– Почему в ваших словах столько сарказма? – спросила я и повторила движение собеседника – закинула ногу на ногу.
– Да потому, что они там все смешные. Вы же видели ребят? Ну и как вам эти гаврики? Они же ничего толком не умеют, ничему их не научил покойный наставник, царство ему небесное.
– Дело не в том, научил он их чему-то или нет. Они уважали его и ценили, и нет ничего смешного в том, что ребята хотят выяснить, кто же убил их наставника.
– Да ради бога, пусть выясняют. Мне-то что? И чего вы хотите от меня?
– Юрий, мне известно, что произошло в походе в августе. Вы подрались с неким Вячеславом, а потом вас выгнали из группы.
– А-а-а, вы и об этом знаете, вам уже все рассказали. Неудивительно. Хотя я рад, что это случилось. Все, что ни случается – все к лучшему. Я имею в виду тот случай в походе. Тогда я уже и сам подумывал покинуть этот гнилой коллектив с их традиционными штучками – я ж туда пошел, чтоб чему-то научиться, узнать что-то новое. Пополнить и разнообразить, так сказать, свой боевой арсенал. Я и карате занимался, и теквондо, в спецназе служил, рукопашный изучал. А тут, смотрю, название экзотическое, описание школы такое заманчивое. Схожу-ка, думаю, посмотрю, что там и как. Сходил, пообщался, записался, стал заниматься. Вначале даже нравилось, особенно с шестами и палками упражняться. В этом деле Тарковский шарил, не спорю. Но с ножами явно отставал. Я думал, вьетнамские боевые искусства дадут мне новые знания в этой области, а ни фига! Я-то на ножах собаку съел, и Тарковский это видел, я даже его превосходил. А он от этого бесился. Ну, короче, я разочаровался в этом стиле, в наставнике, да и ребята там тоже не те. И вообще, не пойму, зачем я пошел тогда в этот поход, ведь собирался же уходить из группы. Но подумал, раз поход, типа сборы, значит там и тренировки будут частые, авось что новенькое покажет наш наставник. И знаете, что я вам скажу?
– Что?
– Валерий Михайлович сам толком не разбирался в этом стиле. Он его недавно стал осваивать, и его куцые знания, возможно, подходили для тех ребят, которые ничем подобным раньше не занимались. А для таких, как я, этого было мало, слабоват для меня был наставник. Я не спорю, сам стиль этой школы, может, и неплох, но тренироваться надо у настоящего мастера, такого как мастер Бинь, который с детства этим занимался. Вот у такого человека я бы тренировался. А сам Тарковский… да, может, он был и неплохой боец, хотя я в этом сомневаюсь, он тоже в свое время много чем занимался. Но как наставник в данном стиле он был никакой.
– Значит, окажись вы с ним в схватке на ножах, вы бы одержали победу? – спросила я и внимательно посмотрела на Сазанова.
– Думаю, что да. Подождите… Я не понял! А-а-а, ну все ясно! Тарковского же зарезали ножом, и вы меня подозреваете.
– Да, Юрий, вы правильно поняли. И вы только что сами рассказали, что вы хорошо владеете техникой работы с ножом и что Тарковский вам в этом уступал. И мотив у вас имеется.
– Мотив?! Какой мотив, вы о чем, сударыня? Да зачем мне его убивать?
Юрий подался чуть вперед, его глаза из узких превратились в круглые и даже немного покраснели. Я не дернулась, но внутренне вся подобралась.
– У вас обида на Тарковского. Он вас выгнал из группы, это было для вас, думаю, унизительно.
– Да, это было унизительно, но это не повод, чтобы его убивать. Зачем мне это надо? Конечно, я был зол, хотелось их всех там порвать… в общем, показать, кто они и кто я. Особенно хотелось накостылять этому Славе, ведь из-за него все началось и из-за его стремной тупой бабы. Правда, там, в походе, он и так слегка получил. Я потом хотел, не скрою, поговорить с ним уже по-другому, без лишних глаз. А потом отошел немного и думаю: на хрен мне это надо? Руки еще марать о всякую мразь. Потом проблем не оберешься. Такие, как он, сразу в полицию побегут, заяву напишут.
– Но тем не менее, Юрий, вы первый подозреваемый в этом деле. Если вы не виноваты, то я буду только рада. Скажите, где вы были в момент убийства? – спросила я и назвала дату и время.
– Так, постойте. А я ведь, кажется, дежурил. Мне сегодня на смену заступать, а в тот день меня попросили заменить человека. Сейчас возьму календарь, чтобы точно посмотреть.
Юрий выбежал из кухни и растворился в недрах квартиры. До этого момента я сидела спиной к коридору, но сейчас тут же встала около мойки – рядом был второй стол, на котором лежала разделочная доска. Мои пальцы едва коснулись ее. При необходимости я могла бы доску сжать в руке и оказать сопротивление.
Юрий появился в дверях кухни, немного удивленно глянул на меня, затем ухмыльнулся.
– Сменили позицию? Довольно грамотно. Только я не собираюсь на вас нападать и доска вам не понадобится.
– Какая доска? – спросила я невинно, будто ничего не поняла. – У меня просто затекла спина от долгого сидения.
Парень явно непрост, вот что значит – служил в спецвойсках. В наблюдательности ему не откажешь. Но я привыкла всегда подстраховываться, иначе бы уже давно получила смертельный удар в спину.
– Вот, смотрите, точно, в этот день я дежурил, – проговорил Юрий, заглядывая в маленький календарь. – Давно убедился: что ни случается – все к лучшему. Надо же – в этот день меня попросили подменить другого работника. Теперь у меня хоть алиби есть.
– Где вы работаете?
– Я работаю охранником на одном строительном предприятии под названием «ВОЛМА».
– Значит, там найдутся те, кто подтвердит, что вы находились в тот день на дежурстве?
– Фых! – Юрий фыркнул. – Конечно, найдутся. Да и мы в журнале отмечаемся, расписываемся. И на смене нас трое. У каждого свой объект, но мы, как положено, переговариваемся, особенно ночью, иногда пересекаемся. А вообще, можете связаться с моим начальником, это он попросил меня выйти внеурочно.
– Обязательно свяжусь. Вы мне дадите его координаты?
– Да запросто, записывайте. Его зовут Анатолий Слабый. Сейчас телефончик продиктую.
– Слабый – это его фамилия? – уточнила я.
– Да, Слабый – это его фамилия, – хмыкнул Юрий. – Но он совсем не слабый. Черный пояс по карате плюс второй дан. В свое время вместе занимались. Он тоже тренером был одно время, с детьми занимался, но потом бросил это дело. Сейчас начальник службы безопасности у нас на предприятии. Записывайте его номер.
Я решила, что мой разговор с Юрием подошел к концу.
– Татьяна, я смотрю, вы собрались уходить, но я хочу вам кое-что рассказать. Не знаю, вдруг вам это пригодится в вашем расследовании.
– Слушаю вас. – Я приостановилась в дверях кухни.
– Тарковский был не такой уж святой, каким его описывают ученики. Они просто глупцы и слепцы, мало чего повидали в этой жизни, совсем не разбираются в людях, мажорики, одним словом, которым захотелось экзотики. В общем… я не удивляюсь, что Тарковского убили, не очень-то он был хороший человек.