В это время высунувшийся из кабины улыбающийся Доусон, махнул нам восстановленной рукой и, закрыв кабину, чтобы уплотнители дверцы легли плотно, запустил моторы. Через минуту после предстартового прогона шестиместный самолетик оторвался от песка и вертикально пошел на взлет. В ста метрах от поверхности пилот перевёл двигатели на горизонтальный полет и самолетик начал разгоняться. То что ему нельзя подниматься выше пятисот метров Доусон знал прекрасно, выучив как отче наш, поэтому все пробные кульбиты он делал на сверхмалой высоте. По-моему не поднимаясь даже до четырех сот метров. Наконец самолет был полностью опробован и пошел на посадку.
— Отлично, — показал большой палец Доусон. — Все действует хорошо, хотя иногда тянет влево, видимо вес распределен неравномерно.
Взвесив самолет с помощью дроида, я убедился, что Доусон был прав, небольшой крен влево был. Видимо сказалось то, что когда я укреплял левое крыло, то использовал больше элементов крепежа чем в правом. Сделав необходимые расчеты я разобрал правое крыло и увеличил его крепость за счет дополнительных балок сравняв вес. Теперь крена не было. Пилот еще раз поднялся в небо, отлетел километров на двадцать и на бреющем вернулся. В этот раз все было в порядке. В принципе и в первом случае я бы поработал без поправок, но я не спал все ночь, работая сразу над несколькими проектами, и просто не успел полностью протестировать самолет. Разбиться он не мог, бортовой комп перехватил бы управление самолетом и принудительно посадил его чтобы пилот не пострадал, так что проверочный полет даром не прошел. Да и Доусон доволен, поучаствовал в испытательном вылете и помог мне. Психология — тоже хорошая вещь, тем более я не так хорошо его знал как других парней, с которыми уже нормально общался.
Поменяв топливные элементы для моторов на новые, мы загрузили в салон часть восстановленной мной электроники, что могла пригодится выжившим десантникам, шесть коробок с офицерскими пайками и даже два восстановленных скафа, после чего отправили Доусона в их лагерь на берегу реки. Найти он его должен без проблем, так как знал, где он находится.
Последние семь дней, с момента нашей встречи, прошли в спокойной не напряжённой работе. Для меня. А вот десантники побегали. Первым делом я восстановил управление и вооружение броневика, так что четверо парней забрались в охлажденное кондиционером нутро «Бебута» и укатили к модулю, забрать прикопанные скафы и лишние оружейные комплексы. Да все что они там оставили и не смогли унести. Обернулись за сутки, это не пешком ходить, так что съездили нормально и пригнали обратно тяжело нагруженный броневик. Грузовик по понятным причинам я им не дал.
Не смотря на то, что было больше трех десятков скафов и они требовались парням в первую очередь, восстанавливал я их только в свободное время. Поэтому количество восстановленных скафов так и не перевалило больше семи штук. К тому же с ними были определенные сложности. Большая часть скафов были не обычные и стандартные десантные вроде «Пилона», «Сита» или «Брони-М6М», а разведывательные «Кузнечики». Был даже один «Богомол». Судя по замаскированным знакам различия на броне, ранее он принадлежал взводному. В общем, было двадцать девять «Кузнечиков», один «Богомол», один тяжелый «Сит», ранее принадлежавший капралу Стону, один «Пилон» Доусона, и четыре «Брони». Последние во взводе использовали операторы тяжелых комплексов. Чтобы носить подобные махины, нужны мощные сервоприводы, такие как есть на «Броне».
Так вот за семь дней я восстановил семь скафов, шесть «Кузнечиков» и «Богомола». Пять скафов сразу забрал Айронс, распределив среди своих людей, да и сам с удовольствием залез в восстановленную боевую единицу с замаскированными сержантскими нашивками на броне. Шестой «Кузнечик» и «Богомола» мы погрузили в самолет и отправили с Доусоном. Это было моим подарком парням в лагере, со скафами их боеготовность заметно повысится. Да и взводный думаю на следующих переговорах будет более доброжелательным.
Вон парни как получили скафы, сразу серьезно организовали разведовательно-патрульную службу. Дня три назад я случайно откопал среди обломков в трюме мотор от глиссера, уж не знаю как он в трюм попал. Глиссер мне было не восстановить, там требовалось три мотора, поэтому я собрал аэробаг. Целый день на это потратил, пришлось поднапрячься, чтобы сконструировать его по особенностям мотора который для этого был слишком мощный. Но ничего, справился. Вон, даже десантники помогли. Двое из них имели на гражданке личные аэробаги, а один так вообще участвовал в каких-то гонках на своей планете, правда, занял только пятое место. Но главное умел это делать. Вот втроем мы и решали как он должен выглядеть и сколько груза вести. Правда большая часть советов парней касалось внешнего вида байка и особенностей силового набора, то бишь рамы, так что основная конструкторская работа легла на меня, но все-таки справились.
Сам байк был очень похож на трехколесные байки байкеров с земли, разве что не имел колес и мог разгоняться до ста километров в час в метре от земли, подниматься от поверхности он мог не выше тридцати метров. После того как я с помощью дроида его собрал, байк был опробован и совместно с «Бебутом» отправлен на разведку. За эти три дня в радиусе ста километров было осмотрено все что только можно. Были и находки. Останки корабля, причем реальные останки. Судя по глубокой воронке корабль взорвался при касании с поверхностью. Я даже не знаю, что могло привести к подобному результату. Так как реакторы экстренно, вернее аварийно глушатся при ЭМ ударе… Вот только если реакторы были загружены на сто процентов, тогда да, они могли пойти в разнос и рвануть при ударе о поверхность. Но такое предположение хоть и возможно, но маловероятно. Может из-за чего другого рванул? Версия у меня пока была одна.
Кроме патрульной службы десантники не забывали дважды побывать в оазисе и пополнить наши запасы воды. Хоть помылись нормально.
Еще из одной моих работ оказалась посуда. Да-да, обычная посуда. Согласно файлам на Искине, походный вариант был где-то на складах, но все там же у летной палубы. Поэтому мне пришлось организовать с помощью дроида мелкое производство, который тот выполнил блестяще, всего за пару часов.
Так что с Доусоном полетел еще сорокалитровый котел для костра, а то они вогнутой частью переборки используют, литров на двадцать, пяток сковородок, большой чайник, треноги, ну и посуду из жестянок. Кружки, тарелки, ложки и вилки.
Сперва я наштамповал для присутствующих парней, а то они деревянной посудой пользовались, за что получил их полное одобрение и восхищение. Затем наштамповал и для остальных. Даже именную посуду исполнил по просьбе Айронса, мне не трудно, сделал. Себе я сделал особую, с красивой чеканкой по бокам, не спутаю.
Кстати, когда я узнал, чем была нагружена их повозка, то только грустно улыбнулся. Всего лишь дровами и бурдюками с водой. Все, больше ничего в ней не было. Но с дровами хорошо, я любил посидеть с парнями у тлеющих углей и, попивая травяной настой поболтать за жизнь. За эти семь дней я стал для них своим, хотя поперва они и пытались общаться со мной как со старшим по званию, но я сразу это пресек, сказав, что нахожусь в запасе. Но то, что я полковник на парней произвело огромное впечатление.