В своих путешествиях по миру Остин видел немало клонов Уиттлза, странствующих англичан, ставших экскурсоводами при знаменитых соборах, древних дворцах и забытых храмах, усвоивших все факты, большие и мелкие, и со временем превратившихся в местных знаменитостей.

Остин познакомился с Уиттлзом во время посещения Нан-Мадола, и его поразили глубина и широта исторических и культурных познаний проводника. За много лет до того Уиттлз служил штурманом на борту торгового судна, зашедшего на Понпеи, и был зачарован красотой и историей острова. Отказавшись от торгового судоходства, уйдя в отставку и собрав свои сбережения, он вернулся на остров и вел монашеский образ жизни, центром которой стали развалины. Нан-Мадол стал не только его работой, но и жизнью.

Вернулся с водой Уиттлз, сел в кресло и спросил Ли, что она знает о Нан-Мадоле.

– Должна признаться, немного, – ответила она. – Только, что его называли тихоокеанской Венецией.

– Нан-Мадол не сравнится со знаменитым городом на Адриатике, но, тем не менее, производит впечатление. Он состоит из девяноста двух искусственных островков, восходящих к 1100 году нашей эры. Строители подвозили на приливные равнины и рифы шестиугольные базальтовые столбы, причем некоторые столбы достигали в длину двадцати футов. Их устанавливали горизонтально, создавая искусственные плоские островки. Сеть мелких каналов соединила их. Поскольку город этот далекий, загадочный и находится там, где больше нет ничего подобного, появились теории о том, что Нан-Мадол – часть исчезнувшего материка Му, или Лемурии.

– А вы что думаете, мистер Уиттлз? – спросила Ли.

– Я думаю, что реальность более прозаична, но все равно удивительна. Город был храмовым и административным центром, здесь находились погребальные склепы, дома жрецов и знати, а также бассейн, в котором, по слухам, обитал священный угорь… Чем я могу вам помочь, доктор Ли?

– Знаете ли вы руины с резьбой, схожей с резьбой на другом острове?

– Только в одном месте. – В храме, известном как «Культ исцеляющих жрецов». Я слышал, что такой храм где-то есть, но сам его не видел.

– Что это был за культ?

– Он возник на одном из островов близ Понпеи. Жрецы путешествовали по островам, лечили больных и прославились чудотворными исцелениями.

Остин и Ли переглянулись.

– Я врач, – сказала Ли, – и меня очень интересуют эти исцеления.

– Я хотел бы рассказать больше, – продолжил Уиттлз, – но эта цивилизация выродилась в результате междоусобных войн. И хотя есть вероятность, что верования и церемонии культа сохранились в какой-то примитивной форме, большая часть того, что известно нам сегодня, дошла в устных пересказах. Не существует никаких записей.

– Может, резьбу следует рассматривать как записи? – спросил Остин.

– Конечно, – согласился Уиттлз. – Но, судя по тому, что я видел, эти записи скорее символические и аллегорические, чем исторические.

– А что представляет собой резьба в Нан-Мадоле? – спросила Ли.

– Я лучше покажу, – ответил Уиттлз.

Он пошел в кабинет, порылся в шкафах и вернулся с коричневым конвертом. Открыл конверт и достал несколько фотографий пять на семь. Разложил их на столе, как колоду карт, выбрал одну и протянул Ли.

– Вот фасад храма, вид с канала, – объяснил он. – Под полом храма пустое пространство; возможно, здесь был бассейн. На снимке видна внутренняя резьба.

Ли несколько мгновений разглядывала снимок, потом передала его Остину, который изучил колоколообразные фигуры и поднял голову.

– Медузы?

– Очень похоже, – подтвердил Уиттлз. – Не знаю, почему они украшали стены своего храма изображениями этих существ. Но повторю, если существовал бассейн со священным угрем, почему бы не существовать священным медузам?

– Действительно, почему бы нет? – повторила Ли, ее темные глаза взволнованно блестели.

– Я хотел бы увидеть это место, – сказал Остин. – Можете указать нам, где оно?

– Могу показать его вам, но надеюсь, вы прихватили купальные костюмы. Много лет назад платформа, на которой стоял храм, пострадала во время землетрясения и погрузилась в канал. Не слишком глубоко. Футов на двенадцать или около того.

Остин посмотрел на Ли.

– Что прикажете, мэм? Направимся на судно или посмотрим на Нан-Мадол?

– Думаю, ответ на ваш вопрос очевиден.

Видя ее целеустремленность, он не удивился.

Остин попросил местный телефонный справочник и за несколько минут нанял лодку и взял напрокат снаряжение для ныряния. Уиттлз отметил на туристической карте разрушенного города местоположение храма. Они поблагодарили хозяина и попрощались с ним, а потом вернулись к ожидавшему их фургону «Понтиак». Когда такси направилось в гавань, «Шеви Сильверадо» последовал за ним.

Глава 35

Доктор Лисандер Кодман встретил Траутов в вестибюле здания, выходящего на травянистую площадку за Лонгвуд-авеню, где размещался медицинский факультет Гарварда, одно из самых известных и уважаемых медицинских учебных заведений страны. Профессор оказался высоким худым мужчиной лет шестидесяти. У него было длинное лицо и крупные зубы – такие лица заставляют предполагать, что старые семейства янки нет-нет да и скрещивались с лошадьми.

Кодман провел Траутов по длинному коридору и впустил в просторный кабинет. Он попросил гостей устраиваться поудобней и кипятком из электрического чайника заварил в чашках чай. Усевшись за стол, он задал несколько вопросов об их работе в НУМА, затем протянул переплетенную статью, и Трауты смогли прочесть на голубом переплете заголовок:

НЬЮ-БЕДФОРДСКАЯ АНОМАЛИЯ

ИССЛЕДОВАНИЕ ИММУННОГО ОТВЕТА

ЭКИПАЖА КИТОБОЙНОГО СУДНА «ПРИНЦЕССА»

Кодман шумно отхлебнул из своей чашки.

– Я тут успел снова пролистать статью доктора Ли, – сказал он. – Она даже интереснее, чем я помнил.

Пол спросил:

– В каком смысле она интересна, профессор Кодман?

– Поймете, когда прочтете. Первая часть трактата доктора Ли основана преимущественно на газетных статьях. Репортер интервьюировал отставных китобоев с намерением описать их приключения и понял, что наткнулся на нечто необычное. Он заметил, что несколько китобоев, которым исполнилось семьдесят и восемьдесят лет, почти всю жизнь ничем не болели.

– Мы были сегодня в нью-бедфордской моряцкой церкви, – сказала Гаме. – Ее стены увешаны табличками с именами членов экипажей. Пол заметил, что в старину китобои были крепкими людьми.

– В данном случае речь идет о сверхкрепости, – подчеркнул Кодман. – Эти люди никогда ничем не болели, даже обычной простудой. Они умирали в очень преклонном возрасте, обычно от гериатрических причин, чаще всего от застойной сердечной недостаточности.