Подполковник небрежно козырнул в ответ, отмахнув пальцами правой руки на уровне расшитого золотой нитью козырька своей синей бейсболки.
– Давно из Штатов, парни? – поинтересовался подполковник. Спросил он это максимально безразличным тоном, но реально его в последнее время очень нервировало прибытие в Европу большого числа всякого рода резервистов. По молодости лет Уитакер в свое время не успел в Корею, но все-таки сполна хлебнул настоящей войны, сделав во Вьетнаме 44 боевых вылета на «F-105» и «F-4» и даже как-то, было дело, посадив подбитый «Тандерчиф» с остановившимся двигателем на ВПП таиландской авиабазы Удорн. Соответственно, он прекрасно знал, что такое «пилот-резервист» или «пилот ВВС Национальной гвардии», и понимал, что ждать многого от всех этих вечных «запасных игроков» никогда не стоит.
– Позавчера, сэр! – ответил тот же Симондс.
– И откуда вы к нам прибыли? – поинтересовался подполковник все тем же безразличным тоном.
– Из Нацгвардии, сэр!
Ну да, этого он и ждал. В ВВС Нацгвардии только недавно начали полностью переходить на не самые свежие модификации «Фантомов», а кое-где еще летали на всяком старье, вроде «F-100» и «F-101», не считая, разумеется, «утюгов-перехватчиков» типа «F-106». В любом случае «нацгвардейцы» всегда имели об ударах по наземным целям или подавлении вражеских радаров самые смутные представления, но никакого другого кадрового резерва у ВВС США все равно не было, и подполковник это слишком хорошо знал.
– Здесь уже летали? – поинтересовался Уитакер.
– Один раз, сэр, в порядке ознакомления, вокруг авиабазы.
– Над морем летали?
– Только в Штатах, сэр.
– Понятно, – сказал подполковник. А сам подумал, что это просто «замечательное» пополнение, и мысленно ругнулся последними словами. Небось пару раз летали над морем где-нибудь в Мирамаре, во время тренировок на воздушный бой (правда, такие упражнения в ВВС Нацгвардии бывают весьма нечасто и не у всех), по наземным целям работали один или два раза в жизни, да и то на уютном полигоне, зато во время какого-нибудь рутинного патрулирования видели вблизи (то есть это они так думают, что вблизи) русских разведывательных «Медведей» или «Барсуков» и теперь очень этим гордятся… И вот теперь они оказались здесь, где все просто-напросто ДРУГОЕ. Как говорится, велком, добро пожаловать. И делай теперь с таким пополнением что хочешь, поскольку других летчиков у родных ВВС все равно нет…
– Можно вопрос, сэр? – воспользовался возникшей паузой и молчанием начальства Симондс.
– Валяй, сынок.
– А что это за странные подвески, сэр?
Вопрос был вполне закономерным, поскольку глазастый Дэни Симондс наконец разглядел-таки под «Фантомами», своим и машиной ведомого, нечто довольно странное. Кроме пары ракет «Сайдвиндер» ближнего боя, двух ПТБ и контейнеров с аппаратурой наведения, там висело по здоровенной трехметровой остроносой чушке стального цвета с мощными стабилизаторами. По форме эти фиговины больше всего напоминали то ли сильно уменьшенные ракеты, которыми нацисты когда-то обстреливали Лондон, то ли типичный космический корабль из старинных комиксов 1950-х.
– А оно вам ничего не напоминает? – спросил подполковник с довольно ехидной интонацией. Кажется, в отношении опыта и умственных качеств новоприбывших он не ошибся…
– Никак нет, сэр!
– Это, сынки, атомные бомбы. Чтобы вам было понятнее – под каждой из ваших «птичек» сейчас подвешена оснащенная по-боевому «В.61». Примерно 60 килотонн в тротиловом эквиваленте, усекаете?
– Никак нет, сэр! – повторил Симондс в милой манере типичного «попки-дурака».
– Эх, сынки… Сегодня у каждого из вас, парни, висит под брюхом больше чем по три Хиросимы. Это понятно?
– Вы хотите сказать, сэр, что мы пойдем в обычный патрульный полет с боевыми атомными бомбами? – спросил Симондс несколько испуганно. Подполковник даже увидел (или это ему показалось?), как в свете прожекторов заблестел пот на его лбу.
– А вас, парни, что, не предупредили? У нас тут вообще-то полная боевая готовность, и сейчас часть вылетов на патрулирование мы фактически выполняем по-боевому.
– Нет, сэр, ну, то есть… – Симондс заметно стушевался. – Хотя, когда сегодня на предполетном инструктаже с нас взяли дополнительные расписки о неразглашении секретной информации, мне стало понятно, что что-то тут не то…
– Вы, ребята, что – раньше ни с чем подобным не летали?
Возникла пауза.
– Я в Штатах с имитатором один раз летал на боевое применение, – признался Симондс. – Но тот выглядел попроще, был поменьше, да я его и не сбрасывал…
– А остальные? – спросил Уитакер.
Остальные трое офицеров замотали головами в знак полного отрицания.
Краса и гордость ВВС Нацгвардии, подумал подполковник, курицы мокрые, мать их…
– Ну вот, теперь и слетаете с настоящими ядерными боеприпасами. В порядке ознакомления. Ведь надо же когда-нибудь и начинать…
– А зачем, сэр? – спросил Симондс; похоже, это вырвалось у него совершенно непроизвольно.
Ей-богу, лучше бы он спросил у подполковника, не фонит ли эта самая подвеска и будет ли у него стоять после подобных учебно-тренировочных полетов. Такой вопрос Уитакер воспринял бы с пониманием и неизбежной долей сортирного армейского юмора. Но вот вопросы типа «а зачем» не вызывали у подполковника ничего, кроме раздражения. Как будто он сам имел хоть малейшее понятие, зачем все это…
– Вообще-то, лейтенант, мы с вами люди военные и не должны задавать таких вопросов, – ответил он Симондсу. – Никому и никогда. А все вместе это называется – оказание психологического давления на противника. Русские и немецкие коммуняки на той стороне прекрасно знают, что у вас на борту: возможно, им про это докладывают даже немецкие вояки с этой самой базы. И пусть знают, поскольку это заставляет их всех бзд… то есть сильно нервничать. Поскольку мы тем самым показываем им, что готовы в случае чего мгновенно применить эти игрушки, причем по реальным целям.
– Сэр, а мы готовы? – спросил Симондс.
Подполковник понял, что чем дальше, тем больше этот разговор решительно перестает ему нравиться. По его понятиям, офицер не должен был много думать, тем более когда это касается таких вещей, как ядерное оружие.
– Опять лишние вопросы, лейтенант. Да вы не бойтесь, за вас же всегда подумают и решат, что делать. Без соответствующей команды из Белого дома никакая война не начнется. Бросать эти игрушки вы будете только в случае, если вам отдадут конкретный категорический приказ, а сами по себе бомбы вполне стабильны. Мои парни с ними летают уже почти три недели, и хоть бы хны. Разве что вас, к примеру, собьют, но тогда это по-любому будет означать, что началась война…
А вот тут подполковник по привычке несколько упрощал, одновременно преувеличивая и приукрашивая.