– А вот и Майюшка, – улыбнулся отец Никон, вставая со стула и шагнув к ней. – Ну-ка, ну-ка, – взял он ее за обе руки и, быстрым взглядом посмотрев в глаза, спросил, все так же открыто улыбаясь: – А где же наша «нечаянная радость»?
– Здравствуйте, отче Никон, – поклонилась ему Майка и, отступив в сторону, пропустила вперед Батардина с ребенком на руках. – Я думаю, что вот она, – указала она на сына.
– Правильно думаешь, – похвалил Никон и посмотрел на ребенка. – Какой замечательный мальчик. Хороший мальчик.
Он наклонился, положил руку на лоб Ивану, а через несколько секунд отошел и спросил у Майи:
– Как назвала?
– Иваном, по святцам, – ответила та и пояснила: – Сегодня ровно три месяца, как он родился. Но не крестили еще, сюда специально везла.
– Правильно сделала. Молодец – кивнул Никон, положил свою ладонь ей на голову и посмотрел по-особому в глаза. – Здесь и крестим, и Богородице покажем. Представим. – Убрал руку, перекрестил Майку и повернулся к Батардину: – Не бойся больше, Матвеюшка, хорошая жизнь у сынка твоего, долгая, непростая, разумеется, но гордая и сильная.
Отошел, сел на свой стул, отпил напитка из неизменной кружки, поставил ее на стол и ошарашил следующим заявлением:
– Венчаться вам надо сейчас. Вот отец Иннокентий совершит обряд. А после пойдем к Богородице, в монастырскую церковь, там проведем крестины сынка вашего. Матушке Богородице его покажем.
– Но… – растерялась Майка.
«Как же так? – билась у нее судорожная мысль. – Это же все равно, что заставить!» Она ведь именно поэтому боялась Матвею о ребенке говорить, чтобы не вынуждать жить с ней из чувства долга. А им опять не дают выбора – надо и все, а если Батардин не хочет на ней жениться? А если…
– Так у него и спроси, – перебил ее сумбурные мысли Никон, улыбаясь все понимающей улыбкой и глядя на растерявшуюся окончательно Майку. – Через двадцать минут начнем обряд, как раз ваши друзья посаженными родителями будут. – Поднялся с места и распорядился: – Поговорите.
Он вышел из беседки и, сопровождаемый двумя неизменными братьями монахами и отцом Иннокентием, направился к церкви.
Матвей же присел на стул, предложил присесть Майе рядом и спросил, когда она плюхнулась вся в растрепанных чувствах на соседний стул:
– Ты не хочешь со мной венчаться?
– Но это же навсегда, – пыталась пояснить Майя свои сомнения. – Понимаешь? На всю жизнь. Нет такого понятия, как развенчание, никто не разведет и это грех считается, жить не с тем, с кем венчан! Я, конечно, не настолько религиозна, чтобы прямо следовать всем канонам и правилам, но мне всегда казалось, что венчание – это насовсем и очень серьезно.
– Мне тоже, – признался Батардин и немного напряженно спросил: – Ты по каким-то веским причинам не хочешь венчаться со мной? У тебя есть кто-то другой, или моя кандидатура тебя не устраивает?
– Нет, но… – не знала, как объяснить Майка и, вполне логично для женщины, ответила встречным вопросом: – А ты хочешь венчаться со мной?
– Хочу, – весомо произнес Матвей и смотрел на нее как-то очень серьезно и даже торжественно и тут вдруг позвал: – Андрей!
– Да? – сунул в беседку только голову Кремнев.
– Достань там, в боковом правом кармане в рюкзаке…
Андрей исчез и вернулся буквально через минуту, которую Майка напряженно всматривалась в лицо Батардину, пытаясь понять, что он задумал, сунул Матвею что-то в руку и снова исчез.
– Вот, – протянул ей небольшую ювелирную коробочку Матвей.
Майя осторожно открыла крышечку и увидела на бархатной подушечке два простых, не очень тонких обручальных кольца – мужское и женское и уставилась на них, растерявшись окончательно.
– Я не очень признаю эту новомодную традицию с преподнесением обручального кольца и прилюдным предложением в коленопреклоненной позе, – начал не самым уверенным тоном Батардин. – Я хотел предложить тебе стать моей настоящей женой и выйти за меня замуж по-настоящему.
– Ты знал, что Никон скажет про венчание? – подняла на него глаза Майя.
– Нет, – четко ответил Матвей.
– Тогда… – запнулась на вопросе она.
– Я думал об этом все последнее время и решил рискнуть сделать предложение.
– А если я не соглашусь? – отчего-то шепотом, выясняла Майя.
– Я же еще не знал про Ивана и решил, что в этом случае разведусь сразу, чтобы уже не тянуть с этим фарсом. Ну а сейчас… – он посмотрел на так и продолжавшего спать сынишку и перевел взгляд на застывшую Майю, – …тогда надо будет вдвоем обсудить и решить, как сделать лучше для него, чтобы он знал обоих родителей, и для нас, чтобы мы могли строить свои жизни, – пожал плечами Матвей.
Майка смотрела на него, и все внутри ее переворачивалось от того, что он такой человек и такой вот мужчина, от того, что мечтала увидеть его весь этот год, даже не понимая этого и от вот этого его предложения и… и вообще от всего! И как это…
– Ты думаешь, у нас все получится? – спросила она, и крупная слеза выкатилась из ее глаза.
– Я не знаю, – признался Матвей, протянул руку и снял пальцем эту горячую слезинку. – Но мы попробуем и будем стараться, – и улыбнулся ей немного печально. – У нас уже получилось самое важное, так, может, получится и все остальное. – И, прижав нежно ладонь к Майиной щеке, предложил: – Давай попробуем.
Майя потерлась щекой об эту надежную руку, и еще одна крупная слеза выкатилась из ее второго глаза, и Матвей стер ее большим пальцем лежавшей на ее щеке ладони.
– Матвей Батардин, – произнесла торжественно Майка, – я выйду за тебя замуж.
А он медленно наклонился к ней, переместив свою ладонь на шею под стянутый узлом пучок волос, притянул ее голову к себе и поцеловал.
Очень нежно, медленно, обещая многое и многое скрепляя этим поцелуем…
Сонного Ивана быстренько перепеленали тут же на столе, за которым Старец Никон принимал паломников, кормить его не требовалось, перед самым приездом Майя покормила ребенка на катере. И все вчетвером отправились в церковь.
Служба показалась Майке такой красивой, такой необыкновенной и возвышенной, что ей снова захотелось плакать, чему немало способствовали прекрасный бас отца Иннокентия и какие-то совершенно волшебные хрустальные голоса певчих, выводивших одно песнопение прекрасней другого.
Под конец службы, специально немного сокращенной для них из-за грудного младенца, Майя вдруг почувствовала слабость и головокружение и испугалась, что сейчас бухнется в обморок, но Батардин переложил свою свечу в другую руку и поддержал ее.
Как он понял? Чувствовал ее, что ли, подумалось Майке.
Они выходили из распахнутых дверей под звон колоколов, и она ахнула от неожиданности – перед церковью на площади собралась толпа народа поприветствовать их. Оказалось, что венчание здесь проводят редко – люди предпочитают делать это в городе или в сельских церквях, а не ехать всем свадебным кортежем черт-те куда. А тут еще и дни паломничества, и сам отец Никон присутствует на свадьбе.