– Значит, так, Глеб Сергеевич, появилась очень интересная информация, и нам с вами нужно очень быстро отработать новую версию. Мы только что общались инкогнито с хозяином карьера «Давыдовский» господином Ратмановым.
– В том смысле, что он не знает, кто именно к нему приходил?
– Да, именно, – недовольно кивнул Гуров. – Ситуация такова, и причина нахождения визитки Ратманова в бумажнике Курвихина видится следующей. По полученным от самого Ратманова сведениям, дочь Курвихина Полина взяла у Ратманова какие-то документы, которые он очень хочет вернуть и которые могут вызвать некий гипотетический скандал в неких кругах. Так он, по крайней мере, выразился. О смерти Курвихина он пока не знает, но тут иллюзий строить не стоит. Узнать он может в любую минуту, и вся наша игра может слиться в канализацию в тот же миг. Поэтому надо спешить.
– Да, слушаю, – придвинув к себе лист бумаги, взялся за авторучку Шалов.
– Станислав Васильевич вплотную займется Ратмановым, изучением его бизнеса, его жизни, досуга и всего остального. Дашь ему в помощь Вадика Борисова и организуешь максимально быстрое получение информации из различных официальных источников: адресные службы, сотовые операторы, электронные базы ГИБДД и вообще ГУВД Москвы, и тому подобное. А я у тебя заберу Сашу Малкина и займусь Полиной Курвихиной и всей их семейкой. У тебя какие-то наметки уже есть по этой девахе?
– Есть немного, Лев Иванович, – кивнул майор. – Из всего того, что мы получили на семью убитого Курвихина, следует, что подозревать жену и дочь в его смерти или хотя бы причастности к его смерти оснований нет. Предварительно, конечно. Мать – типичная домоседка. Я бы затворницей ее не назвал, но дама ведет себя степенно. А вот у дочери жизнь безалаберная, сплошные увеселения. Спит она, я так понимаю, часов до двенадцати. Потом выползает из дома, зависает в том или ином кафе, встречается с подругами, обмениваясь вчерашними впечатлениями, а к вечеру опять исчезает в каком-нибудь ночном клубе. И на следующий день все повторяется снова.
– Только кафе и клубы меняются?
– Нет, примерная география сохраняется. Если кафе, то это либо «Кофе. Шоколад», либо «Чудесница», либо «Милая леди». Все зависит от того, с кем из подруг она встречается. У тех тоже свои вкусы и пристрастия. А любимых клубов у нее два – «Иллюминатор» и «Анжелика».
– И как она проводит время в клубах?
– Бесится, как и все, – пожал плечами Шалов. – До потери пульса не пьет, в употреблении наркотиков не замечена. С парнями часто уезжает. Не берусь судить, ее ли снимают, она ли снимает парней. Но с шушерой она не общается, в основном «золотая» молодежь, молодые предприниматели. Одним словом, разгульный образ жизни, тлетворное влияние Запада, как говорилось в одном моем любимом фильме.
– М-да, – задумчиво кивнул Гуров, – я помню. «Бриллиантовая рука». Элементы сладкой жизни, тлетворное влияние Запада. Ладно, займемся этой девочкой… И где твой Малкин?
Полина Курвихина обнаружилась в половине третьего в кафе «Чудесница» на Пречистинке. Установили ее оперативники местного отделения уголовного розыска по полученному фото. Через полчаса Гуров в сопровождении Саши Малкина был возле кафе.
Затемненные стекла высоких узких окон создавали атмосферу таинственности, даже при взгляде снаружи. Еле видимые контуры двух или трех посетителей за столиками, ажурные кованые элементы козырька над входом в кафе, три круглые ступени, все это создавало определенный шарм.
– Я с ней разговариваю, ты не подходишь, но все время находишься рядом, – приказал Гуров Малкину, остановившись на первой ступени. – Твое дело смотреть вокруг, вовремя засечь возможные контакты этой девицы. Либо она одна и кого-то ждет, либо она уже с кем-то беседует. Если прикажу, собеседника уберешь. Вежливо, но эффективно. Сумеешь?
