвойных и лиственных деревьев. Тот же мягкий и нежный ковер из прелых листьев и хвои под ногами, еле слышное щебетание птиц и убегающая куда-то сквозь бурелом, явно звериная тропка со множеством следов на ней, ведущих в неизвестном направлении.
Ничего внешне не выдавало того, что я оказался где-то в другом месте. Однако ощущался какой-то странный и необычный дискомфорт, не физический, а как бы происходящий в моем сознании, будто исчезло что-то, к чему я уже успел привыкнуть, и меня не покидало непонятное чувство, что все-таки что-то изменилось.
Постояв еще несколько минут, я наконец понял, что меня напрягло. Здесь и сейчас я не видел того обилия магической энергии, разлитой в пространстве, что наблюдал с того момента, как пробудился утром и покинул поляну у реки. Там магия висела в воздухе еле осязаемой, но все-таки заметной туманной пеленой. Она мне совершенно не мешала, но ее присутствие я стал четко ощущать. Однако здесь ничего этого не было.
«Тут гораздо меньше магической энергии», – догадался я, вглядываясь в редкие ее проявления и отдельные потоки, расходящиеся в разные стороны.
Там, на земле гоблинов, магическая энергия была частью пространства, она ощущалась во всем, она заполнила собою все окружающее естество мира, пропитывала его. Здесь же ее практически не было. Я видел только несколько магических линий или каналов, по которым протекала эта энергия.
И всё.
Однако были и свои плюсы, не знаю, правда, следствие это гораздо меньшего объёма магической энергии сейчас или тех подарков, что мне достались от девочки и шаманки, но магические проявления я сейчас ощущал и видел гораздо лучше и отчетливее, чем утром.
В дополнение, кроме всего прочего, я стал различать потоки энергии, протекающие по магическим каналам, которые мог наблюдать вокруг. Я не мог сказать, в чем особенности того или иного типа энергии, но четко мог определить, что в этих двух каналах, к примеру, текут совершенно разные ее разновидности.
И это было значительным шагом в моем внутреннем развитии, раньше для меня магическая энергия была несколько однородной и аморфной массой. Теперь же энергия для меня стала приобретать некий физический, хоть и нематериальный вид.
Это дало мне возможность отделить ту или иную магическую энергию и опытным путём выяснить, полезны ли для меня те или иные ее типы.