— Во, сюжет! — Чуенков пристроил рядом с первым очередной окурок и достал новую сигарету.
— Мы же задохнемся, Виктор Николаевич! — взмолился Бахарев.
Рассказанное начальником его заинтересовало, но он пока не мог понять, какова же его роль во всей этой, прямо скажем, непростой истории? Отчего за ним наружку поставили?
Полковник со вздохом сожаления убрал сигарету обратно в пачку и буднично сообщил, что по имеющимся сведениям, в настоящее время генерал, вернее, отставной генерал Шатуновский, выехал в Италию, где встречался с представителем оппозиционеров Азимовым. О чем они беседовали, к глубокому сожалению, узнать не удалось, но сам факт этой встречи весьма примечателен. Да еще разбившаяся вертушка с ее загадками и упорное нежелание Мамадаеза Аминова говорить о «караване». Множество странностей, непонятных совпадений, причем в весьма отдаленных друг от друга местах. Но самое главное, отчего так всполошились наверху, что Бахарева даже встречали.
— Значит, что-то я такое знаю, но сам не знаю что? — горько пошутил Юрий.
— Понятия не имею, — пожал плечами Чуенков. — Ясно одно, наверху крутят задницами! Только вот в какую сторону? Иначе отчего без конца упоминалось какое-то решение президента? И контрнаблюдение за нашими людьми тоже не так то просто поставить: для этого нужен приказ человека в лампасах.
При упоминании о лампасах Бахарев поскучнел: в последнее время вообще стали слишком лихо раздавать чины, звания и награды направо и налево, чем все совершенно обесценили. А в генералы, как правило, выходили люди чиновные, но обычно весьма недалекие умом, зато изощренные в закулисных интригах. Ох, и наломали же они дров по всей матушке-России. И, не дай бог, если недоумки в генеральских погонах опять где-то задумали применить силу, совершенно не заботясь о последствиях. Впрочем, зачем им заботиться, если в нашей стране еще никто из руководителей никогда не понес ответственности за содеянное им. Не зря же с горькой иронией говорят: у нас страна воров! Украл, поделился и откупился, а то еще на более высокий пост пролез, где лучше воровать.
— Под каким же прикрытием Шатуновский отправился в Италию? Как турист? — поинтересовался Бахарев.
— По делам фирмы, в которой числится консультантом, — ответил Чуенков. — Не куда-нибудь, в Венецию подался… Слушай, Юрка, ты как насчет того, чтобы нам все-таки попытаться раскрутить это дело до конца?!
— Ну, в принципе я за, но как крутить, если по рукам и ногам повяжут? Завтра выйду на службу и навалят воз поручений от генерала, а вы и вступиться не сможете. Какая уж работа?
— Все продумано, — Виктор Николаевич шутливо постучал себя по лбу пальцем. — Извини, я все же закурю, не могу терпеть.
— Тогда я приоткрою дверь!
— Шут с ними, открывай! Так вот, пиши рапорт на отпуск, я визирую, ты получаешь денежное содержание и — вольная птичка. С отгулами за твои горы набежит прилично, чуть не два месяца. Но на самом деле будешь выполнять мои распоряжения. Пойми, кроме тебя и Петьки Черняева, мне и опереться толком не на кого.
— Но если следят и прослушивают, как же работать?
— Хороший вопрос, — улыбнулся Чуенков и вынул из кармана плаща пейджер. — Держи! Там к нему скотчем прилеплена бумажка с номерами телефона абонента. Хорошо придумал? Будем активнее использовать новые средства связи. Меня могут практически вывести из игры, а если ты объявишься на службе, то и тебя тоже.
— Ладно, рапорт я напишу, — кивнул Бахарев.
— Сейчас напиши и отдай мне, а когда появишься за деньгами, глаза там особенно не мозоль.
— Ладно. Деньги, оружие дадите? Ведь, уходя в отпуск, я пистолет обязан сдать.
— Я думал, ты догадаешься из командировки что-нибудь этакое прихватить, — лукаво прищурился полковник. — Неужели не имел трофеев?
— Только пичох, нож такой национальный привез, — честно ответил Юрий и вздохнул. — Значит, ни денег, ни оружия, ни другой помощи ждать не придется? Одни указания по пейджеру?
— Ну, ты это, прекрати, — нахмурился Виктор Николаевич. — Оружия не дам, но с деньгами что-нибудь придумаю и с помощью тоже не оставлю.
Он достал из бездонного кармана плаща портативный фотоаппарат, тонко звякнувшую сталью связку универсальных отмычек, маленький диктофон и удостоверение налоговой полиции. Юрий взял его и раскрыл — выписано на его имя и с его фотографией. Стало быть, расстарался полковник на документ прикрытия?
— Отмычки зачем?
— Навестить квартиру Шатуновского, — обреченно вздохнул Чуенков. — Пока есть такая возможность: сам он в Италии, а вся семейка на отдыхе. Можно действовать спокойно.
— Спасибо, — шутовски раскланялся Бахарев. — Приказываете в домушника переквалифицироваться?
— Другого выхода у нас пока нет. Осмотрись, конечно, прежде чем лезть к нему.
— Но сможем ли мы потом использовать как доказательства то, что, возможно, удастся найти?
— Кто знает.
Бахарев печально вздохнул и подумал, что в складывающейся ситуации скорее уместно думать не о доказательствах для следствия и суда, а о том, кто быстрее наберет весомый компромат — они или Моторин и компания. Награда одна — жизнь! Кто опоздал в гонках со смертью, тот неизбежно потерял все.
Но тут ему в голову пришла другая мысль: чистку, — то есть отстрел причастных к утечке тщательно скрываемой информации, — могут начать и не посоветовавшись с Моториным. Не исключено, что вычислят и его самого! Тут уже не до компроматов. И в это грязное дело он соглашается влезть? Впрочем, зачем лицемерить, когда давно увяз в нем по уши, иначе его не вела бы наружка прямо от трапа самолета!
Конечно, Чуенков мог дать ему отпуск и предложить уехать подальше, пока гнойник сам не лопнет. Однако, если приспичит, уберут и за границей, а в компании с полковником и Петькой, глядишь, еще вдруг и удастся объегорить безносую с косой? Может, Бог не выдаст и наградит счастливым билетом, неким пропуском в жизнь? Ведь выйти из игры все одно не дадут, разве только ляжешь на кладбище, так лучше играть в команде, пока не… Нет, лучше об этом не думать!
— Компромат на них нужен кровь из носу, — глухо сказал Чуенков. — Понял? Иначе уроют они нас!
Юрий понял его без лишних слов. Лихо он, сам того не ожидая и находясь за тысячи километров от Москвы, подзалетел в серьезные разборки между власть имущими. Лихо!
Он пошел в комнату, взял лист бумаги, сел за стол и написал рапорт об отпуске. Вернулся в ванную, отдал его полковнику. Тот молча пожал хозяину руку и направился к дверям.
— Увидимся, — уже на площадке тихо сказал он. — Удачи!
Бахарев только кивнул в ответ и захлопнул дверь, прислонился к ней спиной и, медленно опускаясь, сел на корточки, закрыв лицо ладонями — Боже, как же все погано в этой жизни! Мерзко, смердяще кровью и грязью от власти и власти денег. А другой у нас, наверное, просто нет? И он с размаху прямо туда…