– Обижаете, Лев Иванович, – пробасил Малкин, потирая мощное плечо.
– Ну-ну, – укоризненно заметил Гуров. – Ты больше на голову рассчитывай.
Вестибюль встретил их обилием зеркал и точечных светильников. Возникало ощущение, что свет везде. Он преломлялся, отражался и даже искажал пространство. У кого-то в руководстве этого кафе явно были романтические вкусы. Взять хотя бы название и оформление вестибюля. И вот теперь тяжелые темно-бордовые занавески, собранные в складки по краям входной в зал арки.
Полину Гуров узнал сразу. Она сидела в дальнем конце небольшого, но длинного зала. Столик стоял у окна с затемненным стеклом, и девушка была не одна. Мягкая подсветка вдоль стен и романтический стиль оформления помещения располагали к спокойствию и плавному течению мысли. Поэтому Гуров сразу почувствовал, что между Полиной и парнем, сидевшим напротив, имеет место конфликт. То ли позы у обоих были напряженными, то ли голоса, звучавшие тихо, были все же резковаты для интимной беседы.
Он неторопливо двинулся между двумя рядами столиков к Полине. Мужчина с молодой особой не обратили внимания на вошедших, увлеченные разговором, две девушки грустно вели неспешную беседу возле стойки. Гуров предпочел, чтобы в кафе сейчас вообще никого не было. Интересно, кто этот тип, что сидит с Полиной? На молодого предпринимателя не похож, даже на водителя молодого предпринимателя не смахивает. Что-то в этой выгнутой спине и выстриженном под расческу затылке было знакомое. Да, да! Эта приблатненная жестикуляция, движение головой, как в их кругу привыкли давить на собеседника. Причем независимо от ситуации. То ли «наезжая» на кого-то, то ли пытаясь наврать дружкам о своих похождениях, то ли пытаясь познакомиться с девушкой.
– Здравствуйте, молодые люди, – спокойно сказал Гуров, подойдя к столику и разглядывая лицо парня.
Да, это человек не ее круга! Полина пыталась от него избавиться. И вообще она пришла сюда не ради встречи с ним. У него вон и кофе нет, перед ним стоит дешевый сок. Полина хмуро глянула на незнакомого мужчину и опустила глаза, в которых мелькнула какая-то усталая обреченность и затихшая раздражительность.
– Че? Какие проблемы? – сразу окрысился парень, окинув взглядом мужчину перед собой.
– Что вы сразу грубить бросаетесь? – поинтересовался Гуров. – Я вот хотел с Полиной поговорить и подошел спросить, когда бы ей было удобнее.
– Ты че, отец? Не видишь, что она не одна? Что я с ней разговариваю? Сел в сторонке и жди очереди!
Шутка показалась парню очень остроумной и вполне соответствующей его крутому образу. Так, кажется, придется все же применять силу, хорошо бы не здесь. Правильно, что я Сашку с собой взял, с удовлетворением подумал Гуров, делая за спиной знаки Малкину, чтобы он вышел из зала.
– Не могу я ждать, – с сожалением в голосе ответил Лев и подмигнул Полине. Девушка удивленно посмотрела на него, а потом прыснула в кулак. Кажется, ей стало интересно. – Может, вы, юноша, подождете в сторонке, пока я с Полиной поговорю? Я даже могу вам место показать. Там, снаружи.
Это было завуалированное предложение выйти поговорить. И парень понял его. Не по смыслу даже, а по интонации. Расчет оказался правильным. Волна агрессии захлестнула все, что было в той коротко остриженной голове, и парень перестал себя контролировать. Он встал с места с явным намерением разобраться прямо здесь, но Гуров уже неторопливо шел к выходу, сунув одну руку в карман брюк. Это должно было завести агрессивного парня еще больше. И завело.