В общем, все эти слова были сказаны для того, чтобы признаться: сначала я планировала податься в ментальные маги. И у меня, если верить мнению выпускающей комиссии, были для этого все задатки. Как же я гордилась собой! Специалисты по ментальной магии без преувеличения считались настоящей элитой. Студенты этого факультета держались особняком и свысока поглядывали на остальных. Они никогда не общались с нами, игнорировали даже общие праздники. Одетые во все черное, молчаливые, гордые и отрешенные от мирской суеты… Нет ничего удивительного в том, что им завидовали, открыто ненавидели и награждали множеством обидных прозвищ, среди которых «вороны» было самым приличным. Помнится, один раз студенты факультета боевой магии даже попытались проучить коллег и завязали масштабную драку. Увы, все это закончилось очень нехорошо. Зачинщики в прямом смысле слова обделались от страха на глазах всей академии. Я была свидетелем этого происшествия. Несколько высоких мускулистых парней, гордость факультета, кричали, выли и плакали от ужаса, катаясь по земле. Один даже пытался выцарапать себе глаза, хорошо, что не успел — подоспели преподаватели. Но самое интересное заключалось в том, что на них никто не нападал. «Вороны» стояли тесной группой чуть поодаль и со сдержанным интересом наблюдали за происходящим.
Последовало долгое разбирательство. Но, насколько мне известно, никого из «ворон» не наказали. Просто потому, что они так и не признались, кто же из них нанес столь сокрушительный ментальный удар по задирам. И потом, как ни крути, но студенты факультета боевой магии сами были виноваты. «Вороны» лишь защищались. С тех пор их обособленность от остальных стала практически абсолютной. Кстати, только эти студенты никогда не брали факультативы по другим дисциплинам.
Естественно, все эти события и неизвестность, витающая вокруг факультета ментальной магии, придавала «воронам» ареол завлекательной таинственности. И я была по-настоящему счастлива, когда на экзаменах после первой ступени обучения выяснилось, что у меня есть определенные способности, позволяющие стать одной из избранных. Причем одной из избранных в полном смысле слова — поступали на факультет лишь единицы. В процентном отношении, наверное, один из двадцати студентов. Окончательное решение по моему вопросу должны были вынести после финального испытания, которое проводилось на следующий день.
Словно на крыльях, я примчалась домой и рассказала обо всем отцу, благо тогда я еще не встретила Гровера, и между нами не успела пробежать черная кошка. Его реакция меня озадачила и испугала. Когда отец услышал, что я, возможно, по итогам экзаменов буду определена на факультет ментальной магии, он резко переменился в лице и перестал благодушно улыбаться. Долго молчал, затем предложил мне пройти в его кабинет и серьезно побеседовать.
Именно из разговора с отцом я узнала, что стать «вороной» — это не только честь, но и огромная ответственность. Способности к ментальной магии столь редки и ценны, что королевская власть просто не может оставить без внимания и постоянного присмотра людей с таким даром. Если я поступлю на этот факультет, мне придется забыть о той жизни, которую я веду. Скорее всего, мне сразу же дадут место в общежитии и даже не спросят моего мнения на сей счет. Мол, обучение настолько сложно, что требуется полное погружение в процесс. Ни семьи, ни друзей, ни прогулок в одиночестве по городскому парку, которые мне так нравятся. Только учеба, учеба и еще раз учеба. Ах да, и тотальный контроль во всем. Да что там, некоторые уроки по ментальной магии даются во сне, потому, собственно, и необходимо, чтобы все студенты находились в ментальной доступности для преподавателей. Как я прекрасно понимаю, при этом все мои мысли станут доступны широкой общественности.
Естественно, моя радость после этого сообщения слегка угасла. Нет, меня не пугал напряженный и тяжелый процесс обучения. Даже с проживанием вне дома и отсутствием прогулок я могла бы смириться. Но мне очень не нравилось то, что мои мысли станут предметом изучения посторонних лиц. Мало ли, о каких глупостях я могу думать. Может быть, у меня есть хобби — представлять себя в страстных постельных сценах с особо привлекательными преподавателями? Не буду скрывать очевидного, иногда я этим развлекалась на особо скучных лекциях. Благо, что в стенах академии часто встречались ну очень красивые мужчины, окруженные ореолом силы и власти. Вспомнить хотя бы преподавателя, который вел у нас основы магической самообороны… Ой, нет, так я совсем отвлекусь от темы и буду еще долго описывать достоинства виера Лоуэлла Мирра. Достаточно сказать, что подавляющее большинство девушек, поступивших на факультет боевой магии, пошли туда исключительно из-за его ироничных карих глаз, симпатичной ямочки на подбородке и густых темных волос, в которые так и тянуло запустить пальцы при страстном глубоком поцелуе…
Я раздраженно мотнула головой, отогнав совсем уж неподобающие мысли. Ладно, это все к делу не относится. Суть в том, что я совершенно не желала позволять всяким посторонним личностям рыться в моей голове.
Отец не удовлетворился результатом разговора и зловеще добавил, что это еще не все. Мол, если я все-таки стану одной из «ворон» и благополучно закончу факультет, то остаток жизни мне придется посвятить службе королевству. После окончания академии для новоявленных специалистов магического искусства существовало распределение. Но если для остальных факультетов оно носило рекомендательный характер и было призвано помочь в том случае, когда сам выпускник не нашел себе места, то для факультета ментальной магии распределение являлось обязательным. И почти никто из бывших «ворон» не оставался в столице — нашем славном Гроштере. А вот куда они девались и где именно несли службу на благо королевства — об этом знали лишь избранные. И отец в их число не входил, потому при всем своем горячем желании не в силах был приоткрыть для меня завесу над этой тайной.
Нет, отец не настаивал на том, чтобы я отказалась от своего желания. Он просто предложил мне хорошенько подумать над всем сказанным. Я выполнила его пожелание — и с треском провалила дополнительное испытание, хотя могла бы с ним справиться без особых проблем.
Декан факультета ментальной магии, по-моему, заподозрил что-то неладное. После экзамена он подозвал меня к себе и спросил, сурово глядя прямо в глаза, не желаю ли я попробовать свои силы во второй раз.
Я не желала. И немаловажным обстоятельством послужило то, насколько хорош был этот декан. На вид — лет тридцать пять, высокий, худощавый, с длинными темными вьющимися волосами и глазами потрясающего фиалкового цвета. Нет, ни за что на свете я не хотела учиться под его началом! Да я бы со стыда сгорала каждый раз, встречаясь с ним в коридорах факультета, поскольку волей-неволей представляла бы себе всякие глупости с ним в главной роли! Что поделать, раз у меня настолько пылкое воображение. А в те времена я вообще была слишком влюбчивой. В личной жизни у меня царил полный штиль, поэтому я любого мужчину более-менее подходящего возраста и симпатичной наружности рассматривала через призму надежды на возможные отношения.
Возможно, виер Норберг Клинг, а именно так звали декана факультета ментальной магии, попытался бы настоять на своем. Точнее, он сделал попытку и даже потребовал, чтобы я вторично прошла испытания. Но ректор, который, кстати, хорошо знал моего отца, быстро урезонил его. И таким образом я стала изучать магию артефактов, о чем ни капли не жалела.