Оставив машину в темноватом грязном переулке, Петр взял кейс и пешком отправился к зданию. В лицо дул противный, холодный, пронизывающий до костей ветер, и после тепла салона на улице показалось очень неуютно. Поеживаясь, он вспомнил, как в давние времена в подъездах таких домов сидели бдительные усатые старухи с вязанием в руках или бравые отставники, дотошно выспрашивавшие, к кому направляется гость. Сейчас это кануло в Лету и многие подъезды даже таких домов превратились в проходные дворы. Интересно, здесь то же самое?
Входить в тот подъезд, где располагался офис господина Кай Фэна, Меркулов посчитал просто неразумным и после некоторого размышления выбрал соседний, расположенный слева. Однако там его ждала неприятная неожиданность — массивная дверь оказалась наглухо закрытой, а в стену рядом с ней был врезан домофон: теперь он заменял бдительных старух. Неприятно, однако, что поделать? Не станешь же звонить в первую попавшуюся квартиру и плести небылицы, лишь бы тебе открыли дверь подъезда? Время позднее, а народ нынче напуган криминальными «элементами» и недоверчив.
Пришлось проверить подъезд справа, но там все было точно так же. Зло выругавшись сквозь зубы, Петр пошел в обход — может быть, удастся проникнуть в здание с черного хода?
Однако крепкие двери запасных лестниц тоже оказались заперты. Порывшись около мусорных баков, Меркулов отыскал кусок крепкой и упругой проволоки, согнул ее и, настороженно оглядываясь, начал ковыряться в замке. Холод металла проволоки, казалось, проникал даже через перчатки и выстуживал пальцы, а проклятый замок никак не желал поддаваться. Петр уже намеревался отказаться от этого занятия, как вдруг дверь поддалась, старый врезной замок нехотя уступил его настойчивости, и он оказался в темном тамбуре.
Достав из кармана куртки заранее припасенный фонарик, Меркулов осветил им узкое пространство и увидел перед собой еще одну грязную дверь. Неужели придется вновь ковыряться в замке? Но потянув за ручку, он с радостью убедился, что эта дверь не запиралась.
Теперь перед ним была небольшая, квадратная, выложенная плиткой площадка. Наверх вела лестница со ступенями из мраморной крошки и облупившимися деревянными накладками на витых чугунных перилах. Фонарик здесь не нужен — лестничная клетка освещалась тусклыми, не больше чем в десять-пятнадцать свечей лампочками. Ну что же, и этого хватит!
Меркулов осторожно начал подниматься по лестнице, прислушиваясь к каждому шороху и внимательно глядя под ноги. По всей вероятности, старательная уборщица время от времени наводила здесь порядок — нет ни паутины, ни засохших окурков. А вот и застекленная дверь, ведущая в коридор второго этажа. Осторожно заглянув сквозь стекла переплета, Петр увидел коридор с нишами, в которых прятались двери квартир. Там было тихо и пусто. Законопослушные и благопристойные граждане предпочитали в этот час отойти ко сну. Хорошо, теперь выше. Кай Фэн откупил для офиса весь третий этаж соседнего подъезда, поэтому как раз сюда, на лестничную площадку выходила одна из глухих стен занимаемого его фирмой помещения.
Поднявшись на пару пролетов, Петр остановился и снова настороженно прислушался. Кажется, вокруг тихо? Неслышно ступая, он подошел к застекленной двери и заглянул в жилой коридор третьего этажа. Так же, как и на втором, там царила сонная тишина, но все равно в этом мрачном доме с высоченными потолками, на слабо освещенной лестничной площадке, пробравшись сюда, словно вор в ночи, он чувствовал себя несколько неуютно. Да и прикрыть его в случае неожиданных осложнений или опасности просто некому — все приходится делать на собственный страх и риск. В конце концов, если вдруг приспичит выйти на черный ход кому-то из жильцов, он все равно не сразу поймет, чем тут занимается неизвестный человек в низко надвинутой на глаза кепке, темной куртке и кожаных перчатках. Но самое неприятное в том, что он должен заниматься этим делом тайком в столице собственной страны! Добро бы, за границей!
Ну, хватит размышлять и прислушиваться, пора начинать: не известно, сколько здесь провозишься и как пойдет дело, а время неумолимо уходит.
Стены на лестничной площадке были выложены декоративной плиткой, поэтому пришлось прикинуть на глазок, где проходят перекрытия. Усевшись на ступеньку, Петр положил на колени тяжелый кейс с прибором и раскрыл его. Электронный стетоскоп был в полном порядке, это только Снегиреву он на всякий случай сказал, что барахлят контакты. Ничего тут не барахлило, а работало, как отлично собранный механизм швейцарских часов.
Настройка прибора потребовала особого труда: Петр прикинул, что стены здесь не толще метра и, наверняка, сложены из кирпича. Стетоскоп спокойно «пробивал» метровый бетон. Однако через кирпич невидимые глазу и неслышимые уху волны проникали значительно труднее, чем сквозь бетон. Еще раз осмотревшись и не заметив ничего подозрительного, Меркулов надел наушники и включил электронный стетоскоп. Сердце на секунду тревожно замерло — неужели ему сейчас удастся незримо проникнуть в самое логово китайца и услышать, что там делается?
Однако все оказалось не так просто: на обычном диапазоне пошли шумы, и пришлось переключиться на другой. На секунду Петру показалось, что он слышит отдаленные голоса, чей-то веселый смех, и даже звон бокалов, но потом вновь все заполнили шумы, и он лихорадочно начал перескакивать с диапазона на диапазон, крутя ручки верньеров настройки. Однако везде слышал только плотную пелену шумов. Мало того, ему почудилось, что он поймал свой же отраженный сигнал!
Меркулов сорвал с головы наушники — это весьма тревожный симптом! Нет сомнений, офис Кай Фэна надежно защищен современной аппаратурой, не позволяющей вести несанкционированное прослушивание извне и препятствующее любой попытке проникновения в помещение фирмы с помощью электроники. А если он поймал свой отраженный сигнал, значит, его могли засечь «электронные сторожа» и поднять тревогу, на своем языке сообщив хозяевам об опасности.
Делать здесь явно больше нечего и надо сматываться, пока не поздно! Петр начал быстро сворачивать аппаратуру и через несколько минут уже стоял, держа в руке обычного вида закрытый черный кейс. Спускаясь по лестнице, он то и дело останавливался и прислушивался — нет ли каких посторонних шумов, все ли по-прежнему спокойно в старом доме?
Когда Меркулов достиг площадки второго этажа и, прежде чем спускаться дальше, осторожно взглянул вниз, увидел, как открылась дверь черного хода и в нее боком, прижимаясь спинами к стенам, скользнули две фигуры в темном, держа в руках пистолеты с длинными глушителями на стволах. Петра сразу прошиб холодный пот от страха, но он быстро постарался взять себя в руки и начал медленно, стараясь ступать совершенно неслышно, отступать по лестнице наверх — еще, может быть, удастся проскочить через коридор третьего этажа, спуститься на лифте или по лестнице и выйти на улицу через парадное?
Однако преследователи не оставили ему такой возможности: один начал быстро подниматься по лестнице, а другой, отстав от него примерно на полтора пролета, страховал его. Меркулов понял: он не успеет пробежать длинным коридором, а уж вызывать лифт и ждать его, если он не стоит на этаже, вообще равносильно самоубийству — они тут же услышат шум моторов, дребезжание кабины и сразу поймут, где он. Пока они двигаются вслепую, не видя его и даже не зная, есть на лестнице кто-нибудь, кроме них, или нет.