– Небеса… Болье! А Кинт? Где Кинт Акан? Болье молча повернулся и кивнул назад.

Кинт и Локт замыкали колонну, в хвосте которой ехали также Сарт, Зар и пара лошадей, навьюченных разобранным скорострельным орудием.

– Кинт… – открыл было рот Морес.

– Потом, полковник, – Кинт остановил лошадь, – где я могу разместить и накормить людей?

– На станции, едем…

– Вы их сможете сопроводить?

– Конечно… Нам надо поговорить, я хочу…

– Еще как надо, – Кинт наклонился и сплюнул на землю, – но потом… простите, полковник, но я очень сильно сдерживаю себя, чтобы не вцепиться вам в горло…

– Кинт, я…

– Потом, полковник, – Кинт поднял руку и отвернулся, – разместите людей, пожалуйста, а завтра вы найдете меня у Дукэ… Его заведение цело?

– Да.

– До завтра…

Обгоняя свой отряд, Кинт поскакал вперед, лошадь, словно почуяв состояние седока, понесла его галопом вниз, к бухте.

Конинг изменился очень сильно, он действительно превратился в город-форт, город-крепость. На станции раскинулся большой палаточный городок, также строились щитовые казармы, конюшни и склады, в которые принимались грузы, прибывающие морем в последние дни навигации. На улицах оказалось неестественно многолюдно для осеннего Конинга, но это были в основном солдаты, а если и попадался кто из местных, то он тоже был вооружен до зубов и имел тряпичную повязку на рукаве с номером отряда ополчения. Бухта была забита баржами и военными кораблями, недалеко от пирсов, у причальных башен застыли два транспортных дирижабля, а чуть в стороне на расчищенной от леса площадке тесно, почти прижавшись крыльями друг к другу, разместился десяток скреверов, еще несколько скреверов разгружали баржи новым портовым краном, чадящим на всю бухту силовой установкой.

У «Пятого колеса», как всегда по вечерам, не протолкнуться. У коновязи полно лошадей и повозок, чуть в стороне даже пара моторных повозок, их механики – явно армейцы, деловито рассказывают одному из возниц, что остановил повозку рядом, о преимуществах нового транспорта. Возница, крепкий парень высокого роста, внимательно слушая, обошел одну из машин, хотел что-то сказать собеседникам, но его взгляд уткнулся в знакомый силуэт человека, который пытался пристроить лошадь у коновязи, но в конце концов плюнул на это бесполезное дело и, просто перекинув поводья через голову лошади, бросил их, снял с седла ранец, карабин и направился к входу в ресторанчик при гостинице.

– Кинт! – крикнул Маар на всю улицу и побежал к нему.

Кинт остановился, уже поднявшись на открытую веранду, и повернулся.

– Кинт? – Маар, с трудом узнавая друга, замедлил шаг. – Ты откуда?

– И я рад тебя видеть, Маар… давай потом.

– Давай, – кивнул Маар, настороженно посмотрел на Кинта и, оглядываясь, пошел обратно, к своей повозке.

А в ресторанчике было весело, армейцы праздновали победу в прорыве осады, судя по громким тостам. В нос Кинту ударил устойчивый запах пива вперемешку с запахом табака и еды. Никто не обратил внимания на вошедшего посетителя, не на что смотреть – неоднократно штопанный бушлат дорожного жандарма с рукавами, на которых запеклись какие-то пятна, обшитые мехом расползающиеся сапоги, засаленная меховая шапка, лицо, заросшее почти до глаз. Никто не обратил внимания, только Дукэ, наливая очередную порцию пива, бросил короткий взгляд на гостя, но потом замер и медленно поднял голову… пиво потекло через верх кружки…

Глава двадцать третья

– Дьявол! – опомнился Дукэ, повернул кран и быстро подал кружку на стойку.

– Ты мне льстишь, Дукэ, – пытаясь улыбнуться, что плохо получалось, Кинт подошел к стойке и опустил ранец на пол, – но я с ним встречался недавно, мерзкий тип, уж поверь.

– Кинт! – Дукэ выскочил из-за стойки и сгреб Кинта в охапку. – Ты откуда?

– Я тебе обязательно расскажу, но позже, а сейчас дай мне бутыль шанта и хороший кусок мяса, – попросил Кинт и оглянулся в зал, где увидел за столиком в углу зала инспектора Талда, того самого, от которого он улизнул, еще будучи в розыске, – составлю компанию инспектору.

Кинт подхватил ранец за лямку и направился в дальний угол зала.

– Гани! – услышал Кинт позади крик Дукэ. – Две порции оленины с овощами! И спустись в подвал, достань бутыль… нет, три бутылки прошлогоднего шанта! И поживей, все за столик инспектора Талда подашь!

– Хорошо, – отозвался с кухни племянник.

– Не возражаете, инспектор? – Кинт пихнул ногой под стол ранец, снял карабин и приставил его к стене.

– Я всегда ужинаю оди… ого! Вот это сюрприз, – хмыкнул инспектор, – конечно, присаживайся.

– Спасибо… просто все столики заняты. – Кинт повесил на крюк на стене бушлат, сунув в его рукав шапку.

– Даже не знаю, – инспектор внимательно, но быстро осмотрел Кинта, – в прошлый раз твое появление здесь закончилось большим переполохом.

– В этот раз наоборот, сначала был переполох, и то не здесь, неделей пути, севернее, – ответил Кинт, тяжело опустился на стул, отодвинул клетчатую занавеску, пропитанную табачным дымом и от того желтого оттенка, и посмотрел в окно, – темновато на улице…

– Светомаскировка, – работая ножом и вилкой, ответил Талд, – сейчас уже редко суются, а пару месяцев назад покоя не было от налетов северян.

– Вроде не заметил я сильных разрушений.

– Это из-за кораблей в бухте, благодаря флоту и город уцелел и скреверам северян не давали спокойно летать.

– Привет, Кинт. – Гани, еще сильнее растолстевший, подошел к столу и стал выставлять с подноса миски, кружки, бутылки.

– Ого, ты что, своего брата съел? – попытался пошутить Кинт.

Поднос в руках Гани дрогнул, улыбка с его лица сошла, глаза потускнели и, выставив все на стол, он удалился.

– Мок погиб, – закончив с ужином, приложился к пиву инспектор, – на второй день осады. Сбежал от Дукэ в ополчение, шальной осколок в затылок, даже не в бою, помогал укрепления у Кривой речки строить.

– Да уж, погано пошутил, – нахмурился Кинт, хапнул со стола бутылку шанта, раздавил сургучную пробку, налил себе полную кружку, залпом выпил и накинулся на еду.

Инспектор с интересом и профессиональным любопытством смотрел на Кинта, а тот с удивительной скоростью разобрался уже с одной тарелкой, опрокинул еще кружку шанта и приступил ко второй порции. Измученный сухомяткой желудок Кинта напомнил о себе отрыжкой, которую Кинт успел прикрыть рукой…

– Извините, – уже захмелев, сказал он, откинулся на спинку стула и начал охлопывать карманы в поисках трубки, умудряясь уже который год не найти для нее постоянного места.

Инспектор достал медную плоскую коробочку и положил на стол.