– Где живёт – не знаю, но он хозяин харчевни на припортовой площади. Звать его Дореус.
– Погоди, это какая харчевня? Там их несколько.
– Там вывеска есть – «Приют моряка».
Илья чертыхнулся про себя: они же там были с Трифоном и именно там споили декуриона…
– Среднего роста, толстый, на левой щеке бородавка. Он?
– Он.
Предателя надо убить, слишком много грехов на нём. Он и оставшихся в живых в городе ещё продаст…
– Трифон, Юлиус – со мной. Аякс, Ицхак – не выпускайте слугу за ворота. Будет рваться – свяжите.
Все вооружились ножами, спрятав их под туниками – заткнули за набедренные повязки. Внимательный глаз мог заметить оружие, и потому приходилось рассчитывать на удачу.
Шли все вместе. Илья приказал:
– Ну-ка, улыбки на лица! Что это у вас рожи, как у палачей?
– Да радоваться нечему…
– Как зайдём в харчевню, чтобы я кислых и печальных лиц у вас не видел. Вроде мы отдыхать пришли, вино пить, веселиться…
Парни кивнули.
Хозяин встретил их как старых знакомых. Илью узнал, проводил до стола.
– Что заказывать будем?
Заказали кувшин вина, похлёбку, сыр, оливки и, когда был доставлен заказ, принялись за еду.
Разлили вино по кружкам, и Илья тихо сказал:
– Я сейчас скандал устрою. Трифон, следи за входом, не пускай никого. Юлий, ты ко входу на кухню – рядом послоняйся. Если хозяин кричать начнёт, не давай прислуге выскочить. И помни, на кухне ножи, слуги могут быть опасны.
Момент получился удачный. Двое посетителей ушли, и забегаловка была пустой. Хозяин зевал за своим столом.
Илья отхлебнул вина, выплюнул и скривился:
– Хозяин, дрянь у тебя вино! Дешёвое пойло, а выдаёшь за благородный напиток!
Хозяин аж подскочил от неожиданности на табурете:
– Не может быть! Фракийское вино, двухлетнее, никто ещё худого слова не сказал!
– Иди, попробуй!
Хозяин подбежал к столу с расстроенным лицом. Как же, его лучшее вино огульно хулят!
Под столом, скрытно, Илья успел вытащить нож и, когда хозяин схватил кувшин с вином, приставил лезвие к жирному брюху:
– Пойдём в твою комнату, поговорим.
Хозяин вначале подумал было – грабить пришли.
– Утро, я наторговать ещё ничего не успел… Несколько дупондиев дать могу, и только…
Трифон и Юлиус сразу заняли указанные Ильёй места.
– Идём, меня не деньги интересуют.
Хозяин облизнул враз пересохшие губы и поплёлся к подсобке. Может быть, он бы и подал прислуге знак, да дверной проём закрывал своей фигурой Юлий, и вид у него был мрачный. До хозяина дошло, что ситуация серьёзная, не пьяная компания дебоширить решила.
Комнатка хозяина маленькая, на посетителей не рассчитана: стул, стол и деревянный сундук в углу, окованный железными полосами, – явно для выручки.
Илья толкнул хозяина на стул, а сам уселся на сундук.
– Кто в городе из христиан остался?
– Откуда мне знать? – делано удивился хозяин.
Но глаза выдали его: страх в них появился, только потом глаза отвёл.
Илья покачал головой и прицокнул языком:
– Я жду правды. Те, кого ты выдал, уже мертвы и не могут бросить тебе в лицо обвинения. Но остались ещё живые, кого я должен сберечь.
– Разве я цензор?
Цензором в Риме назывался чиновник магистратуры, проводящий перепись населения.
Хозяин явно осмелел, и на его лице появилось нагловатое выражение.
Не вставая с сундучка, Илья ребром ладони ударил его в кадык. Хозяин захрипел-засипел, схватился за шею и побагровел лицом.
– За каждый неправильный ответ буду бить, – предупредил Илья. – А вздумаешь кричать, звать на помощь – зарежу, как барана.
Вот теперь хозяин осознал серьёзность положения. Он отдышался и сделал заискивающее лицо.
– Я слушаю, говори, – напомнил Илья.
– В городе три семьи осталось, остальные покинули его.
– Или убиты благодаря твоим стараниям, – добавил Илья. – Кому говорил о христианах?
– Центуриону. Его опцион закупает у меня кое-что из продуктов.
– Выгодный бизнес! За тридцать сребреников продался, как Иуда!
Хозяин втянул голову в плечи.
Илья выглянул в окно – во дворе стоял крытый паланкин.
– Это чей?
– Мой. Гости иной раз переберут вина или устанут, так мои слуги до дома доставят. И мне хорошо, деньги лишними не бывают.
– Как фамилии тех, кто остался? Адреса?
Хозяин перечислил.
Илья мысленно повторил, чтобы лучше запомнить, а потом задумался. Убить хозяина или просто связать его? Город надо покидать по-любому, и срочно. Лишний раз проливать кровь ему не хотелось, не палач он; но и безнаказанным оставлять хозяина нельзя. Предатель должен быть наказан, и к справедливой мести взывает кровь невинно убитых. Конечно, убивали и вешали легионеры, но ведь по наводке этого ублюдка…
Предавшись раздумьям, Илья на какое-то время утратил бдительность и перестал контролировать хозяина, а тот потихоньку вытащил из-под стола стилет. Но железо звякнуло, и хозяин не успел нанести удар.
Илья, может, и сохранил бы жизнь хозяину – просто избил бы сильно и связал, но тот сам спровоцировал его, когда решился схватиться за нож. В ответ Илья мгновенно ударил его ножом в сердце, и хозяин упал под стол.
Надо уносить ноги.
Илья выглянул в дверной проём и махнул рукой парням.
– Юлий, берите сундук хозяина и грузите его в паланкин – вон он, во дворе.
Сундук подтащили к двери, ведущей во двор. Юлий и Трифон поднесли и поставили у дверей паланкин, погрузили в него сундук.
– Беритесь, несём к нашему дому.
Сам шёл впереди. Такая процессия была привычна и не вызывала любопытства у редких прохожих.
Уже во дворе дома совместными усилиями они сломали замок и открыли сундук. Сверху лежали листы папируса и восковые дощечки.
Илья подозвал Немезиду:
– Грамоту знаешь? Прочти.
– Тут долговые расписки, – пробежав глазами текст с цифрами, сказала девушка.
– А папирус?
Девушка стала читать папирус, и лицо её исказилось гневом:
– Это списки христианских общин! Тут и наша семья есть.
– Порви и выброси в огонь, очаг до сих пор горит.
Пока девушка рвала плотный лист папируса, Илья заглянул в сундук. На дне его лежали два мешочка, на ощупь – с монетами. Врал хозяин насчёт выручки, здесь её за месяц, а то и больше работы его харчевни.