Тело лежало прямо на земле. Отрезанную голову солдаты положили на грудь Великана, сделавшегося сразу каким-то коротким, и накрыли чехлом от матраца, который уже припорошило снегом.
– А я думаю, что он нам еще послужит, – сказал Берса. – Голову наденем на кол, который установим у въездных ворот, а тело положим в его же кровать, чтобы оно напоминало вам о бдительности.
– Ты это серьезно?! – не поверил Гниляк.
– Серьезнее некуда, – продолжал издеваться Берса. – По-другому вы не понимаете.
– А другого и не надо, – подал голос Речник. – Я вообще теперь спать не смогу.
– Хватит болтать! – не выдержал Берса и оглядел строй. – Идет война. Вы смогли убедиться в том, что с вами никто не собирается шутить. Группа еще не была на переднем крае, а уже понесла потери. Может, вы заметили, что Великана убили ваши коллеги?
– Враги, – осмелился поправить Гниляк.
– Я хочу сказать, что на него напали такие же диверсанты, как и вы. – Берса кашлянул в кулак. – Сейчас вы на собственном опыте убедились в том, какой эффект способна произвести на противника качественная работа диверсионной группы. Вы деморализованы. Всего один труп, и у всех трясутся поджилки.
– Ничего не трясется, – обиделся Гниляк.
– Я видел, как вы шарахались от собственной тени, – продолжал насмехаться Берса. – Абдула даже стал волноваться, что разбежитесь.
– Не каждый день такое видишь, – примирительно сказал Гниляк. – А бежать нам некуда.
– Хорошо. – Берса двумя руками поднял воротник куртки. – Сегодня я обещал вам устроить поединки с пленными на равных условиях. Но вы позаботились о том, чтобы они не смогли оказать вам достойного сопротивления. Поэтому планы меняются. Вы будете драться…
– Друг с другом, – попытался угадать Речник.
– Вашими соперниками в поединке будем я и Абдула.
Портос втянул голову в плечи, а Саввенко отвернулся.
– Гниляк!
– Я? – удивленно протянул сержант и ткнул себя пальцем в грудь.
– Ты, – подтвердил Берса, отступая еще на шаг и делая знак, чтобы тот вышел из строя.
– У меня рука болит! – заявил хитрец и схватился за правый локоть. – Упал утром.
– Я видел, как ты махал ломом, – возразил Берса. – Так что выходи.
– Серьезно говорю! – заявил Гниляк.
– Хорошо, верю. – Берса улыбнулся одними губами. – Раз у тебя правая рука болит, я тоже буду драться только одной левой. Абдула, привяжи мне правую за пояс.
Гниляк совсем извелся. Он то и дело с опаской поглядывал на чеченца, сделал несколько наклонов и пару раз присел. На этом разминка закончилась. Берсу веселило, как обреченно смотрит на него сержант. Казалось, еще немного, и он расплачется.
– Ну, что? – Берса и вышел на середину круга. – Нападай!
– Почему я? – оторопел Гниляк.
– Хорошо. – С этими словами Берса шагнул к сержанту и залепил свободной рукой ему в челюсть. Гниляк развернулся вокруг своей оси и рухнул как подкошенный.
– Все? – удивился Абдула.
– Притворяется! – не удержался Портос.
– Это мы сейчас проверим. – Берса вытащил из ножен кинжал и хотел было ткнуть острием симулянту в мягкое место.
Услышав характерный звук, Гниляк открыл глаза и застонал.
– Вставай! – приказал Берса.
Гниляк встал на четвереньки и снова завалился набок.
– Как ты собираешься захватывать Крым и идти на Москву, если падаешь от одного удара и не можешь подняться? – вспылил Берса. – Ты хуже женщины! Только и знаешь, что языком трепать и бить связанных пленников!
– Зачем тебе такой диверсант? – подлил масла в огонь Абдула. – Гнать его надо в шею.
– Гниляк, докажи, что это не так! – заявил Берса.
– Я не могу.
Берса хотел наброситься на сержанта и навсегда отбить ему охоту перечить, как неожиданно у него в голове возник план.
– Можешь.
Гниляк сел, тряхнул головой, тронул челюсть и повторил:
– Не могу.
Берса подошел и встал рядом.
– Сейчас ты встанешь и возьмешь нож, – сказал он, уверенный в том, что так и будет. – Я даю тебе возможность отстоять твое право остаться командиром группы.
– Как? – проблеял Гниляк.
– Твой соперник Саввенко! – объявил Берса, чувствуя, как напрягся лопоухий солдат. – С ним будешь драться.
– Зачем? – Савва явно растерялся.
– Если ты победишь своего командира, займешь его место, нет – ляжешь рядом с ним. – Берса показал на труп Великана.
– Я что, убить его должен? – не поверил Гниляк.
– Или он тебя, – подтвердил Берса, наблюдая за реакцией Саввы.
У него и в мыслях не было доводить дело до поножовщины. Однако желание узнать, на что готовы его подопечные, подтолкнуло Берсу на эксперимент, который он намеревался остановить в случае согласия обоих карателей на участие в поединке.
– Средневековье какое-то, – возмутился Гниляк. – Меня же потом под трибунал отдадут!
– Если узнают, – продолжал глумиться Берса. – Но мы этого не допустим. У нас уже есть Великан. Вот мы и положим рядом с ним того, кто проиграет. Скажем, что они вместе на посту спали.
– Савва, выходи, – заявил Гниляк, поднимаясь на ноги.
«Значит, он панически боится только меня! – подумал Берса. – Молодец!»
Сероватый песок до самого горизонта, такого же цвета руины домов и небо. Даже солнце, вынырнувшее из желтовато-серой пелены, было лишь слегка розовым. Оно гигантским апельсином зависло над пустыней, вмиг раскалило землю, но не добавило красок унылому пейзажу.
– Не обязательно слепо верить, можно быть и религиозным дальтоником, – неожиданно подумал вслух Вахид и удивился собственному умозаключению.
– Что ты сказал? – отрешенно спросил Шамиль, продолжая глядеть прямо перед собой.
Вахид промолчал. Ему вдруг показалось, что мысль, пришедшая в голову, остроумна лишь на первый взгляд. А может, это изречение и вовсе принадлежит кому-то другому? Так бывает. Фраза, прочитанная мельком, вдруг всплывает в голове и кажется своей до тех пор, пока ты не услышишь ее от другого человека.
Еще ночью отряд исламистов под его руководством обошел город по пустыне и занял позиции вдоль шоссе. Вахид и Шамиль ждали наступления утра за корпусом обгоревшего танка.
– Почему молчишь? – осведомился Шамиль, не дождавшись ответа.
– Мысли вслух. – Вахид оттянул куртку, прилипшую к телу, и посмотрел на Шамиля.
Весь месяц, что они воевали на стороне ИГИЛ, Шамиль не трогал бороды. Теперь она, черная как смоль и косматая, делала его внешний вид весьма свирепым.