«Чуть ли не каждый подчеркивал, – читаем мы в воспоминаниях Э. З. Махайского, – что пришел сюда не ради защиты Руцкого, Хасбулатова и депутатов, на которых лежит немалый грех за происходящее в стране, а для того, чтобы показать, что мы не быдло, что мы против внедрения в наше общество чуждых нам нравов и ценностей и не хотим быть чьей-то колонией. Практически каждый третий признавался в том, что в августе 91-го года тоже приходил защищать «Белый дом», а сейчас вот раскаивается за свое тогдашнее поведение. Не смогли разобраться, обвели вокруг пальца… Такого рода настроения и мысли преобладали, по моим наблюдениям, у всех костров, возле которых приходилось греться все эти дни» [983] .
«Мраморная стена у четырнадцатого подъезда, – отмечает А. Залесский, – сплошь заклеена листовками, ксерокопиями документов съезда, вырезками из оппозиционных газет, а также произведениями народного творчества – карикатурами и сатирическими стихотворениями, главный герой которых – Ельцин. Его изображают увенчанным шестиконечной звездой, с бутылкой водки и стаканом в руках. Постоянные спутники президента – сионисты, американские дядюшки и т. п. Крупными буквами – проклятия президенту, правительству, демократам. Тут же наклеены старые плакаты или газетные листы с изображениями Ленина и Сталина. Российские трехцветные флаги у подъезда заменены красными советскими» [984] .
«Читая эти настенные надписи, – пишет А. Залесский – представляешь себе мутные волны с желтоватой пеной, плещущиеся где-то внизу о борт огромного корабля. Корабль российских законов, олицетворяемый Домом Советов! Как хотелось бы, чтобы волны классовой и национальной розни, волны мелкой обывательской злобы и мести (неизбежные в любом государстве) не поднялись слишком высоко и не захлестнули тебя и тех, кто управляет тобой» [985] .
«Между группами, придерживавшимися столь различных взглядов, не могло быть полного единства. И в кулуарах Верховного Совета, и на площади перед зданием не раз разгорались жаркие споры, доходившие порой до ругани. И всегда находился кто-нибудь, кто пытался успокоить и помирить ссорящихся: “Не надо, сейчас не до этого! Вот когда победим, тогда будем разбираться между собой”. Не победили… А если бы победили?» [986] .
Когда 24-го в 19.00 народные депу таты собрались вновь, Р. И. Хасбулатов пред ложил завершить работ у съезда [987] .
Он был прав. В Белом доме достаточно было оставить членов Верховного Совета. Остальным депутатам следовало разъехаться по своим округам, чтобы на местах организовать массовое сопротивление: митинги, демонстрации, забастовки.
Однако председатель Совета республики В. С. Соколов выступил против этого и поставил вопрос об отставке спикера [988] .
Когда его предложение поставили на голосование, оно неожиданно для многих получило большинство голосов. Тогда в поддержку Р. И. Хасбулатова выступили А. В. Руцкой, Б. В. Тарасов и некоторые другие. При повторном голосовании предложение В. С. Соколова не прошло [989] .
По утверждению И. И. Андронова, после этого «Соколов продолжал плести интриги, будучи в тайном альянсе с Кремлем». «Все телефоны в здании парламента, – пишет он, – были отключены», только В. С. Соколов «имел телефонную связь», причем не с кем-нибудь, а «с президентской администрацией» [990] . Позднее С. А. Филатов признал этот факт, но отнес его к последним дням переворота [991] .
В 21.30 съезд сделал перерыв. Пока Р. И. Хасбулатов совещался с А. В. Руцким и министрами, в «Белом доме» «погас свет» [992] . Как явствует из материалов Комиссии Т. А. Астраханкиной, «министр топливно-энергетических ресурсов Российской Федерации Шафранник Ю. К. по телефону сообщил вице-президенту акционерного об щества “Мосэнерго” Горюнову И. Т. о принятом решении прекратить снабже ние Дома Советов теплом и электроэнергией» еще днем 23 сентября, «после 15 часов». «В тот же день к 19 часам» отключили «3 кабельные линии из 4 имеющихся» [993] .
24-го в 22.00 произошло «полное отключение Дома Советов от электроэнергии» [994] .
А поскольку в здании парламента была автономная электростанция, работавшая на солярке, «часа через два» заработал «движок», появился «аварийный свет», правда, не во всех помещениях [995] .
И тут обнаружился следующий факт. Несмотря на то, что о грядущем перевороте писали и говорили уже более года, несмотря на то, что о существовании указа № 1400 Р. И. Хасбулатову и А. В. Руцкому стало известно за неделю до его обнародования, несмотря на то, что с начала переворота прошло три дня, резервуар для солярки оказался почти пустой. Он был заполнен всего на 10 % [996] .
Неужели спикер не знал об этом?
А если знал, почему ничего не сделал для того, чтобы подготовиться к подобному развитию событий?
Когда в 22.10 съезд продолжил работу, Руслан Имранович снова предложил прервать его работу и депутатам, не входящим в состав Верховного Совета, заняться организацией «сопротивления». И снова его предложение не получило поддержки [997] .