Эта реплика вызвала взрыв хохота. Женщины интеллигентного воспитания стыдливо опускали глаза. Более простой народ весело обсуждал с соседями анекдотичный поворот представления.
А в это время на сцене Вольф прошёлся задумчивым взглядом по фигуре мужчины. На одухотворённое нервное лицо мага легла печать сосредоточенности, абсолютной концентрации на задаче. Ему потребовалось меньше минуты, чтобы поставить диагноз:
– У вас нет двух пальцев на правой ноге, и отрезана часть желудка. Точнее две трети. Я вижу и другие проблемы, но позволю себе опустить прочие подробности, дабы не утомлять уважаемых зрителей медицинской терминологией и не шокировать натуралистическими подробностями.
Мужчина аж открыл рот от изумления и не мог выдавить из себя ни слова. Ему потребовалось минуты три, чтобы очнуться от столбняка. В это время своды дома культуры железнодорожников буквально сотрясались от громовых оваций и возгласов «браво!».
– Как вы узнали?! – наконец, немного придя в себя, восторженно воскликнул мужчина. – Я про свои фронтовые увечья даже близким друзьям не рассказывал.
Мессинг шутливо погрозил рабочему пальцем:
– Не пытайтесь меня поймать. Часть желудка вам действительно удалили после тяжёлого осколочного ранения в эвакуационном госпитале полевая почта 41056. Но пальцы были ампутированы ещё в феврале 1938 года после того, как вы в пьяном виде уснули возле дома при сильном морозе.
Лицо мужчины густо покраснело, он растерянно развёл руками, мол: всё верно…
Второй испытуемый сразу согласился загадать действие, которое Мессингу надлежало выполнить. Вольф устремил свои тёмные глаза на молодого человека. Под проницательным взглядом иллюзиониста юноша смущенно закашлялся, неловко стол топтаться на месте, тем не менее, глаз не отвёл. Придуманное студентом задание, похоже, было из разряда весьма неожиданных и не совсем приличных, потому, что артист нахмурился.
– Вы уверенно, что хотите именно этого? – недовольно поинтересовался Мессинг у парня. Тот убеждённо тряхнул русым чубом.
– Ладно, тогда заранее прошу прощение за свои действия у тех, против кого они будут направлены. Прошу учесть, что я всего лишь выполняю волю этого молодого человека.
Мессинг легкой походкой пересёк сцену, сбежал по ступенькам в зал и направился вдоль первого ряда туда, где сидели обладатели самых дорогих билетов и блатных контрамарок. Он остановился возле очень красивой светловолосой женщины в длинном строгом платье, которое однако не могло скрыть её аппетитных пышных форм. Она пришла на выступление с солидным пузатым мужчиной начальственного вида. Извинившись перед спутником блондинки, Мессинг галантно опустился перед женщиной на одно колено, взял её руку и собрался поцеловать. Его губы остановились всего в нескольких сантиметрах от алебастровой кожи женщины. Артист вдруг резко обернулся на сцену и крикнул юноше:
– Может, всё-таки останемся в рамках приличия, ведь дама не одна. Вряд ли её спутнику будет приятно…
– В чём дело?! – кавалер блондинки, предчувствуя недоброе, начал подниматься из кресла. – Я не позволю компрометировать Ирину Петровну. Она уважаемый работник Главка. Я бы попросил…
– Эй, делай, что приказано! Иначе потребуем обратно деньги за билеты – поддавшись всем телом вперёд, во всё горло крикнул Василий Сталин.
– Хорошо, воля публики – для меня закон. Ещё раз извините, уважаемый товарищ.
Мессинг поднялся с колена, нежно потянул на себя даму. Вольф сделал это так, как обычно увлекают на танец хорошую знакомую. Обняв её за талию, он впился в коралловые губы долгим и страстным поцелуем. В зале началось нечто невообразимое. Все хохотали над ухажёром блондинки, который, не желая оставаться всеобщим посмешищем, рванул из зала; аплодировали даме, в порыве взаимности обвившей рукой шею седовласого обольстителя; потом осыпали цветами их обоих – расклинивающего маэстро и его раскрасневшуюся партнёршу. Лишившейся кавалера блондинке, тем не менее, завидовали все находящиеся в зале женщины…
По дороге в артистическую гримоуборную героя вечера Василий Сталин рассказывал Борису, как совсем недавно известный иллюзионист спас ему жизнь. Командующий собирался лететь с хоккейной сборной Московского округа ВВС на тренировочный сбор в Челябинск. Но перед самым вылетом отец настоял, чтобы сын ехал поездом. Василий нехотя подчинился, иронизируя над блажью своего старика. Но в пути Василию сообщили, что самолёт, на котором летели хоккеисты, разбился при попытке совершить аварийную посадку в Свердловске, все находившиеся на его борту члены команды погибли.
Потом выяснилось, что за несколько дней до авиакатастрофы к секретарю вождя обратился Мессинг, который настоял на аудиенции. Артист сообщил Иосифу Виссарионовичу, что его сыну грозит большая опасность и в ближайшие дни Василий ни в коем случае не должен летать самолётами. Вождь уже имел возможность убедиться в способности Мессинга точно предсказывать будущее и отнёсся очень серьёзно к этому предупреждению.
После этого случая Василий тоже стал советоваться с Вольфом по самым важным вопросам. А так как с Нефёдовым и его людьми Сталин-младший связывал большие надежды, то генералу важно было услышать от выдающегося прорицателя, не ошибся ли он с выбором. Борис почувствовал это по особой интонации, с которой Василий представил его Мессингу и по реакции самого артиста:
– Знакомься, Вольф, это тот самый Нефёдов.
– А! Очень, очень рад. Я вас давно ждал.
Когда они вошли Мессинг в изнеможении полулежал на продавленном топчане. Ворот его рубашки был расстегнут, на красной морщинистой шее набухла и часто пульсировала вена. Трудно было узнать в этом измождённом старике с морщинистым лицом и набухшими мешками под глазами того сверхчеловека со сцены.
На самом краю заваленного цветами стола как-то по-походному дымился чай в поездном подстаканнике, рядом примостилась тарелка с надкусанным бутербродом из местного буфета. Обычная зарисовка из жизни советского гастролёра, которому осталось с ностальгией вспоминать блистательные мировые турнэ своей юности. В качестве главной рабочей лошадки Союзконцерта Мессинг объездил всю страну, от бывшей Восточной Пруссии и Карпат до узбекских кишлаков и времянок комсомольских строек Сибири и Дальнего Востока. И после каждого своего выступления артист чувствовал себя совершенно выжитым. На глаза Борису вдруг попались стоящие у двери концертные туфли. Их стоптанный вид наглядно свидетельствовал, как труден хлеб артиста…
Но стоило гостям войти в комнату и на глазах Бориса начало твориться очередное чудо. Старик вновь преображался в энергичного человека вне возраста. В глубине потухших тёмных глаз заискрилась игривая стремительная мысль. Даже большая часть морщин на худом лице артиста непостижимым образом как-будто загладилась за те полчаса, что продолжалась беседа. Комнату наполнил собой громкий властный голос прирождённого гипнотизёра. Только теперь его обладатель не пытался кого-то ввести в состояние психического транса или манипулировать в своих интересах настроением собравшейся в зале толпы. Мессинг иронизировал прежде всего над самим собой: