– Что там?! – настороженно спросила, не отличавшаяся зоркостью Бастианна.
Маргрет жестом руки остановила ее и, сложив ладони у глаз, чтобы не мешало сияние солнца, еще внимательней всмотрелась в далекий горизонт.
– Очевидно, почудилось, – нервно покачала она головой. – Там, на горизонте какая-то тучка, а почудилось, что…
Остановившийся рядом с ней Рой слегка похлопал ее по плечу и, не выпуская из объятий, повел к спуску, на склоне которого виднелась парусиновая крыша «форта».
– Чем меньше мы будем говорить об этом, тем реже нам будет чудиться, – как можно тверже объяснил он. – И, вообще, вы правы: нужно приниматься за жилье. Пока стоят теплые дни, нужно возводить хижину.
9
Особым изыском приготовленное Бастианной блюдо не отличалось. Зато каждому досталось понемногу мяса, сваренного в бульоне, в который корсиканка накрошила сухарей. И будь этой похлебки чуть побольше…
– Ты слишком экономна, Бастианна, – упрекнула ее Маргрет, заглянув в котелок. Там еще оставалось немного бульона, но всего лишь по несколько ложек каждому, на добавку. И норд-герцогиня понимала, что этого мало, очень мало. Особенно для Роя.
– Пока что вы не принесли ни одной дичи, ни одного куска мяса, – едко напомнила корсиканка. – Мне, правда, удалось собрать несколько яиц, но, очевидно, это из последних. Даже самые поздние птицы кладку заканчивают, теперь яишницей придется лакомиться лишь следующей весной.
– Но у нас еще есть мясо…
– Его очень мало, герцогиня. И что-то я не вижу, чтобы хоть одной стрелой в вашем колчане стало меньше. Кстати, здесь есть много рыбы, есть мидии… Возможно, водятся черепахи… Все это – еда, которую нам еще предстоит научиться добывать и готовить. А пока что я хочу, чтобы мы, по крайней мере, не голодали. Пусть впроголодь, но только не голодали.
Маргрет и Рой выразительно переглянулись. Добытчиками пищи были они, а вину следовало признавать.
От своих порций добавки Маргрет и Бастианна отказались, так что весь остаток бульона гувернантка вылила в большую матросскую кружку Роя. Тот виновато взглянул на нее, затем на Маргрет, однако отказаться не решился. Ел он, тоже виновато опустив глаза. А полуголодные женщины старались не смотреть на то, с какой жадностью он поглощает их пищу.
– А вам, герцогиня, – вполголоса проговорила Бастианна, когда они отошли к кострищу, – следует поберечь его. Силы ему нужны не столько на ложе, сколько для работы.
– Ты о чем это, Бастианна? – скорчила невинную рожицу Маргрет, как, не раз провинившись, корчила ее в детстве.
– Сама знаешь о чем. О страстях ваших греховных. Ну да ладно. Лучше рассказывай, что ты там видела. А я пока сварю яйца; все, какие только удалось собрать. В некоторых из них уже могут проявляться зародыши птенцов, так что ты уж извини… старалась подбирать посвежее.
Второе блюдо пришлось очень кстати. Подкрепившись им, все трое повеселели и отправились осматривать облюбованное Маргрет место для хижины.
– Поскольку ничего лучшего мне никто не показал, – заключила Неистовая Корсиканка, – строить будем здесь. И так, как советует Маргрет. Что скажете, наш корсар?
– Начнем сейчас же.
Взяв топор, он принялся рубить одну из елей, ствол которой должен был превратиться в опору их дома. Удары у него были сильные и точные, так что несколько мгновений Маргрет буквально любовалась им. Но потом вдруг спохватилась, взяла второй топор и принялась за соседнее дерево.
– Оставь, я сам.
– Почему? Я тоже хочу.
– Оставь. Так, как ты рубишь… Да и топор может выскользнуть из рук.
– Я должна уметь все, что умеешь ты. И делать не хуже тебя.
– Почему это ты так настроилась?
– Потому, что, кроме нас с тобой, на острове мужчин нет. А тебя, как считает Бастианна, мы должны беречь.
– Мудрая Бастианна… – благодарно взглянул он на гувернантку. И только теперь Маргрет почувствовала, что об утренней ссоре ими обоими окончательно забыто.
Встретив возгласом одобрения первое надрубленное дерево, Бастианна взяла кусок парусины, приготовленный Роем для паруса, и отправилась собирать сосновую хвою и мох.
Оголившись по пояс, шевалье отстранил Маргрет и довольно быстро дорубил ее дерево, время от времени посматривая при этом, как Маргрет неумело «наклевывает» третье.
– Все же топором у тебя получается лучше, чем вчера, когда ты орудовала мечом.
– Наконец-то признал, – обиженно поджала губы норд-герцогиня.
– Нам придется срубить немало деревьев, так что у тебя будет возможность поучиться.
– А там, у скалы, недалеко от того места, где мы встречались, я видела несколько поваленных стволов. Очевидно, прогулялся смерч.
– Поваленные стволы? Чего же ты молчала?
– Причем больших деревьев, лиственных. Наверное, кленов.
– Жаль, что у нас нет пилы. По крайней мере, на дрова они пригодятся. Могло вам когда-нибудь пригрезиться, герцогиня де Роберваль, что судьба забросит вас на какой-то дикий остров, и вместе со списанным с корабля матросом вы, как заправский лесоруб, будете валить деревья?
– Конечно, могло, – стойко ответила Маргрет. – Именно этим всю свою юность я и грезила.
Замахнувшись в очередной раз, Рой задержал топор на весу и буйно расхохотался.
Когда все три стойки были готовы, они с Роем оголили их, оставив лишь по паре сучков или подрубленных веток, чтобы на них можно было что-нибудь подвешивать или соорудить некое подобие полок.
Солнце пригревало все сильнее. Устоялся по-настоящему летний, жаркий день, который мало чем уступал одному из летних дней где-нибудь в районе Парижа; вот только здесь он обещал быть коротким, да и сама жара эта, на скалистом замшелом острове посреди океана, казалась неестественной и обманчивой.
Им обоим повезло: неподалеку от Йордана они действительно обнаружили два поваленных, но все еще держащихся за корневище ствола. Быстро обрубив их, островитяне притащили свою находку к хижине, и вскоре Рой уже приспосабливал эти ствол под боковые наклонные стойки, которые должны были представлять собой крышу их хижины-шалаша.
Рой завершал прибивать вторую из этих, придерживаемых Маргрет стоек, как вдруг со стороны жертвенника донесся истошный вопль Бастианны.
Ни минуты не мешкая, Рой метнулся к лежащему на камне мечу, извлек его из ножен и бросился в сторону плато. Маргрет схватила заряженную аркебузу и, на ходу проверяя ее, – вот когда пригодились уроки отставного бомбардира-капрала, – бросилась вслед за ним.
На краю жертвенника, который Бастианна успела устлать собранными хвоей и мхом, чтобы они подсушились на солнце, величественно возлежала огромная змея.
– Кажется, это питон, – пытался определить Рой. – Я видел такого засушенным, когда мы изучали лечение змеиным ядом.