– Ирония еще и в том, – добавила Гаме, – что при своей ядовитости они способны излечивать болезни.
– Убийство и излечение вовсе не исключают друг друга. Кураре – сильный яд, но он применяется в медицине. Ботокс тоже.
– Расскажите о морской звезде, доктор Мейхью.
– С радостью. Эта маленькая красавица родственна другой губке, открытой в 1984 году. Отделение «Харбор» Океанографического института проводило на Бермудах погружения аппарата «Си линк». В трубе всасывания тогда обнаружили кусочек губки. В этой губке содержалось вещество, которое в лабораторных условиях убивало раковые клетки.
– Я читала об этом в научных журналах. Впечатляющее открытие, – восхитилась Гаме.
Мейхью кивнул.
– И еще раздражающее, – сказал он.
– Почему же, доктор Мейхью?
– В течение двадцати лет ученые безуспешно искали полный экземпляр губки. Потом кто-то сообразил: почему бы не погрузиться глубже и не отыскать подлинное место ее обитания? При первом же погружении нашли столько губок, что их хватило бы на много лет научных исследований. Ученые искали губку там, где есть другие организмы. А губка растет на глубине тысячи футов, где дно практически пустое.
– Морских звезд вы так же ищете? – спросила Гаме.
– В целом да. Мы нашли фрагменты неизвестного вида недалеко от того места, где проводило погружения отделение «Харбор», поискали место обитания и – бах! – как говорят на телевидении. Нашли целую губку, в которой есть вещество, убивающее раковые клетки.
– Эта звезда так же многообещающа, как красива? – продолжала беседу Гаме.
– Образец из отделения «Харбор» дал вещество в десятки раз мощнее обычных лекарств. Звезда вдвое сильней.
– Я действительно слышу в вашем голосе нотку самодовольства, доктор Мейхью?
Ученый широко улыбнулся; на этот раз его улыбка не казалась приклеенной.
– Предстоит долгая и напряженная работа, прежде чем мы сможем передать лицензию на производство вещества фармакологической компании, которая проведет клинические испытания. Нам нужно найти способ производить достаточные количества вещества. Сбор губок в море не оправдан ни экономически, ни экологически.
– Уверена, что вы интересовались возможностью выращивать губки как аквакультуру.
– Мы исследуем такую возможность. Но еще лучше было бы выращивать микроорганизмы, которые производят это вещество. Это соответствовало бы нашей конечной цели – синтезировать достаточно вещества для практического использования. – Он пожал плечами. – Но сначала нужно выяснить, как это вещество действует.
– Вам предстоят немалые труды, доктор Мейхью.
– Это верно, но возможная награда потрясает воображение. Мы думаем, что в будущем именно океан станет главным источником биомедицинских средств.
Гаме осмотрела лабораторию.
– А что в других аквариумах? – поинтересовалась она.
– Другие губки, много видов. У каждого вида свои химические характеристики. Мы ищем средства от множества человеческих болезней. Например, у нас есть кораллы, которые производят мощные антибактериальные и противовирусные агенты; а также болеутоляющие во много раз мощнее морфия, но при этом организм к ним не привыкает. Возможности бесконечны.
Мейхью хотел пойти дальше.
– Я чего-то не понимаю, – допытывалась Гаме, сопротивляясь легкому нажиму его руки. – Я уверена, что читала о ваших исследованиях других беспозвоночных. Но не вижу никаких видов из группы Cnidaria. [25]
Вопрос, казалось, стал для Мейхью неожиданностью. Он убрал руку от ее локтя и невольно взглянул на дверь в закрытую часть лаборатории.
– Медузы? Ну…
Мейхью, возможно, был высококвалифицированным специалистом, но к играм рыцарей плаща и кинжала не привык. Гаме проследила взглядом за его предательски красноречивым жестом и постаралась улыбнуться самым очаровательным образом. Взяв Мейхью за руку, она повела к закрытой двери.
– Я уверена, вы просто забыли.
– Вовсе нет, – сказал он. – Просто… Мы не любим их тревожить. – Он мялся под ее безжалостным взглядом. – Ну, наверно, вреда не будет…
Он открыл дверь и впустил Гаме в темную комнату; единственным источником света был высокий цилиндрический прозрачный аквариум четыре фута шириной и восемь высотой.
Свечение исходило от десятка медуз величиной с кочан капусты каждая; они пульсировали голубым сиянием. Медузы находились в постоянном движении, поднимались со дна к поверхности в завораживающем подводном танце.
Человек на лестнице, наклонившийся к воде, обернулся к вошедшим. Нездешний свет упал на лицо доктора Беннетт, токсиколога. Она удивленно раскрыла рот.
– Доктор Мейхью, не ожидала…
– Я надавила на доктора, чтобы увидеть эту часть лаборатории, – объяснила Гаме. – Надеюсь, я вам не мешаю.
Беннетт посмотрела на доктора Мейхью. Тот коротко кивнул.
– Вовсе нет, – сказала Беннетт с неискренней улыбкой. Она взмахнула сачком с длинной ручкой. – Эта процедура иногда бывает сложной.
Взгляд Гаме отметил защитные перчатки, прозрачную пластиковую маску на лице и комбинезон, потом переместился к необычному балету странных, почти кубических силуэтов в аквариуме. К краям каждого прозрачного существа крепились тонкие нитевидные щупальца. Их биолюминесценция была столь яркой, что хоть книгу читай.
– За все годы дайвинга, – сказала Гаме, – я не видела ничего более прекрасного.
– Или более смертоносного, – сказал Мейхью, стоявший за ней. – Медузы в этом аквариуме производят яд, который заставил бы кобру устыдиться.
Гаме порылась в памяти.
– Это кубомедуза, верно? – спросила она.
– Верно. Chironex fleckeri, морская оса. Зафиксировано около ста случаев смерти; прикосновение этой медузы убивает человека за три минуты. Предлагаю отойти и дать доктору Беннетт больше места.
Доктор Беннетт опустила на лицо маску и погрузила в воду сачок.
К удивлению Гаме, медузы не уклонялись от сачка, напротив. Они собрались вокруг него, так что их легко было поймать и переместить в мензурку. При этом цвет медузы углублялся, пульсация учащалась, как будто медуза взволнованна.
– Никогда не видела, чтобы медузы так себя вели, – сказала Гаме. – Обычно они стараются уклониться от опасности.
– Медузы – хищники, – сказал доктор, – но большинство видов просто плавает, случайно сталкиваясь с добычей. У медузы очень хорошо развито зрение, а значит, она скорее видит, чем чувствует добычу. В сочетании со способностью двигаться, выбрасывая воду, это дает медузе возможность преследовать добычу.
Медленно покачав головой, Гаме проговорила: