Вновь испеченным боярским детям нужно будет обустраивать свое хозяйство. Андрей по себе знал, какая это морока и сколько всего нужно в хозяйстве, так что выгодней взять свою долю в добыче добром, чем лошадьми. Лошади у него у самого найдутся. Татарские табуны еще не проданы полностью. Андрей оставил себе лишь крестьянских лошадок и с десятка два тулпаров, выученных для боя. Степные лошади для крестьянской работы пригодны, но не очень.
Боярский сын Прохор Дурной, так звали одного из москвичей, оказался превосходным собеседником.
– Дурной не фамилия моя, – пояснил Прохор. – Так меня прозывают. В брани накатывает на меня ярость. Да ты сам видел. Оттого и прозывают дурной. Как то в сече с литвинами окружили вороги боярина нашего, так я один пробился к нему сквозь врага. Ох, и посекли мы литвинов, словно капусту по осени. Тут и наши подоспели, и началась потеха. В сече самое веселое – ворога гнать, когда он убегает, словно зайчишка, поджав уши.
Вся жизнь бояр и детей боярских проходила в постоянных военных походах и в отражении нападений врагов. Бывало, возвращались с большой добычей, вот как сейчас, а бывало и иначе. Уносили ноги, побросав брони, сабли, щиты лишь бы ноги унести, сохранить живот. Оттого многие бояре и боярские дети держали в усадьбах целый арсенал оружия. Мало ли как дело выйдет… Оружие лишним никогда не бывает. А вот коней жалко. Боевые кони дороги. Иной конь стоит как несколько добрых броней.
– Ты, Андрей Георгиевич, знаешь, сколько кони твои стоят?
– Так сколько?
– У татар, в Сарае, за вон того пегого, – боярский сын махнул рукой в сторону табунка, – дадут не меньше трех сотен дирхем. А если на Москве продать, то вдвое цена ему будет, а в Новгороде так и тысячу дадут не торгуясь.
– Ого, – очень удивился Андрей. – То-то я смотрю, Кулчук с ним, как с малым дитем возится.
– Татары толк в комонях знают. Для них конь что живой человек.
Наконец, вымотавшись донельзя, добрались до места встречи с кораблями, где должны были ждать обоз вернувшиеся ладьи. Во время пути Андрей успел порасспросить боярских детей о событиях последних лет. Сравнивал полученную информацию с уже имеющейся. Различие было лишь в точке зрения. У каждого своя правда. Были и неожиданности.
Андрей был огорошен, когда узнал, что князь Дмитрий Юрьевич Шемяка, которого он представлял зрелым мужем, оказался на поверку четырнадцатилетним пацаном. А его младший брат князь Дмитрий Красный совсем еще ребенок. Это многое объясняло. Подростки в этом возрасте склонны к насилию, а будучи наделенными властью, жестоки вдвойне. Феодальная война теперь выглядела в ином свете. Великому князю Московскому от роду девятнадцать лет, а старшему сыну покойного князя Юрия Галицкого Василию Косому чуть больше, среднему – четырнадцать, а младшему, Дмитрию, нет еще и тринадцати лет!
«Война пацанов, – резюмировал Андрей. – Ой, чую, кровушки прольется немало. Князья сплошь все находятся под влиянием своих ближних бояр. Княгиня Софья Витовтовна своим отпрыском вертит направо и налево. Она крепко держит сына в своих руках и выпускать его из своей воли не собирается. Долго мир не продержится», – сделал вывод Андрей.
Когда Всеволожский, этот монстр московского политического олимпа, пал жертвой своих непомерных амбиций, началась ожесточенная борьба за влияние на молодого князя. Наученные горьким опытом бояре действовали через княгиню Софью.
Зная, по рассказам боярских детей, о ее вздорном характере и патологической любви к сыну, предсказать обострение борьбы за власть не так уж и сложно. Старший сын Галицкого князя обязательно свару учинит, уверены московские боярские дети. Московские бояре хоть и в стороне от политических игр, а в курсе событий. Чай, призывают на войну часто, поневоле наслушаешься новостей. Если честно, московские бояре еще мирились с «пришлыми» боярами и князьями, хоть и оттирали те помаленьку старое московское боярство от князя, а вот бояр Галицкого князя они люто ненавидели и перенесли свою ненависть на бояр его сыновей. Те платили им той же монетою.
По всему получалось, что придется идти в ближайшем будущем в военный поход по призыву резанского князя. Раз обещал служить верой и правдой – будь добр исполняй службу. Хорошо Литва занята своими разборками, не то проглотила бы Москву, а Резанью закусила и не поперхнулась бы.
Профессиональных воинов на Руси мало. Положат князья свои дружины в сече, а Литва тут как тут. Сцапает и не поморщится. Витовт, князь литовский, крутой мужик был. Подмял под себя все, до чего мог дотянуться. Резань, конечно, вернула себе часть отданных Литве земель, но пограничные районы княжества живут в условиях непрекращающейся войны с литовскими боярами.
Сейчас русским князьям не до разборок с Литвой. Между собой бы разобраться. Но кто тогда инициировал наш набег? Не сам же боярин Маслов. Опять же участие москвича в набеге. Земли верховские раньше все к Резани тяготели, теперь многие князья на Москву смотрят. В одной семье, бывало, один брат Литве служит, другой на Москву смотрит. Так и жили. А набег наш похож на маленький крестовый поход. Раздавили мы осиное гнездо католиков в православных землях. И местные князья, и бояре в этом нам не мешали. Оно понятно, пришлых нигде не любят, а если они другой веры, да еще безобразничают, то и подавно. Литва, насколько смогла, низвела русских бояр до положения княжеских слуг. И чем сильней напор на Литву со стороны Польши, тем сильней Литва утверждалась в Русских землях. Так было изначально. Только раньше пруссаки теснили Литву.
Чужими руками вырезали гнойник и вроде бы ни при чем. Глядишь, и не заметят поляки с литвинами потери бойцов. Если и спросят, то всегда можно сказать, что виноваты только в том, что не успели прийти братьям-полякам на помощь, и не более того. А у резанского князя давняя нелюбовь к Литве. А сам Резанский князь хитрован еще тот. Легко отпустил бояр в набег, а сам вроде бы и ни при чем. А княжеству его – польза прямая. И Москва силу свою показывает и радение за веру, заодно ослабляет экономически соседа. Но это и странно, такая политика идет вразрез с позицией княгини Софьи Витовтовны. Софья против Родины своей и пальцем не шевельнет и сыну не позволит. Нужно иметь немалую силу, чтобы так смело противостоять старой княгине.
Под руку Литвы тут переходят легко, но все, что касается религии, сложнее. Пока не наезжают с переменой религии, сидят себе тихонечко под рукой Литвы.
Так за разговорами добрались до места встречи. По уговору с москвичом, его ладьи помогут с доставкой доли Андрея в вотчину. Не дожидаясь возвращения своих кораблей, Андрей, загрузив добычу на корабли москвича, отправил их в вотчину, сам же двинулся, не теряя времени, вниз по Оке, навстречу своим кораблям. Верст сорок успели пройти, как показались на горизонте бойко идущие под парусами его корабли.
По прибытии в усадьбу Андрей первым делом поинтересовался здоровьем боярина Маслова и Семена. Демьян обрадовал Андрея:
– Все, слава богу. На поправку идут оба. А вот с холопами худо. Трое померли в дороге. Остальные выкарабкались.
– Как Неждан?