– Подземный гараж? – переспросил Редхок.

Судя по интонации его дрожащего голоса, Длинноствольный не имел никакого отношения ко вчерашней перестрелке, понял Курц.

„Линкольн“ ехал вдоль рядов заброшенных магазинов, перемещаясь в наиболее темную часть старого негритянского квартала.

– Подъезжай к нему на три метра, переключись на нейтраль и нажми на тормоз, – велел Курц. – Сделаешь что-нибудь еще – убью.

Редхок собирался сделать что-нибудь еще. Достать нож. Но кружок дула, упершийся в его затылок, был более убедительным мотивом, чем жажда мести.

Из „Линкольна“ вышли три человека и пошли в сторону „Доджа“. Двое навели на Длинноствольного пистолеты и приказали ему выйти из машины. Обыскав его, они забрали огромный нож и заставили его лечь в багажник „Линкольна“. У багажника была отличная обивка, и стоны и мольбы Редхока затихли сразу же, как только опустилась крышка.

– Насколько я понимаю, это должно произойти завтра, ровно в десять утра на чертовой дороге к Эри, – сказал Колин, личный телохранитель Анджелины Фарино Феррера.

– Ага, – подтвердил Курц. – Тебе эта штука не пригодится? – спросил он, вертя в руках „Рюгер“ с оптическим прицелом.

– Издеваешься? – спросил Колин. – Он чуть ли не больше моего члена. Я люблю оружие поменьше, – добавил он, подняв руку с пистолетом калибра 0.32 дюйма.

Курц кивнул и бросил пистолет на водительское сиденье через окно, в котором не было стекла. Он не сомневался, что к трем часам ночи здесь не будет ни машины, ни пистолета.

– Миссис Феррера сказала, что я должен забрать какой-то конверт. – сказал Колин.

– Скажи ей, что я верну деньги к выходным.

Телохранитель многозначительно посмотрел на Курца, но потом просто пожал плечами.

– А почему в десять утра? – спросил он

– Что? – переспросил Курц. Его голова гудела.

– Почему ровно в десять утра? С этим индейцем, завтра?

– Нечто сентиментальное, – ответил Курц, вылезая из кузова „Доджа“ и направляясь к своему „Пинто“, припаркованному около заброшенной аптеки, в которой не было ни одного целого окна.

Когда после звонка Папаши Брюса он позвонил Анджелине на ее личный номер, она решила, что он ее разыгрывает.

– Ничего подобного, – заверил ее Курц. – Я все равно найду этого убийцу ваших торговцев героином, а ты сэкономишь пятнадцать тысяч…

– Десять, – сказала Анджелина. – Я уже дала тебе пять в качестве аванса.

– Как бы то ни было, я верну аванс и не буду брать остальные деньги в обмен на маленькую любезность с твоей стороны.

– Маленькую любезность, – повторила Анджелина. Ее голос звучал озадаченно. – Мы окажем тебе эту маленькую любезность в обмен на обещание что ты сделаешь то, что мы просили.

– Ага, – сказал Курц. После минутной паузы он продолжил: – Вы сами заварили кашу с Длинноствольным этой зимой, леди. Посмотрите на мое предложение, как на возможность закончить с этим, одновременно сэкономив деньги.

В воздухе снова повисло молчание.

– Хорошо. Где и когда? – спросила Анджелина.

Курц объяснил.

– Это не в твоем стиле, Курц, – сказала она. – Я всегда считала, что ты стараешься сам разбираться со своими проблемами.

– Ага, – устало ответил Курц. – Но сейчас я слишком занят.

– Больше не жди от меня таких любезностей, – сказала Анджелина Фарино Феррера.

Курц сидел в своем „Пинто“ и смотрел вслед медленно уезжающему „Линкольну“. Огромный „Додж Пауэр Вагон“ одиноко стоял у неосвещенного тротуара. Кронштейны для снегоочистителя торчали, как жвалы огромного насекомого. Казалось, что ржавый кузов машины печально глядит на чуждую ему обстановку темного гетто.

Курц тряхнул головой. Что-то я размяк, подумал он, заводя мотор и трогаясь. Он поехал в „Арбор Инн“, чтобы хоть немного поспать. В восемь утра они с Арлин встретятся в офисе и закончат разбираться с информацией, полученной из компьютера Пег О‘Тул. Проезжая мимо „Блюз Франклин“, он позвонил в еще одно место и заказал столик на десять утра.

Глава 14

– Итак, почему ты решил встретиться со мной здесь? – спросила офицер полиции Риджби Кинг.

– Здесь хорошо кормят, – ответил Курц, глядя на часы. Было уже почти десять утра.

Они сидели за столиком в ресторанном отделении. Длинный прилавок и ряд столиков стояли посреди крытого Бродвей-Маркет. Крытые рынки были традицией Буффало и, как всякая американская традиция, знавали и лучшие дни, чем этот. Когда-то это был процветающий рынок, торговавший свежим мясом, фруктами, цветами и чочке. Окружающие кварталы были населены эмигрантами из Германии и Польши. Сейчас вокруг него сжималось кольцо негритянских гетто, и рынок оживал только к Пасхе, когда польские семьи, жившие в Чиктоваге и других пригородах, приходили сюда, чтобы купить пасхальный окорок. Сегодня половина рынка пустовала, а другая могла похвастаться редкими торговцами, предлагавшими маски и другой товар к Хэллоуину. Между прилавками ходили несколько чернокожих женщин, водя за руку своих ярко наряженных детишек.

Кроме Курца, Риджби и персонала в ресторане никого не было. Официантки расхаживали во фланелевых пижамах. Видимо, очередная рекламная акция. У одной даже спальный чепчик на голове. Судя по всему, эти наряды их не радовали, и Курц не осуждал женщин за это.

Они пили кофе. Курц заказал пончик, но жевал его без особого энтузиазма. Маленькие дети, одетые в костюмы из „Человека-паука“ и „Звездных войн“, ходившие по аптеке, поглядывали на него со смесью страха и удивления, после второго взгляда прижимаясь к маминой юбке. Курц снова надел очки Рэя Чарльза, однако лиловые синяки, за ночь поменявшие цвет на оранжевый, расползлись и были видны даже из-под очков. На голове у него была черная бейсболка, скрывавшая большую часть повязки на ране.

– Ты помнишь, как мы ходили сюда в детстве? – спросил Курц, потягивая кофе и наблюдая за немногочисленными прохожими. Мамы ходят, как замороженные, дети, наоборот, гиперактивны.

– Я помню, как ребенком воровала здесь, – сказала Риджби. – Старые женщины что-то кричали мне по-польски.

Курц кивнул. Другие дети, из числа живших в приюте Отца Бейкера, приходили сюда, чтобы что-нибудь схватить и убежать. Сам он никогда такого не делал.

– Джо, – сказала Риджби, поставив кружку с кофе. – Ты попросил меня встретиться не для того, чтобы вспоминать прошлое. Тебе есть о чем со мной поговорить?

– Мне нужно какое-то оправдание, чтобы попить кофейку со старым другом?

Риджби фыркнула.

– Старые друзья, оправдание… Что ты знаешь насчет другого бывшего заключенного, Длинноствольного Редхока?

– Не особо что, – ответил Курц, пожав плечами. – Действительно, в Аттике был парень с таким идиотским именем, но меня ничто с ним не связывает.