– А хочешь попробовать «веретено»? Я уже договорилась, и даже недорого выйдет.
– А что такое «веретено»? – нахмурилась именинница.
– Ну ты и не от мира сего! – не то восхитилась, не то удивилась подружка. – Это новый модный наркотик, там никакой химии. В Европе достать невозможно, только тут, потому что делается из местных трав. Вызывает сильные видения – и говорят, у всех единожды попробовавших такое ощущение, что с ними говорил Бог.
– Я не уверена, что уже созрела для разговора с Богом, – попробовала отшутиться Аннабель, – к Богу приходят, когда уже все повидали и сопоставили. А я не целовалась даже.
Но подружка настаивала:
– Ты что! Приехать сюда и даже не попробовать «веретено». Да это абсолютно безопасно. От него даже «отходняка» не бывает. А эффект длится всего пятнадцать – двадцать минут. Никто и не узнает ничего.
– Но я и курить не пробовала, ты же знаешь.
– Ну и что. Неужели тебе ни разу в жизни не хотелось настоящего приключения?
Аннабель вовсе не была уверена в том, что «новый модный наркотик» – это и есть настоящее приключение, однако глаза ее подруги сияли, и так она была взволнована, и так уговаривала, что девушка наконец сдалась.
– Ладно. Он при тебе? Давай запремся в моей спальне и попробуем.
– Нет-нет, мы должны спуститься в подвал. Там нас уже ждет женщина, дилер.
– А где ты откопала тут дилера? Мой отец строг к подобным вещам. Ты уверена, что она не какая-нибудь проходимка?
– Да ее тут все знают, Херума ее зовут. Считается чем-то вроде колдуньи – бред, конечно, но местные такие темные, по их ушам любую лапшу развесить можно. Суеверный народ. На самом деле, она травница. Тут вся золотая молодежь у нее затаривается.
Девушки спустились в подвал. У Аннабель с самого начало было какое-то… предчувствие. Цокольные этажи замка выглядели совсем не так празднично, как залы, освещением и украшением которых занимались нанятые отцом дизайнеры. Здесь было сыро, прохладно. Каменные стены, кое-где поросшие мхом. Где-то вода капает. Коридоры узкие, заплутать можно. Но подруга вела ее уверенно, о чем-то шутила – ее будничным настроением было «предвкушение чуда» – в ее обществе всегда хотелось быть хотя бы отчасти ею. Перенять вот эту щенячью радость каждой минуты существования. И Аннабель гнала дурные мысли прочь.
И вот наконец подруга привела ее в какой-то закуток, скупо освещенный единственной лампочкой с желтоватым подрагивающим огоньком. Тут из угла навстречу им выступила старуха, от которой Аннабель в первую минуту даже отшатнулась, несмотря на то, что с детства ее обучали тонкостям этикета, – такое страшное было у той лицо: темное, глаза зияют бездонными дырами, губы съедены временем, кожа обтягивает череп, как у мумии. А подруга словно и не замечала неприятной наружности травницы – весело поприветствовала ее и даже поцеловала в висок.
– Вот, – на дурном английском сказала старуха, – две дозы, как и договаривались. Давайте быстрее, у меня еще клиенты на другом конце города.
– А это точно… безопасно? – промямлила Аннабель, которой хотелось одного – развернуться и убежать.
Старуха взглянула ей в глаза, и девушка отвела взгляд, как щенок перед лицом матерого волка. Ощутив холодок, она плотнее закуталась в шелковый палантин. И ей вдруг почудилось, что старухино тело – полое, что нет в нем ни сочленения мышц и костей, ни пульсирующего сердца, ни артерий, по которым течет горячая кровь. Просто оболочка, за которой – вечность, бездна и смерть. И вот теперь эта бездна посмотрела прямо на нее из старухиных глаз, Аннабель же не была готова к собеседникам такого масштаба.
– Я работаю с «веретеном» уже восемь лет, – нехотя объяснила старуха. – Это так популярно, потому что безопасно. Единственный риск – тошнить будет, если вдруг передозировка. Но я гарантирую.
– Давай уже, – поторопила подружка. – Ты первая, а когда через четверть часа вернешься от Бога в наш мир, пойду и я.
– Ладно, – уныло согласилась девушка. – Что делать надо?
Старуха извлекла из кармана пузырек с темной жидкостью, резиновый жгут и одноразовый шприц в упаковке.
Аннабель попятилась:
– Как? Укол?
Щель темного рта старухи искривилась презрительно:
– Кого ты мне привела! Я же сказала, что не работаю с овечками, никого не уговариваю. У меня и без вас половина города покупает. Кому это нужно – мне или вам? За кого вы меня принимаете?
Под осуждающим взглядом подруги Аннабель протянула левую руку. Старуха деловито смазала локтевой сгиб проспиртованной салфеточкой. Все у нее было при себе, как у медсестры. А руки – ледяные. Жгут стянул предплечье, несколько секунд старуха ждала, пока набухнет вена, и последним, что осознала Аннабель, был укол иглы. Как будто бы все ее сознание накололи на кончик этой самой иглы и одномоментно перенесли в невиданные заморские дали, где на розовом небе восемь лун. Кажется, она куда-то летела, широко раскинув руки, и точно знала, что кто-то ждет ее впереди. И вокруг были другие, тоже способные летать, только выглядели они иначе, чем люди, – прозрачными и словно сотканными из тончайшего золотого света. Аннабель было весело и хорошо.
В замке же над ее телом склонились подруга и старуха. Аннабель медленно осела на пол, растянув побледневшие губы в улыбке; ее распахнутые глаза невидяще смотрели в потолок.
– Это точно нормально? – нахмурилась подружка. – Она как мертвая лежит.
– Что я, дела своего не знаю? – пробубнила старуха. – Ну что, сама будешь?
– Конечно, только хочу подождать, пока она очнется. Мы же так договаривались. По очереди чтобы.
– Как будто у меня время есть, – фыркнула Херума. – Меня и другие люди ждут, всем надо.
Сами не умеете или ленитесь туда долететь, все меня зовете.
И не обращая внимания на возмущенную девицу, старуха подобрала юбки и юркнула в коридор. Ее не взволновали ни угрозы позвать полицию, ни попытки напомнить, что она взяла деньги и дала слово. Может быть, понимала, что две иностранки все равно никогда не станут ее постоянными клиентками и никак на репутацию повлиять не могут.
Девушка осталась одна, над телом подруги, которое выглядело бездыханным. Она была растеряна и не понимала, что теперь делать. Бежать за вредной бабкой? Но это значит, оставить в подвале, на холодном каменном полу, лучшую подругу, которая может испугаться, очнувшись. Просто сидеть и ждать? Позвать кого-нибудь на помощь? Теперь девица вовсе не была уверена в том, что «веретено» так уж безопасно. Аннабель, бледная, как покойница, кажется, едва дышала. С другой стороны, прошло всего три минуты, а все говорили, что из такого путешествия возвращаются только через пятнадцать.
И вдруг тело Аннабель сотрясла судорога – голова ее откинулась назад, глаза по-прежнему были открыты, а на белых губах выступила пена. Сомнений не оставалось: что-то пошло не так. «Помогите! – закричала подруга. – Сюда, на помощь!» – и ее голос эхом разлетелся по коридорам. Только вот все гости были наверху, и там выступала какая-то местная модная рок-группа.