Все трое собрались возле деревьев.
– Часовня, – шепнул Лучан.
Кейт посмотрела в западном направлении и увидела три шпиля, возвышавшихся над голыми ветками. Со стороны причала по невидимой тропе к часовне двигалась вереница темных силуэтов с факелами. Теперь Кейт слышала голоса, мужские голоса, распевающие какой-то напев, не очень похожий на обычные церковные песнопения. Поднявшийся ветер, зашуршавший по сосновым веткам, вызвал у нее дрожь.
Лучан придвинулся поближе, и Кейт показалось, что у него в руке снова пистолет.
– Это начало Церемонии Посвящения, – услышала она его шепот. – Мне следовало бы вспомнить, что она проводится в часовне Снаговского монастыря.
Пение становилось все громче.
– В этой часовне было похоронено в 1476 году обезглавленное тело Влада Дракулы. Могилу раскопали в 1932 году, но она оказалась пустой, если не считать изгрызенных костей животных.
Лучан повернулся и тихо, крадучись, устремился в сторону часовни и факелов.
Кейт колебалась не больше секунды. Она прикоснулась к плечу О'Рурка, чтобы убедиться, что он здесь, и последовала за Лучаном.
* * *
Часовня освещалась факелами, а еще больше факелов было вдоль тропы от пристани. Там причалило еще одно крупное судно, и теперь всю дорогу от пирса до часовни занимали фигуры в темных балахонах. Лучан шел впереди по краю заросшего травой поля размером с футбольное. Один раз он остановился, чтобы перевести дух, и шепнул Кейт и О Турку:
– Во времена Влада Цепеша здесь был внутренний двор и укрепления.
Кейт ощутила под ногами кирпичи или камни, находившиеся на одном уровне с дерном. Лучан вел их под деревьями, с которых капало. Одной рукой Кейт касалась спины Лучана, а другую держала на плече О'Рурка. Вдруг футах в двадцати перед ними вспыхнула спичка, на долю секунды выхватив из темноты лицо в черной лыжной шапке. Том, Джули.
Все трое застыли на месте. Кейт дышала ртом, глядя на красный огонек сигареты. Прошло не меньше минуты, прежде чем сердце у нее успокоилось: шарканье ног и негромкое пение фигур в балахонах явно заглушали все прочие звуки.
– Сюда, – шепнул Лучан и повел их направо, мимо древнего колодца с островерхой крышей, через кусты роз в рощицу из невысоких деревьев. Метрах в пятнадцати Кейт увидела еще одного караульного на углу часовни. Свет факелов почти не освещал его черный капюшон, черный свитер и черную матовую поверхность автомата, лежавшего на сгибе руки.
Они продолжали идти в сторону от часовни, преодолели низенькую проволочную ограду, а потом Лучан повел их левее, через сад. Справа появились темные очертания трех зданий – двух домов крестьянского типа и невысокого кирпичного амбара.
– Действующий монастырь, – прошептал Лучан. – Когда стригои здесь, отсюда никто и носа не высовывает.
Они обогнули часовню, не теряя из виду факелы, и двинулись к юго-западной оконечности острова.
– Побудьте здесь, пока я осмотрюсь, – шепнул Лучан и исчез в густых зарослях.
Когда они пробирались сюда, Кейт слышала, как О'Рурк подволакивает больную ногу; теперь же она уловила и его пресекающееся дыхание. Она коснулась плеча священника. Неожиданно рядом появился Лучан.
– С этой стороны можно подойти поближе. – Его шепот был не громче слабого дуновения ветерка в тишине. Кейт поняла, что пение закончилось.
Факелы освещали открытые двери Снаговской часовни. На ней были высечены такие же двойные кресты, как и на медальоне Лучана. Рядом с часовней стоял белоснежный домик, а ярдов на десять поближе к винограднику, где они прятались, находилась древняя квадратная башня. Лучан выскользнул из виноградника и пересек открытое пространство до башни. Кейт услышала негромкое царапанье ножа по петлям, и старая дверь вдруг превратилась в зияющий черный проем. Лучан жестом подозвал их.
Кейт медлила.
– Не знаю, смогу ли, – шепнула она священнику. Ее пугала одна мысль, что придется выходить на открытое пространство совсем рядом со стригоями.
О'Рурк придвинулся так близко, что она ощутила щекой его бороду.
– Пойдем вместе, – шепнул он и взял ее за руку. Они побежали, низко согнувшись, стараясь ступать только на траву. Перед черным проемом Кейт на секунду остановилась, прежде чем нырнуть в темноту. О'Рурк закрыл за собой дверь. Лучан пристроился на нижней ступеньке крутой лестницы.
– Там есть окно, – еле слышно прошептал он. – Но прямо под ним охранники.
Они стали медленно подниматься по лестнице, проверяя каждую ступеньку. Лестнице было не одно столетие, но она сохранила свою прочность и не издавала никаких скрипов. Окно башни находилось на высоте примерно десяти футов от земли и выходило в сторону каких-то зарослей, больше напоминающих розовые кусты или низкорослый виноградник. Среди кустов и вдоль шпалер с лозами ближе к тропе стояли с полдюжины охранников, силуэты которых вырисовывались на фоне освещенной факелами часовни. Через открытые двери часовни тоже виднелись факелы, слышны были мужские голоса.
– Что они говорят? – шепотом спросила Кейт. Лучан мотнул головой.
– Это не румынский.
О'Рурк придвинулся ближе к полуоткрытому окну. Наверху, в закоулках между крышей и стропилами, шуршали птицы.
– Это латынь, – сказал священник.
Кейт узнала звучание латинских слогов, однако слова различить не могла. Она потянулась, пытаясь заглянуть в дверь часовни, разглядеть ребенка в руках какого-нибудь человека в черном одеянии, но видела лишь неясные очертания. Расстроившись, Кейт вцепилась в куртку Лучана и притянула его к себе, чтобы шепнуть прямо на ухо:
– А бинокль ты случайно не взял?
Он отрицательно качнул головой.
Вдруг пение и ритуальные причитания оборвались, как служба в церкви, и в часовне наступила тишина. Охранники зашевелились, а потом фигуры в балахонах стали выходить на мощеную площадку между часовней и белым домиком. Откинуты капюшоны, сброшены плащи, зажглись сигареты, начались разговоры – и все это стало удивительным образом напоминать сцену, которую можно наблюдать возле какой-нибудь американской церкви после воскресной службы. Мужчины стояли кучками по три-пять человек, покуривая и негромко разговаривая. – Кейт не услышала женских голосов и поэтому предположила, что здесь были только мужчины.
Она высунулась так далеко, чтобы лучше видеть и слышать, что О'Рурку пришлось затаскивать ее внутрь, прежде чем один из охранников взглянул вверх. Кейт выводило из себя то, что голоса были неразборчивы, но на фоне румынского она различила немецкую, английскую и итальянскую речь.
– Неужели ты не понимаешь… – прошипела она Лучану.
Он цыкнул на нее и прислушался. Определить точно количество собравшихся было достаточно трудно, поскольку черные униформы почти не отличались друг от друга, но Кейт прикинула, что в часовне и снаружи, вдоль тропы к причалу, набиралось не меньше сотни людей.